В 5.30 утра 27 марта Риза Изетов перепостил на своей странице в Facebook сообщение о необходимости приютить в Москве мусульманскую семью с маленькими детьми. «Любой вариант. Только брата, только сестру с малышом или можно приютить всю семью целиком», – писал Изетов.
Одновременно он переписывался с другими активистами «Крымской солидарности» о том, что количество политзаключенных растет, число детей в их семьях, которым нужно помогать, тоже. Через полчаса связь с ним прервалась, он перестал отвечать. Стало ясно, что к нему пришли с обыском.
До сих пор точно не известно, сколько обысков шло в это утро в Крыму. Всего сотрудники ФСБ и полиции намеревались задержать 24 человека, но четверых не оказалось дома, оперативные группы направились искать их к родственникам и провели обыски там. Обыски шли на окраине Симферополя, в Каменке, Строгановке, Белом – это поселки, в которых преимущественно живут крымские татары. Обысков было столько, что аналогии с депортацией, которой подверглись крымские татары в 1944 году, стали очевидны. «Сегодня 2019-й или 1944-й?» – написал юрист Назим Шехмамбетов. Вслед за ним по соцсетям сразу разошлись фотографии обысков с подписями: «Вместо вагонов – автозаки. Депортация продолжается», «Выстояли в 1944-м, выстоим и сегодня».
Фотографии и видео обысков распространяют члены «Крымской солидарности». Правозащитная организация, объединившая адвокатов, активистов и родственников политзаключенных, появилась весной 2016 года, когда после второй волны арестов крымских мусульман стало ясно, что без объединения сил не удастся ни противостоять обвинениям в суде, ни заботиться о семьях, где прошли аресты. Спустя четыре года «Крымская солидарность» практически в каждом городе полуострова обзавелась съемочными группами, проводит ежемесячные собрания, куда регулярно приходят сотрудники Центра «Э» и снимают участников на видео.
27 марта улицы были оцеплены бойцами ОМОН и «Беркута», сотрудники Центра «Э» в масках снимали собравшихся на улице крымских татар. Паника, возникшая вначале в соцсетях, быстро прошла, активисты «Солидарности» и адвокаты занялись работой. Ни одного адвоката к подзащитным во время обыска не допустили.
Операция готовилась заранее. 26 марта на границе российские пограничники и сотрудники ФСБ семь часов продержали активистов Ремзи Бекирова и Руслана Сулейманова, которые ехали в Херсон обновить украинские документы. Их остановили под предлогом того, что их российские паспорта испорчены. Вполне целые документы изъяли, а, когда вернули, страница с личными данными действительно оказалась порванной. Активистов отпустили, пересечь границу с испорченными паспортами они не смогли. На следующий день к ним пришли с обыском.
Уже когда стало известно об обысках, источник в системе образования Крыма сообщил, что в Автотранспортном техникуме сотрудники ФСБ набрали 60 человек из числа студентов, которые должны были выступить в качестве понятых. Через день источник сообщил, что в другом учебном заведении набрали еще 20 учащихся. Студентов крымских вузов и техникумов в качестве понятых постоянно используют и ФСБ, и полиция. Практически во всех политических процессах они выступают в суде свидетелями обвинения.
Все 24 человека, которых намеревались задержать после обысков, – активисты «Крымской солидарности». Московская Хельсинкская группа в своем заявлении в тот же день связала обыски с деятельностью крымских правозащитников. «Мы рассматриваем эти аресты как необоснованные и политически мотивированные преследования, поскольку, во-первых, реальной цели обеспечения безопасности аресты не преследуют, иначе обществу были бы представлены доказательства угроз, опасности или любых насильственных действий со стороны задержанных в связи с этими обвинениями, а во-вторых, арестованные были активистами ‘Крымской солидарности’ и занимались правозащитной деятельностью: оказывали помощь во время задержаний, обысков и судебных процессов, помогали семьям задержанных. И мы уверены, что именно последнее обстоятельство и послужило основным мотивом их преследования», – говорилось в заявлении.
Многие из задержанных выполняли роль «гражданских журналистов» – так называют стримеров, которые транслируют в социальных сетях происходящее в Крыму, прежде всего деятельность силовых структур. Чаще всего они единственные, кто вообще освещает обыски и задержания: российские СМИ, подконтрольные властям полуострова, долгое время вообще игнорировали операции силовиков против крымских татар, а независимых журналистов слишком мало. ФСБ запретила въезд на территорию Крыма и России на десять лет украинским журналисткам Алене Савчук и Алине Смутко, которые постоянно приезжали на полуостров и освещали судебные процессы и действия правоохранителей. Гражданские журналисты остаются в Крыму фактически единственным источником информации о нарушении прав человека. «Это попытка российских властей заглушить независимый канал связи между Крымом и журналистами и правозащитниками», – отреагировали на задержания в Национальном союзе журналистов Украины.
Когда сотрудники ФСБ пришли с обысками, дома оказалось лишь 20 человек из 24. Четверо – Ремзи Бекиров, Осман Арифмеметов, Владлен Абдулкадыров и Эдем Яячиков – пропали, и до следующего утра о них ничего не было известно. Когда стало ясно, что оперативники упустили четверых крымских татар, микрорайон «Кукурузное поле» был оцеплен, на дорогах выставлены вооруженные посты, у всех выезжающих проверяли паспорта и досматривали машины. Несколько оперативных групп прошли по домам, взламывая те, где им никто не открывал, и искали пропавших активистов. Через несколько часов поиски в поселке прекратились, оцепление было снято.
Во время обысков бойцы ОМОНа и «Беркута» (в Крыму оставили старое название полицейского спецназа, принимавшего участие в разгоне и избиениях на Майдане) вели себя с собравшимися сочувствующими жестко. Почти везде по громкоговорителю объявляли об административной ответственности в случае, если люди не разойдутся. У дома Рустема Шейхалиева после очередного такого объявления полиция неожиданно бросилась разгонять людей, двоих – Эскендера Мамутова и Эмиля Зиядинова – стали бить, проволокли по земле и засунули в служебный автомобиль. В тот же день их привезли в Киевский райсуд Симферополя: Зиядинова оштрафовали на 500 рублей за «неисполнение законных требований полиции», Мамутова арестовали на пять суток по обвинению в мелком хулиганстве.
20 задержанных привезли в управление ФСБ, где зачитали постановление о возбуждении уголовного дела. Пятерым объявили подозрения в организации террористического сообщества – ячейки исламской партии «Хизб ут-Тахрир» в Симферополе. Остальных 19 человек подозревают в участии в деятельности этой ячейки. Формально это два уголовных дела, и разделение не совсем понятно. «Возможно, следствие подстраховалось и решило сделать организаторами ячейки нескольких человек, по примеру прошлых подобных дел. А возможно, в будущем следствие выделит из общего числа задержанных несколько групп ‘Хизб ут-Тахрир’ или вовсе объединит все в одно огромное дело с 24 фигурантами», – предположил адвокат Эмиль Курбединов.
Среди активистов «Крымской солидарности» очередное дело «Хизб ут-Тахрир» сразу получило название «второй Симферопольской группы». «Первая» появилась в октябре 2016 года, когда в тех же Строгановке и Каменке после массовых обысков были задержаны пятеро крымских татар, которых также обвинили в участии в «Хизб ут-Тахрир». Первые задержания по этому делу начались в январе 2015 года, с тех пор в Крыму задержаны 55 человек, некоторые уже осуждены, суд над одной из групп идет сейчас в Северо-Кавказском военном окружном суде.
Неправительственная организация Freedom House, которая проводит мониторинг уровня политических свобод и соблюдения прав человека во всем мире, назвала в своем официальном обращении аресты крымских татар 27 марта «серьезным злоупотреблением со стороны де-факто властей» и «напоминанием о том, как в Крыму резко снизилось уважение к правам человека и демократии». «Мы призываем ЕС, США и международные организации настаивать на справедливом и тщательном расследовании преследований и арестов крымско-татарских активистов и других лиц, которые подвергаются репрессиям из-за своей этнической принадлежности, религиозных убеждений или политической и гражданской активности. Целенаправленные обыски и задержания лиц в компактных общинах поразительно напоминают тактику, применявшуюся российскими войсками в Чечне», – заявил директор организации по Европе и Евразии Марк Берендт. В пояснительной записке к заявлению говорится, что «Хизб ут-Тахрир» – это «ненасильственное международное исламистское движение».
В 2003 году Верховный суд России признал партию террористической организацией, наравне с «Талибаном» и «Аль-Каидой». В резолютивной части судебного решения не приводится ни одного примера террористической деятельности «Хизб ут-Тахрир», говорится лишь, что ее деятельность представляет собой «воинствующую исламистскую пропаганду, сочетаемую с нетерпимостью к другим религиям; активную вербовку сторонников, целенаправленную работу по внесению раскола в общество (прежде всего пропагандистскую с мощным финансовым подкреплением)». Тем не менее организация была запрещена, признана террористической, и почти сразу начались аресты мусульман, которых обвиняли в принадлежности к партии. Статистики, сколько мусульман подверглись преследованиям по обвинению в участии в «Хизб ут-Тахрир» с 2003 года, нет. Правозащитный центр «Мемориал» насчитывал на июнь прошлого года 237 человек, лишенных свободы по этому обвинению, из них 108 были уже осуждены, остальные находились под следствием. Почти сотню из них правозащитное движение «Мемориал» признало политзаключенными и, судя по оценкам правозащитников, вполне можно признать таковыми и остальных – ни за одним не числится никаких насильственных действий.
В январе в Сахаровском центре в Москве прошли общественные слушания, где обсуждалась неправомерность запрета «Хизб ут-Тахрир» и преследования ее сторонников. После обсуждения правозащитники и родственники заключенных по этому делу встретились с уполномоченной по правам человека при президенте России Татьяной Москальковой. Она заверила, что будет разбираться в вопросе обоснованности признания партии террористической, для чего должна быть создана специальная рабочая группа. Неизвестно, было ли выполнено обещание омбудсмена, которое она давала в том числе родственникам арестованных крымских татар, но очередное дело на полуострове появилось всего лишь через полтора месяца после встречи.
В следственную группу, которая будет вести новое дело, вошли 30 следователей из Крыма, Краснодара и Ростова. Руководителем назначен крымский следователь Сергей Махнев, который уже вел подобные дела в Крыму. Но все документы подписаны не на полуострове, а первым замначальника следственного управления ФСБ, генерал-лейтенантом Василием Петуховым.
Киевский районный суд Симферополя за два дня арестовал всех задержанных крымских татар до 15 мая. Некоторые из судебных заседаний длились не больше 15 минут. Доводы защиты судьи проигнорировали, не играл роль ни возраст 60-летнего Сервета Газиева, ни восемь детей Биляла Адилова, все были отправлены под арест.
Руководитель следственной группы сообщил адвокатам, что в Ростове были задержаны трое из четверых пропавших крымско-татарских активистов. К обеду они уже были в управлении ФСБ, а к вечеру в суде. Здесь Владлен Абдулкадыров успел сообщить, что при задержании их избили по ногам. Видимых следов у него не было, поговорить с ним независимому адвокату не удалось. В то время, когда суд выносил решение о его аресте, в коридоре в пеленках лежала его дочь, которой было всего 18 дней. Малышку специально принесли показать отцу, понимая, что он теперь долго не сможет ее увидеть.
«Так же, как противоположны понятия «день и ночь», «белое и чёрное», настолько же и противоположны мой муж Ремзи и терроризм, – говорила супруга задержанного в Ростове учителя истории Ремзи Бекирова. – Его двухметровый рост может кого-то испугать. Но на самом деле он невероятно мягкий и добрый. Всегда готов прийти на помощь каждому обратившемуся к нему с просьбой. Как может быть террористом тот, рука которого не поднимается даже убить насекомое?»
О последнем из пропавших – Эдеме Яячикове не было ничего известно два дня. Его супруга написала заявление в полицию о похищении, на следующий день в Симферополе нашли его пустую машину, к вечеру следователь ФСБ неофициально сообщил, что Яячиков также арестован, но никаких доказательств предоставлено не было. На сайте Киевского райсуда Симферополя никакой информации об аресте Яячикова нет, впрочем, как и информации о заседаниях по другим фигурантам дела.
На второй день арестов у суда собралось около полутысячи человек. Крымско-татарские активисты, гражданские журналисты, родственники и соседи арестованных пришли их поддержать. Здание суда было оцеплено бойцами ОМОН, по громкоговорителю регулярно призывали людей разойтись – никто не обращал внимания. К обеду кто-то привез бутерброды и горячий чай. Очень быстро стихийно возник флешмоб: кто-то написал на листе бумаги «Мы – «Крымская Солидарность» и сфотографировался, другой написал «Верните 166 детям их отцов!». Самодельные плакаты стали копировать и фотографироваться. Неожиданно в толпу вошел офицер полиции под охраной нескольких омоновцев, отобрал у молодого человека плакат с надписью про «Крымскую солидарность» и под шум толпы увел парня. Задержанного Таира Ибрагимова увезли в отдел полиции, провели медосвидетельствование и выписали протокол об административном нарушении правил проведения митинга. К вечеру он вернулся к зданию суда, а на следующий день его оштрафовали на 15 тысяч рублей, которые «Солидарность» намерена выплатить с помощью «Крымского марафона»: деньги на выплаты штрафов присылают крымским татарам сочувствующие из разных стран, активисты меняют деньги на десятирублевые монеты и буквально ведрами, будто в насмешку, относят в банк для выплаты.
«После сегодняшней «Варфоломеевской ночи», когда в Крыму были задержаны более 20 крымских татар, без отцов остались ещё 55 детей. Кроме того, жёны трёх задержанных беременны, и на свет, с помощью Аллаха, появятся скоро ещё трое малышей. Напомню, что под опекой общественной инициативы «Бизим балалар» («Наши дети») уже находятся более 100 детей, чьи мирные отцы, обвинённые в «терроризме», давно в тюрьме», – написала журналист и поэт Лиля Буджурова. 166 несовершеннолетних детей, о которых заботится «Бизим балалар» и Буджурова, – это дети арестованных и похищенных с 2014 года активистов, в основном крымско-татарских, но и украинских тоже. О них собравшиеся у суда писали на своих самодельных плакатах. На следующий день флешмоб захватил весь украинский Facebook. В Праге с плакатом в поддержку «Крымской солидарности» сфотографировался посол Украины в Чехии Евгений Перебийнис.
На следующий день после всех арестов активисты «Солидарности» понесли в Симферопольское СИЗО передачи, но им ответили, что никого из задержанных здесь нет. Адвокаты бросились искать подзащитных в ИВС, но нигде их не обнаружили. «Мне сообщили, что сегодня в 5 утра их вывезли на материк. В Крыму их точно нет», – заявила уполномоченная по правам человека в Крыму Людмила Лубина, когда ее спросили о местонахождении арестованных крымских татар. Неожиданно они нашлись в Ростовском СИЗО, но конечная ли эта точка и зачем их вывезли, до сих пор неизвестно. Крымские адвокаты сразу вспомнили, как так же тайно ночью вывозили в ноябре 2018 года из Симферополя арестованных украинских моряков и военных, задержанных российскими пограничниками у берегов Крыма. Сейчас они все в московском изоляторе Лефортово, и адвокатам приходится ездить к ним на следственные действия. Собственно, отправку арестованных крымских татар в Россию адвокаты расценили как намеренное усложнение защиты активистов со стороны ФСБ, но внятного объяснения, зачем это нужно было делать, ни у кого пока нет.
Претензии к муфтияту у крымских мусульман возникли после того, как его сотрудники стали выступать свидетелями обвинения по делам «Хизб ут-Тахрир», которую Эмирали Аблаев, наравне с незарегистрированным Таврическим муфтиятом, воспринимал в виде конкурентов на полуострове. 26 февраля 2014 года Аблаев вместе с несколькими тысячами крымских татар был у здания Верховной рады Крыма, где активисты пытались не допустить проведения сессии парламента, который намеревался принять так называемые сепаратистские законы, позволившие бы впоследствии официально пригласить российские войска в Крым. Аблаев тогда прочитал с собравшимися молебен – дуа, сессия не состоялась, а ночью здания Рады и правительства были захвачены российскими спецслужбами. Аблаев тогда и до сих пор состоит в составе запрещенного в России Меджлиса крымско-татарского народа, но довольно быстро влился в структуру новой российской власти.
В материалах крымских дел «Хизб ут-Тахрир» по меньшей мере четыре представителя пророссийского муфтията выступили в качестве свидетелей обвинения. Заместитель муфтия Айдер Исмаилов дал показания против фигурантов «Первой Бахчисарайской группы» – четверых крымских татар, задержанных в Бахчисарае в 2016 году.
«В настоящее время при назначении имамов ДУМК требует от них подписывать документ о том, что они не являются членами организаций и течений «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», «ваххабизм», «салафизм», «хабашизм», «Фето», «хараджиты», – рассказывал следователю Исмаилов. – Однако в моей практике были случаи, когда адепты организации «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» (а также адепты «ваххабизма» и «салафизма») противодействовали ДУМК при отстранении и назначении нового имама мечетей. Так, представители указанных течений, зная о том, что в конкретный день в мечеть прибудет представитель ДУМК, собираются большим количеством около 50–60 человек (а иногда и более) в той же мечети и начинают защищать угодного им священнослужителя либо в грубой и дерзкой форме высказывать свое недовольство в отношении неугодных имамов». Суд по показаниям Исмаилова, эта конкуренция за имамов – единственное, в чем муфтият видит угрозу от сторонников «Хизб ут-Тахрир».
Саму партию Исмаилов описывает аналогично Верховному суду, запретившему ее в 2003 году. «Основной метод деятельности данной организации – неформальный призыв в мечетях к исламу, фактически представляющий собой знакомство с интересующимися глубоким познанием религии мусульманами и вовлечение их к посещению различных собраний». Цель таких собраний, по словам Исмаилова, – «распространение своих идей и привлечение максимального числа сторонников». «Опасность деятельности организации… заключается в том, что она угрожает общественным, государственным и нравственным устоям…
Имам для них не является авторитетом, за исключением тех случаев, когда имам сам является членом этой организации», – заключает в своих показаниях Исмаилов. Показания были записаны следователем Махневым, тем самым, который возглавляет следственную группу и по вновь задержанным крымским татарам. Они же дословно были использованы в «Ялтинском деле» «Хизб ут-Тахрир», где Исмаилов вновь выступал свидетелем обвинения против мусульман.
Через год эти же самые показания дословно были воспроизведены выступившим в качестве свидетеля обвинения по делу «Первой Симферопольской группы» «Хизб ут-Тахрир» Раимом Гафаровым, начальником отдела координации религиозных общин Духовного управления мусульман Крыма. Показания вплоть до орфографических ошибок воспроизводят показания Айдера Исмаилова из совсем другого уголовного дела.
И вновь эти же показания, но уже подписанные специалистом издательского отдела ДУМК Эскендером Меметовым, появились в малоизвестном деле «Хизб ут-Тахрир», где фигурантами были задержанные в Севастополе граждане Киргизии Акрамджон Абдуллаев и Нематджон Исроилов. Некий этнический араб Аднан Масри, судя по материалам дела, спровоцировал обоих на разговор о «Хизб ут-Тахрир», записал его, и потом аудио стало основанием для обвинения. Точно так же этот Масри действовал и с фигурантами самого первого в Крыму дела «Хизб ут-Тахрир», где он вел и записывал разговоры с крымскими мусульманами, впоследствии осужденными по обвинению в участии в террористической организации.
После участия представителей крымского муфтията в обвинении мусульман реакция на заявления Эмирали Аблаева во время арестов двух десятков крымских татар была соответствующей. «Муфтий Крыма, что с тобой случилось? Путинский «ад» страшнее ада созданного Мудрым, Справедливым?» – написал ему обращение крымско-татарский активист Муслим Али.
С реакцией на аресты в Крыму выступил МИД Украины. Пресс-секретарь ведомства распространила заявление, в котором требовала прекратить преследования крымских татар: «Продолжаются нарушения прав человека в аннексированном Крыму с незаконными ночными обысками и задержаниями в десятках домов мирных крымских татар. Мы требуем, чтобы Россия прекратила эти незаконные и политически мотивированные преследования».
Представитель дипломатической службы Евросоюза Майя Коцьянчич напомнила об ухудшении ситуации с правами человека на полуострове, которое наблюдается все пять лет аннексии, и в качестве примера привела преследование крымско-татарских активистов. Госдепартамент США также выступил с осуждением действий российских силовиков в Крыму и потребовал от России освободить всех политзаключенных граждан Украины. «Мы осуждаем действия российских оккупационных властей в Крыму. Вооруженные сотрудники ФСБ в масках обыскивали дома крымских татар, терроризируя семьи и арестовав более 20 человек», – написал зампредставителя Госдепа Роберт Палладино. С аналогичными заявлениями выступили Турция, Польша и Великобритания. От России на эти заявления никакой реакции не последовало.
«Обыски, о которых говорилось в заявлениях ФСБ и информации СМИ, четко регламентируются законом. А то, что происходило в эти дни в домах наших соотечественников, обысками не назовешь. Это облавы, нападения на дома, но не обыски. Это не правовой механизм проведения операций. Мы уже в который раз убеждаемся, что законодательство в сфере борьбы с терроризмом и экстремизмом – это инструмент государства для борьбы с инакомыслящими. И риторика главы Крыма еще раз убедила в том, что самый идеальный вариант для российских властей, чтобы мы отсюда уехали. Было прямо сказано: что-то не нравится – уезжайте. Кто-то называет это гибридной депортацией, а мы с коллегами характеризуем это как системные преследования по религиозным и национальным признакам», – подвел итог спустя два дня после обысков и арестов адвокат Эмиль Курбединов.
После каждого ареста по делу «Хизб ут-Тахрир» в Крыму Риза Изетов писал новую цифру задержанных на фоне своей фотографии в Facebook. Обновлял ее, будто ставил счет российским властям. Сейчас она так и осталась, как была до его ареста, – 32. Вместе с ним арестованных крымских мусульман стало уже более полусотни.
https://www.svoboda.org/a/29851348.html