«РУСИФИЦИРОВАННАЯ» ГОСТЬЯ
Моим большим другом была светлой памяти Джоан Бичер из «Голоса Америки». Она в 12 лет прочла «Войну и мир» Льва Толстого, влюбилась в князя Андрея и верила в русское культуртрегерство, не ведая об имманентно русском неорабовладельческом феномене — холопстве.
На поводу советской пропаганды она в университете изучала русский язык и вышла замуж за русского музыканта. Сыну дала русское имя — Владимир. И такой «русифицированной» особой приехала в Чечню.
После распада Советского Союза Джоан интересовалась прежде всего националистическими и сепаратистскими движениями в России, в частности, на Северном Кавказе. В 1994 году она получила грант Макартура, чтобы написать книгу об истории и современной политике Северного Кавказа.
Только лишь когда стала заниматься национальными движениями в России, Джоан поняла, что Россия — это не одни русские, и они здесь вовсе не занимаются культуртрегерством, а являются примитивными заплечных дел мастерами. Если в начале её общение с разного рода кавказскими коллаборационистами ещё оставляло надежду на иллюзии детских лет о «высокой русской культуре», то наше знакомство в начале 1990-х и долгое общение стали для неё некоторого рода «to look beyond the curtain» («выглядыванием за занавес»).
Она часто бывала у меня дома в Москве, а ещё раньше — в моём подпольном штабе в оккупированном Джохаре, и потом — после деоккупации. И она постепенно преображалась на моих глазах в восприятии всего происходящего на Кавказе и вокруг Кавказа.
АМЕРИКАНКА ДЕЛАЕТ ОТКРЫТИЯ
— Ты с 12 лет читала «Войну и мир» Льва Толстого, а начинать знакомиться с Толстым надо было с «Хаджи Мурата», — говорил я ей и предагал прочесть эпизод о том, как русские «зачищали» чеченский аул:
«Вой женщин слышался во всех домах и на площади, куда были привезены еще два тела. Малые дети ревели вместе с матерями… Фонтан был загажен, очевидно, нарочно, так чтобы воды нельзя было набрать из него. Так же была загажена и мечеть, и мулла с муталимами очищал ее. Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых змей и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения».
Джоан много раз уговаривала меня уехать в США, присылала визы, звонила и упрашивала выехать с семьёй из террористической России. Она знала русскую предсказуемую жестокость и пыталась спасти нас.
— Вы, американцы, нация молодая, только формирующаяся и вы не можете понять нас — древних нахов», — отшучивался я от её справедливых упрёков, что я ставлю под смертельную угрозу не только себя, но и семью.
— Не называй меня молодой нацией», — злилась она.
Мы с ней часто встречались в Москве и в Джохаре (бывшем г. Грозным), ездили вместе и в другие регионы. Она бесстрашно останавливалась и в моём штабе в Джохаре, и жила месяцами.
Это было очень опасное путешествие, и только безумно храбрая женщина, какой была Джоан, могла на это решиться. Оккупационными российскими властями похищения и убийства мирных жителей в Чечне были поставлены на поток.
Для спецслужб и высокопоставленных чиновников Кремля выкуп за похищенных стал основной статьёй дохода — наряду с нефте- и наркобизнесом. Русские и их наймиты из числа чеченцев похищали людей для получения выкупа, иностранцев особенно, а порой и убивали в пропагандистских целях, чтобы обвинить в жестокости чеченскую сторону. Убивали и журналистов, писавших объективно о военных преступлениях русских оккупантов. Но вопреки этому, я порой отпускал Джоан под «охраной» 10-летнего племянника.
— Это ты нарочно, чтобы меня похитили, — смеялась она.
— Нет! Это — чтобы племянник сказал к кому ты приехала, и тогда тебя не похитят, так как они знают, что я их из-под земли достану и в русском ФСК тоже, — вполне серьёзно отвечал я.
— Как ты меня в ФСК можешь достать?! — удивлялась Джоан.
— В ФСК легче всего, — отвечал я ей, — Они за деньги и мать родную продадут.
Джоан целыми днями и долгими вечерами с интересом общалась с комбатантами из нашего отряда. Угощала их экзотическими фруктами. Многое она записывала. Наши бойцы возили её и к знаковым лидерам чеченского Сопротивления. Особенно в такие поездки любил её сопровождать Лёма Усманов.
Сегодня, когда многих (Аллах1а декъал бойла уьш!) нет в живых, и страна погрузилась в привычное состояние неорабовладельческого застоя, я часто вспоминаю слова Джоан после нескольких долгих встреч с Шамилём Басаевым (Аллах1а декъал войла иза!).
— Он военный, большо-о-й военный, но он и большо-ой политик!, — сказала она, вернувшись возбуждённой и взволнованной с этой встречи. Потом она долго молчала в глубокой задумчивости.
— Он больше политик, чем все политики Запада, объявившие его в след за террористической Россией, террористом. И Шамиль ещё настоящий правозащитник, Мустафа, — произнесла она через некоторое время, как бы подводя итог своим размышлениям.
— С русскими нельзя защищать права по-другому — они не знают языка закона, норм и общечеловеческих ценностей, и Шамиль это понял раньше других, потому он и говорит, что нельзя подписывать с ними договор, а надо идти до Москвы. Он знает, что только силой можно защитить права и свободу от садистов. Шамиль и есть настоящий правозащитник.
Джоан занималась Чечнёй с самого начала конфликта, ещё до того, как он перерос в широкомасштабную войну.
Она много встречалась с чеченскими коллаборационистами, а познакомившись со мной, стала теснее общаться с представителями чеченского Сопротивления, и это привело к переоценке ею многих событий вокруг и внутри Чечни.
К выводу, что Шамиль — правозащитник, Джоан пришла тоже, оказавшись свидетелем многих чудовищных преступлений против человечности со стороны русских террористов в Чечне, после многих и долгих встреч и бесед со многими участниками конфликта с обоих сторон. Это не было скоропалительное впечатление от встречи с одним Басаевым. Это был вывод после многих встреч, фактов и событий. Это было личное резюме Джоан о вооружённом сопротивлении русской оккупации и русскому террору как о единственной форме правозащитной деятельности в России и в отношении России.
— Нет! Басаев не правозащитник, Джоан, а большой любитель третьего закона Ньютона, — привычно пошутил я в ответ на её откровение.
— Что это значит?, — насторожилась она. — «Шамиль — физик?
— Нет! Но он любит говорить, что он большой любитель третьего закона Ньютона, гласящего: каждое действие вызывает равнозначное противодействие.
— О-о-о! Это оче-ень остроумно! Он человек, конечно, очень остроумный и интеллигентный, — восторженно произнесла Джоан. — Я всё больше им поражаюсь, ведь он столько пережил, — вдруг помрачнела она, — ведь русские убили 16 человек из его семьи. Среди них были и малолетние дети, — вспомнила Джоан: русские глубинной бомбой, точечным ударом убили прятавшихся в подвале дома детей и женщин семьи Басаева.
— Мне журналисты, побывавшие во время штурма в Грозном, рассказывали, — размышляла вслух Джоан после недолгой паузы: «Наше отношение к русским резко изменилось, когда мы почувствовали «точечные удары» их бомбардировщиков на себе. Мы тогда остановились в грозненской гостинице «Французский дом». Через каждые три-четыре минуты раздавался рев самолетов и свист летящей бомбы. Мгновение- и взрыв: с потолка сыпалась штукатурка, дребезжали стекла…
Это самая страшная война из всех, на которых мы бывали, — говорили они мне. И в бывшей Югославии, и даже в Багдаде убивали в первую очередь военных, здесь же у русских главная мишень — мирные жители. Некоторые из нас после бомбежек выходили и считали трупы, — говорили журналисты. — Соотношение: на одного убитого боевика приходилось десять мирных жителей».
Это, Мустафа, рассказывали мои коллеги из Европы, — Джоан смотрела на меня широко открытыми глазами, и её отрешённый взгляд говорил, что она в это время находилась где-то в другом месте.
И продолжала:
— Они приехали в Чечню под впечатлением русской пропаганды, утверждающей, что «чеченские боевики» сами себя взрывают, и увидели, что русские целенаправленно убивают мирных жителей. Вот они и убили целенаправленно 16 членов семьи настоящего правозащитника Шамиля. Убили в основном малолетних детей, — произнесла Джоан срывающимся голосом, и мне показалось, что она вот-вот разрыдается.
— И после этого они смеют называть его террористом!, — в голосе Джоан был возмущение и боль.
БУДЁННОВСК
— А Будённовск?, — задал я осторожно провокационный вопрос.
— Я была в Будённовске и видела, как Шамиль, рискуя жизнью своей и своих бойцов, спасал заложников от убийства их русскими военными. Я видела, как русские бомбили артиллерийскими и танковыми снарядами будёновскую больницу и больница горела. В больнице были заложники русских военных, а не Шамиля. Да-да, Мустафа, именно русских, а не Басаева. Русские хотели их всех уничтожить вместе с Шамилём и его бойцами. Я видела русских женщин в окнах больницы, они махали простынями и истошно кричали: «Не стреляйте, дорогие наши!». Но их «дорогие» русские строчили по беременным женщинам пулеметными очередями, и женские фигуры в окнах падали, и вместо них вставали другие с криком — «Дорогие наши, не стреляйте!», размахивая белыми простынями, а русские продолжали пулемётными очередями косить беременных русских же женщин. Стоял дикий вой расстреливаемых. А над больницей летали русские вертолеты и били по зданию…
— По- моему Шамиль и его бойцы в этой больнице, да и в самом Будённовске оказались случайно, — заметил я. — Я разговаривал со многими участниками этого рейда и они все говорили, что ехали в Москву, чтобы там вести войну. Чтоб русские бомбили свою столицу, а не Чечню.
— Да, Мустафа. Мне знаешь что рассказывал Шамиль? Они вовсе не собирались захватывать Будённовск. Целью их диверсионного рейда была Москва. Они планировали добраться до Москвы и воевать там, чтобы мир увидел, как бомбят русские мирных жителей своей столицы. А что они будут бомбить и Москву, в этом Шамиль не сомневался. Но, операция по захвату Москвы сорвалась из-за алчности русских гаишников. У Шамиля и участников рейда просто не хватило денег на их подкуп…
— Мне тоже рассказывали бойцы Шамиля, что у них закончились деньги и они не могли дальше проезжать посты…
— Это невероятно, Мустафа…
— Мне один абхазец, который воевал в отряде Шамиля в Абхазии, рассказывал, как однажды на их пост, где находилось три десятка бойцов, попал ракетный снаряд, — попытался я отвлечь вконец расстроившуюся Джоан. — Ещё мгновение — снаряд мог взорваться и все погибнуть, но Шамиль сориентировался мгновенно — ногой отбросил раскалённый снаряд в сторону. Тут же прогремел мощный взрыв и это спасло жизнь всем тридцати бойцам. И таких эпизодов было много. Как молодой и неопытный тогда Шамиль спасал своих бойцов и мирных жителей Абхазии, рискуя своей жизнью, рассказывали мне абхазцы. Они очень уважительно и с большой любовью говорили о Шамиле…
— Мне кажется, случай с ракетным снярядом, который отбросил Шамиль, чтобы спасти жизнь тридцати бойцам, знаковый. На самом деле Шамиль, рискуя жизнью, отбрасывает готовый взорваться и всех похоронить снаряд под именем террористическая Россия подальше от других народов и стран и спасает их, но этого они поймут потом, когда Россия оправится от чеченского разгрома и не без помощи её будущих жертв — стран Европы и США.» — оживилась вдруг Джоан.
— Чеченцы удивительно склонны к самопожертвованию и, я бы сказала — даже не к милосердию, а к великодушию. Русские пытают и убивают чеченских военнопленных, взрывают их дома, больницы, детские учреждения, а чеченцы русским военнопленным отдают последний кусок хлеба, заботятся о них и передают в руки матерей, чтобы русские военные сами их не расстреляли. Оказывается, русские этих солдат уже списали как пропавших без вести, и они не числятся военнопленными. И таких, выражаясь языком русских военных, «пускают в расход». Чеченцы знают это, и потому солдат передают в руки матерей. Это же надо!!!
Джоан расширила глаза и горячо продолжала:
— Я потрясена — русские убивают чеченских детей, в семье одного Басаева 16 убитых детей и женщин, и так во всех семьях лидеров и бойцов вашего чеченского Cопротивления, а чеченцы спасают русских солдат-убийц от самих же русских военных, передавая солдат в руки матерей. А официальная Россия и страны Запада объявляют чеченцев террористами. Первой, кстати, объявила Бельгия. Это не гипноз, Мустафа, а отсутствие точной информации всего происходящего в Чечне! Даже у нас в Америке верят чудовищной лжи России…
— Что ты говоришь! — возмутился я. — Можно подумать, будто американцам или европейцам не ведомо, что русские сами взорвали дома в Москве, Волгодонске, Каспийске, дабы был повод для убийства чеченского народа? Разве об этом мало написано и сказано самими русскими или европейскими и американскими публицистами? А может, европейцы и американцы сами хотят верить лжи, Джоан?
— Нет, нет!, — замахала руками она, — американцы действительно не знают всего того, что я здесь видела…
— Я не уверен в этом, Джоан. И не питай себя такими иллюзиями — всё происходит на виду мировой общественности. Сама ведь рассказываешь, как всё это видели во время штурма города Джохар находившиеся там европейские и американские корреспонденты.
Джоан ничего не ответила, только скользила по мне недоумённым взглядом.
— Знаешь, Джоан, почему даже ты не хочешь в это поверить? Поверить, что хвалённый мир цивилизации знает об этих чудовищных преступлениях, но молчаливо с этим соглашается?
Она отрицательно покачала головой.
— Да потому что тебе страшно поверить, что сам цивилизованный мир является соучастником чудовищных преступлений против человечности в Чечне русскими нацистами…
— Не говори глупости!
— Это не глупости, и ты сама понимаешь отлично. Просто поверить в это — значит, признать и себя заложницей мира насилия и лжи, а это страшно.
— Перестань, Мустафа. Мне и так некомфортно после всего, что здесь повидала.
— Бельгия, говоришь, первой признала чеченцев террористами?», — обращаюсь я к Джоан через некоторое время.
-Да
— Ты слышала, меня называют в шутку и всеръёз оракулом?
— Ну-у. И в шутку, и всерьёз, — усмехнулась Джоан и повеселела.
— Так вот, скажу тебе как «оракул»: Чечня — это апробирование будущего Европы, и никакая ей Америка не поможет, как не помогла Чечне. Собственно, ты сама в этом только что призналась, вспомнив, как
Шамиль, рискуя жизнью, отбросил ногой готовый взорваться и всех похоронить снаряд под именем террористическая Россия подальше от других народов и стран. И что тем самым Шамиль и их спасает, но этого они поймут потом, когда Россия оправится от чеченского разгрома и не без помощи её будущих жертв — стран Европы и США. Это же твои слова?..
— Да.
— Знаешь, я уверен, что наступит время, когда все эти страны будут хором признавать Россию террористическим государством.
— Я это уже слышала.
— От кого? — удивился я.
— От Шамиля. Только пояснял: но тогда уже будет поздно, потому что Россия начнёт передел мира на своё усмотрение». И ещё сказал, что «Рус-ня-я» должна ответить за свои преступления и что это обязательно будет. «Так что «оракул» здесь отдыхает», — победно усмехнулась она краешком губ.
МИР, ОТТОРГШИЙ ДЖОАН И ШАМИЛЯ
Вскоре после жестокого убийства Шамиля Басаева и смерти Джоан Бичер террористическая Россия, засучив рукава, принялась за привычную работу заплечных дел мастера планетарного масштаба.
Немецкий фашизм был осужден мировым сообществом на международном трибунале в Нюрнберге. Русский нацизм и великодержавный шовинизм, развязавшие Вторую мировую войну оккупацией Польши в 1939 году, остаются безнаказанными.
Безнаказанность же заставляет поверить преступника во вседозволенность. Так произошло с нацистской и террористической по сути Россией. Как и перед развязыванием русскими Второй мировой войны, третью мировую бойню русские тоже начали с Польши. В 2010 году они под Смоленском взорвали польский пассажирский самолёт, в котором находилась вся польская политическая элита, боровшаяся против террористической России. Независимое международное расследование установило, что самолёт Президента Польши был взорван россиянами.
Комиссия по повторному расследованию авиационных происшествий при Министерстве национальной обороны Республики Польша опубликовала Технический доклад о причинах катастрофы самолета польских ВВС Ту-154М 10 апреля 2010 г. около аэропорта Смоленск-Северный, а также Заявление в связи с обнародованием Технического доклада. Главный вывод этого доклада — гибель самолета с польской государственной делегацией на борту во главе с президентом Республики Польши Лехом Качиньским произошла в результате серии взрывов, разрушивших самолет ещё до соприкосновения его обломков с землей
Но самое страшное даже не в этом. Русские киллеры расстреляли выживших после взрыва этого самолёта польских политиков. Патологоанатом США подтвердил расстрел выживших поляков опергруппой ФСБ. Польская популярная газета «Факт» сообщила дальнейшие подробности российского теракта под Смоленском 10 апреля 2010 года. В статье «У одной из смоленских жертв было огнестрельное ранение!» газета пишет: «Политические потрясения от книги 70-летнего Юргена Рота становятся фактом. У читателя «Хранимого под замком дела С» встают дыбом волосы на голове..», — пишет Yeghiazaryan.US.
Немецкий журналист пишет, что у одной из жертв, найденных в Смоленске, было огнестрельное ранение в голову! Доказательством является таинственное фото. Неизвестно, кто его сделал, и где этот человек сейчас находится.
«На фото показано тело Пётра Н. (Piotr N.) рядом с самолетом, между его обломками, причем тело, как кажется, в относительно хорошем состоянии. Снимок был сделан примерно в 14.50 по местному времени (10 апреля 2010). Однако в глаза бросается рана на голове, а именно отверстия на входе и выходе пули», — читаем мы на страницах «Хранимого под замком дела С» Юргена Рота.
«Убитый лежал на левом боку. Как представляется, он был одет в белую или голубую рубашку с длинными рукавами…». Юрген Рот пишет, что фотография поступила к Винсенту Ди Майо, хорошо известному американскому патологоанатому, который специализируется по огнестрельным ранениям. «Повреждение задней части головы вероятно вызвано огнестрельным ранением. Кровавые следы означают, что раны были сделаны, когда человек был еще жив», — пишет далее Ди Майо в своем заключении от 27 ноября 2014 года.
Юрген Рот пишет, что попытки улучшить качество снимка, чтобы наверняка установить, что речь идет о пулевых ранениях, не увенчались успехом. Единственным способом объяснить причину повреждения черепа было бы физическое обследование тела.
Откровения немецкого журналиста заинтересовали 54-летнего адвоката Стефана Хпмбуру. Он представляет часть семей жертв Смоленской катастрофы. Адвокат хотел побеседовать с главной военной прокуратурой, но та ему отказала.
В своей другой статье та же газета «Факт» рассказала о Юргене Роте. Он, автор книги «Хранимое под замком дело С», уже известен в Польше, в частности — книгой о разоблачении деятельности русской и итальянской мафий в Германии «Европа мафии». В ней говорится о тайных связях между политическими и экономическими элитами.
Его книга о Смоленской катастрофе с бесспорными доказательствами совершения теракта русскими вызвала огромный резонанс как в самой Польше, так и за её пределами.
В Польше книга об уничтожении русскими польской политической элиты в 2010г. под Смоленском вышла в мае в издательстве Zysk i S-ka. Главный тезис последней книги: Как сказал Юрген Рот в интервью газете «Bild», это трехстраничный документ немецкой разведки, переданный в ее штаб-квартиру в марте 2014 года. Документ касается теракта в Смоленске, совершённого русскими против самолета польского президента. Этот документ был получен Ротом, с его слов, от его давнего друга — активного агента БНД, имеющего, как сказал журналист, отличные контакты в руководстве польской и русской спецслужб.
А кто же сам Юрген Рот? Это немецкий журналист, специализирующийся на специальных расследованиях. У него много публикаций и документальных фильмов, посвященных, главным образом, мафии, преступности и коррупции в высших эшелонах власти. В Германии, если не сказать во всей Европе, он является одним из самых известных расследовательских журналистов. Ему предъявляли иски, в частности, бывший канцлер Германии Герхард Шредер и болгарский министр внутренних дел Румен Петков.
Рот, как любой уважающий себя расследовательский журналист, ни при каких обстоятельствах не раскрывает свои источники, предпочитая платить высокие штрафы, а порой и проиграть судебный иск. Для журналиста его уровня раскрытие источников фактически означает прощание с профессией. Рот является активным членом независимой организации Business Crime Control (BCC) по контролю за преступностью в сфере бизнеса, в которую входят журналисты, обозреватели, писатели и исследователи из Австрии, Германии, Швейцарии, Лихтенштейна и Люксембурга.
Вслед за взрывом польского самолёта последовали ядерный и химический теракты в Лондоне, где русские отравили полонием политэмигранта Литвиненко и химическим ядом «Новичок» семью Скрипалей. Потом русские вторглись в Крым и Юго-Восточную часть Украины и оккупировали их. В процессе оккупации Украины, русские террористы подбили своим ПВО «Бук» пассажирский лайнер с тремя сотнями граждан Европы и США на борту в районе оккупированного ими украинского Донбасса, и об этом цинично заявил в своём блоге полковник русского ГРУ Гиркин-Стрелков. Этим терактом русские уничтожили цвет медицинской науки стран Европы и США.
Глава СБУ Украины Василий Грицак привёл доказательства «российского следа» в серии терактов в Париже и Брюсселе. В том самом Брюсселе, который первым признал чеченских комбатантов террористами. Европу, признавшую террористами чеченских комбатантов — жертв русского террора и нацизма — начал терроризировать самделишний планетарный террорист — Россия.
Мустафа Эдильбиев
Chechenews.com
17.06.19.