Французская сторона защиты подает в административный суд Лиможа срочное обращение о защите фундаментальных свобод беженца Магомеда Гадаева, особого свидетеля по одному из самых громких дел о пытках в Чечне в отношении Ислама Умарпашаева в 2009-2010 гг.. По словам адвоката Арно Тулуза, «это последний шанс попытаться его вернуть во Францию и спасти ему жизнь». Решение судья первой инстанции должен принять в течение 48 часов.
При этом Тулуз отмечает, что в истории Гадаева французское правосудие лишилось своей принципиальной роли, а решения о его срочной высылке в РФ после почти десяти лет проживания в Европе, несмотря на все имеющиеся риски подобного возвращения, принимались в Министерстве внутренних дел как следствие активизации преследования Парижем выходцев с Кавказа после убийства 18-летним чеченцем учителя Самюэля Пати в октябре 2020 года.
— 10 марта Национальный суд по вопросам убежища (CNDA) выступил против высылки Гадаева в Польшу, поскольку оттуда ему грозила депортация в Россию (После похищения и пыток в Чечне Гадаев бежал в 2010 году в Польшу, где ему была предоставлена международная защита. Оттуда он перебрался во Францию, где принял решение выступить в качестве свидетеля. В 2019 году Варшава аннулировала его статус беженца, поскольку он не проживал на польской территории – прим.ред.).
Тем самым был признан факт, что он имеет право на получение во Франции убежища. CNDA постановил, что Франция нарушит закрепленный в Женевской конвенции о статусе беженцев от 1951 года принцип недопущения высылки в страну, где жизни или свободе беженца угрожает опасность, — отмечает адвокат. — Но, в итоге, власти приняли незаконное решение отправить его напрямую в Россию, даже несмотря на то, что на 28 апреля назначен пересмотр его дела о прошении убежища, а его семья – жена и пятеро детей – по-прежнему рассчитывают его получить. Последнее слово осталось за МВД, которое попросту «обошло» правосудие: в Префектуре департамента Верхняя Вьенна мне признались, что приказ в отношении Гадаева поступил напрямую из министерства.
CNDA постановил, что Франция нарушит закрепленный в Женевской конвенции о статусе беженцев от 1951 года принцип недопущения высылки в страну, где жизни или свободе беженца угрожает опасность. Но последнее слово осталось за МВД, которое попросту «обошло» правосудие: приказ в отношении Гадаева поступил напрямую из министерства.
Причем, по словам адвоката, ни он, ни правозащитники из Amnesty International до сих пор не в курсе, на каком именно основании было принято решение о помещении Гадаева сначала в депортационный лагерь 8 апреля, а затем его высылке в Россию уже на следующий день. Не было принято в расчет и то, что в ночь перед вылетом мужчины в Москву, адвокат успел направить в Национальный суд по вопросам убежища новый запрос, приостанавливающий действие приказа о депортации.
— Вылет самолета задержали, поскольку Гадаев вскрыл в знак протеста себе живот. Но вместо того, чтобы его госпитализировать, его быстренько «залатали», чтобы он точно мог улететь. Вот уже сутки у нас нет о нем никаких новостей, — говорит Тулуз. По последним данным, из Шереметьева, где Гадаева в течение 12 часов сотрудники пограничной службы ФСБ удерживали в транзитной зоне, его пересадили на рейс до Нового Уренгоя, где живет его родной брат. 10 апреля Гадаев обратился к полицейским этого города с просьбой предоставить ему госзащиту. Тогда же, по данным «Мемориала», стало известно, что в Чечне в отношении мужчины возбудили уголовное дело по статье 222 УК РФ о незаконном обороте оружия — в следственных органах утверждали, что нашли его схрон с оружием.
Правозащитники и предсатвители чеченской диаспоры в Европе связывают депортацию Гадаева с убийством учителя Самюэля Пати. Рассмотрение заявлений о предоставлении защиты во Французском агентстве по защите беженцев и апатридов (OFPRA) обычно занимает от двух недель до четырех месяцев. Гадаев подал его еще в мае 2019 года. Полтора года спустя ответа все еще не было. Но все резко ускорилось после страшного теракта в в пригороде Парижа Конфлан-Сент-Онорин в октябре 2020 года: три дня спустя мужчине пришел отказ ввиду того, что он представляет «потенциальную угрозу государственной безопасности». Примерно в то же время стало известно о переговорах глав французского и российского МВД Жеральда Дарманена и Владимира Колокольцева о возможности возвращения в РФ ее выходцев, подозреваемых в симпатиях к радикальному исламизму, попавших в так называемое досье Fiche S (угроза государственной безопасности) спецслужб и еще не получивших статус беженца.
— Что за соглашение было заключено? Были ли это только устные договоренности? Если нет, договор должен быть предоставлен на общественное обсуждение и взят на контроль Парламентом, — возмущается Жан-Франсуа Дюбост из «Программы защиты населения» Amnesty International France. — Попадение в списки Fiche S – еще не предъявление обвинения. Если бы это было так, в отношении Гадаева должны были открыть уголовное дело, и им занялся бы французский прокурор. Тем более, что в основу досье легли так называемые «белые заметки» («notes blanches» — составляемые спецслужбами анонимные справки о потенциально опасных лицах – прим.ред.), в которых может содержаться и недостоверная, непроверенная информация. Основывать ли на подобных данных решение о депортации человека, которому грозят пытки, или нет – в этом и состоит различие между правовым государством и неправовым.
По словам правозащитника, пока очень мало представителей французских властей отреагировали на призыв AI France принять все необходимые меры, чтобы в России Гадаев смог воспользоваться правом на справедливое судебное разбирательство и не был подвержен пыткам.
Как отмечает Дюбост, случай Гадаева вовсе не единственный. За последние месяцы AI France стало известно о как минимум десяти чеченцах, высланных при схожих обстоятельствах. Еще пятеро рискуют вскоре быть депортированным: у них уже аннулировали полученный ранее статус беженца. Причем время как на сбор доказательств, так и обжалование подобных решений «сокращено до невозможности», отмечает Шамиль Албаков, представитель «Ассамблеи Чеченцев Европы». По его словам, зачастую после получения соответствующего уведомления на подготовку к «собеседованию» у людей остается не более трех дней, и, в итоге, «они не успевают взять адвоката и сами защищают свои права, не имея на то компетенции».
О судьбе троих из депортированных сегодня ничего не знают, заявляют Euronews представители чеченской диаспоры. Речь идет о высланном 5 апреля Лези Арцуеве, 12 марта — Ильясе Садулаеве и в ноябре 2020 года — Иссе Хасиеве.
— Во Франции он (Хасиев – прим.ред.) получил срок в пять лет за то, что подрался с полицейским. А сразу после теракта его депортировали. В России на территории Чечни его обвинили в том, что он орагнизовал теракт во Франции, хотя он в это время сидел в тюрьме, — отмечает Албаков.
Содержащуюся в «белых заметках» информацию о радикализации Гадаева в Ассамблее он также опровергает: «Он был очень активным общественным деятелем нашей общины, он был активен в соцсетях, распространял наши пресс-релизы. Я лично с ним общался и заверяю вас в том, что он не имеет отношения к экстремистским группировкам и всегда исполнял линию нашей Ассамблеи. Мы осуждаем все незаконные действия, терроризм и призываем решать проблемы в рамках закона страны, в которой живем. У него были ошибки, административные нарушения, но это не относится к причине, по которой он был выслан».
Так, три года назад Гадаева задержали по делу о домашнем насилии. Он был вынужден регулярно отмечаться в комиссариате Лиможа, где проживала его семья. Однажды он нарушил режим и также провел три месяца за решеткой. При этом без вида на жительство работать мужчина во Франции не мог: одно время жил на социальное пособие, потом ему помогали коллеги из организации «Барт Маршо», которая ставит своей целью работу «во имя консолидации чеченцев, проживающих в Европе, и свободы» народа. Именно они помогали ему оплачивать услуги адвоката.
В чеченской диаспоре считают главной причиной происходящего политические мотивы нынешних французских властей, особенно на фоне приближающихся президентских выборов, которые должны состояться в апреле 2022 года.
— Гадаев не первый, но впервые Франция пошла на столь явные процедуральные нарушения, нарушения своих принципов. Мининстр внутренних дел хочет вызвать симпатию избирателей и выполнить обещание о депортации 300 человек (231 радикала из досье Fiche S – прим.ред.)). В некоторых других общинах столкнулись с проблемой — многие страны отказались от своих сограждан, Россия согласилась принимать своих. «Белые заметки», гипотетические формулировки – это вызывает страх у людей. Франция была затронута ужасными терактами, люди боятся. А тут им говорят – есть список тех, кто может перейти к действию…
— Возникло противозаконное этническое профилирование. За пару недель до убийства Самюэля Пати два пакистанца напали на людей у старого здания редакции «Шарли Эбдо», никто не указывал на их происхождение – ни СМИ, ни читатели. После же случая с Пати – даже несмотря на то, что напавший вырос не в Чечне (обезглавивший учителя Абдулак Анзоров родился в Москве и переехал во Францию в шестилетнем возрасте – прим.ред.) — напряжение возросло, появилась некая «маркировка», — отмечает специалист по России и Северному Кавказу с кафедры политологии Свободного университета Брюсселя Од Мерлэн.
При этом, по словам специалиста, говорить о сплоченности чеченской диаспоры в Европе в целом и во Франции в частности не приходится. Главное, что объединяет ее представителей, это то, что она сформировалась в результате общего травматизма войны. Речь идет не о Первой чеченской войне, когда многие искали временного убежища в Ингушетии, Дагестане и Казахстане, а, главным образом, о Второй чеченской войне, когда тысячи людей устремились в страны Евросоюза. К 2009 году, по данным OFPRA, во Франции проживали 16 тысяч российских граждан, получивших статус беженца. Многие получили местные паспорта.
— Одни бежали по политическим мотивам: среди них оказались и люди, которые с оружием в руках выступали против российских федеральных сил, другие были жертвами проектов, чьей целью ставилось обретение Чечней независимости, и подвергались гонениям и репрессиям, пыткам в рамка фильтрационной системы начала 2000-х годов, — рассказывает Мерлэн. — В конце «нулевых» причины, по которым чеченцы просили защиты, несколько изменились. После того как Москва передала чеченским силам инструменты принуждения и поддержания правопорядка, уже применяемые чеченцами против чеченцев насилие и пытки заставили людей бежать. Кто-то оказался в данной ситуации еще и из-за социальной и экономической изоляции ввиду сформировавшейся в Чечне сегодня системы, а именно — захвата ресурсов семьями близкими к Рамзану Кадырову. В таких условиях любой человек, выступающий против Кадырова, как, в нашем случае, свидетель по делу о пытках Магомед Гадаев, оказывается под угрозой.
Сегодня чеченская диаспора Франции насчитывает примерно 65 тысяч человек, отмечает эксперт. Но по ее словам, она остается очень разрозненной. Речь идет скорее о солидарности родственников, бывших односельчан и членов одного клана. По мнению специалиста, многие «импортировали из Чечни разделяющий людей страх» — перед доносами и слежкой. «Разборки» последних лет на территории ЕС — начиная от убийства в Вене в 2009 году бывшего охранника Кадырова Умара Израилова, заканчивая убийством в июле 2020-го также в Австрии блогера Мамихана Умарова, критиковавшего деятельность главы Чечни — этот страх только «подогревают».
На фото: глава МВД Франции Жеральдм Дарманэн
Chechenews.com
13.04.21.