Любая катастрофа требует анализа. При пожарах в торговых центрах, столкновении поездов эксперты все чаще задают одни и те же вопросы — были ли вовремя проанализированы предупреждения и восприняты всерьез? Работали ли все системы, как положено? Были ли ошибки в конструкции? Работали ли системы эвакуации? Только когда четко проанализировано, что же произошло, можно избежать будущих катастроф.
Архитектура безопасности в Европе после 1945 года выстраивалась в соответствии с высшей целью и активно совершенствовалась. Государства континента были едины во мнении о том, что конфликты необходимо решать только за счет выстраивания баланса и переговоров, никогда нельзя реализовывать свои интересы при помощи силы. На протяжении почти 70-ти лет это работало, но в 2014 году что-то пошло не так. С аннексией Крыма впервые государство отняло часть территории у соседней страны. И впервые в Европе идет война, в которой участвует атомная держава.
Однако в случае политических катастроф есть одна особенность — недостаточно, понимания того, в чем была допущена ошибка. Только когда это становится понятно и общественности, могут произойти действительные перемены.
Из ряда книг о России и Путине, которые недавно вышли в свет, лучше всего это получилось у Кати Глогер (Katja Gloger). Журналист журнала Stern работала корреспондентом в Москве в «дикие» 1990-е годы и наблюдала за офицером КГБ с невыразительной внешностью во время его первых шагов сначала на посту премьер-министра, а чуть позже на посту президента страны. С этого момента она следит за его деятельностю и за развитием страны — из Германии и как корреспондент в США.
Этот опыт позволил автору пролить свет на некоторые неоднозначные моменты. Она показывает, как небольшая команда из Петербурга поднялась до уровня элиты, которая сегодня определяет политику и экономику страны. Она описывает, почему и какими средствами СМИ и гражданское общество были взяты под контроль. Она разъясняет, какие страхи и внутриполитические причины привели Владимира Путина к внешнеполитической конфронтации — и какие недопонимания и ошибки при этом были сделаны и Западом.
Глогер описывает идеологическое болото, из которого появилась российская контрреволюция в борьбе против современности — опасная смесь шовинистических и империалистических фантазий, сентиментальной народности, воинственного православия и бессовестного искажения истории.
Единственная глава о развитии Украины немного уступает общему уровню книги. Глогер хотя и описывает начало «Майдана» в Киеве как спонтанную реакцию некоторых активистов и студентов на отказ от ассоциации с ЕС, но динамика, с которой протесты перешли к насильственным столкновениям — как реакция на полицейское насилие и на наскоро принятые репрессивные законы, которые значительно ограничивали основополагающие права — дается довольно расплывчато. Важно понять эту динамику, чтобы дать отпор дезинформации, согласно которой США выступили в роли заказчика и спонсора протестов.
Но Глогер и здесь делает верные выводы — «Майдан 2014 года олицетворял многое — символ терпеливого гражданского сопротивления, символ новой украинской идентичности, место кровавой борьбы за власть. Но Майдан не был государственным переворотом, и к власти пришли вовсе не финансируемые США фашисты».
Как дальше быть с Россией? Европе остается только единение и стратегическое терпение, отмечает Глогер. И слабые надежды на то, что политика маленьких шагов в долгосрочной перспективе эффективнее, чем доминирование эскалации.
С момента выхода документального фильма «Я, Путин. Портрет» Хуберта Зайпеля (Hubert Seipel) три года назад на немецком телевидении, у автора сложился имидж человека, имеющего особый доступ к российскому президенту. Они часто встречались, он сопровождал Путина на встречах. Но то, что помогает получить доступ к камерам, в книгах не дает ничего нового. В отличие от Глогер Зайпель не является знатоком России. Его книга «Путин» держится на близости к его протагонисту, и в то же время именно это приводит к провалу.
Зайпель старается противопоставить себя критикам, он еще в предисловии объясняет, что нет ничего необычного в том, что журналисты за то, чтобы получить эксклюзивную информацию, используются политиками. Каким образом используется Зайпель, становится быстро понятно при чтении книги. Но где эксклюзивная информация? Цитаты, которые дает Зайпель — президент неоднократно в том или ином виде говорил об этих вещах в других формулировках на пресс-конференциях или по российскому телевидению.
Зайпель не скрывает, что его в работе подталкивали западные СМИ, которые пытались поучать Россию. А на чем еще основывается его книга, кроме как на описании его встреч и избранных действующих лиц? На сообщения американских и немецких СМИ, которые он сам критикует как однобокие. Поскольку он не знает русского языка, Зайпель не может ни оценить роль телевидения в разжигании войны на Донбассе, ни учесть многочисленные исследования и анализы российских журналистов.
Его книга стала своего рода речью защитника Путина, в ней есть только интерпретации уже известных фактов, а все, что не подходит под необходимую трактовку, выбрасывается. Особенно яркий пример — описание визита Ангелы Меркель по случаю 70-й годовщины окончания Великой отечественной войны. Меркель не только не присутствовала на самом параде, но и приравняла аннексию Крыма к Холокосту, говорится в книге. Принижение роли Холокоста, пожалуй, самое худшее, что может позволить себе немецкий политик. Почему ни одно немецкое СМИ не говорит об этом? С протоколом встречи в Москве может ознакомиться каждый на странице Кремля. Ангела Меркель долго говорила об ответственности, которую взяла на себя Германия за войну вермахта против Советского Союза. Она напомнила и о преступлениях Холокоста.
Только далее по тексту говорится, что хорошие отношения с Москвой пострадали из-за преступной и противоречащей международному праву аннексии Крыма. Можно упрекнуть Меркель в том, что она неоправданно использует слово «преступный», ранее характерное только для описания Восточного похода вермахта. Но чтобы сделать из этого сравнение с Холокостом, нужно довольно сильно исказить события.
То, что Путин далее в ходе пресс-конференции оправдывал пакт между Гитлером и Сталиным и говорил, что поляки практически сами виноваты в разделении страны и должны сегодня преодолеть свои страхи — всего этого нет у Зайпеля. Почему? Другие примеры своевольной интерпретации есть практически на каждой странице. Так, Дмитрий Медведев у Зайпеля предстает практически как маккиавеллист, чью жажду власти должен был пресечь Путин, когда в 2011 году речь пошла о том, кто будет выступать в роли кандидата на президентских выборах.
Несмотря на содержательную слабость работы, мы видим представленный Зайпелем портрет Путина. Русский китч и понимание авторитарного правителя в Германии привлекают больше читателей, чем глубокомысленный анализ.
Один лишь тезис о том, что нужно понять Путина, не дает много информации, и это становится ясно после прочтения работы Михаила Зыгаря «Конец игры» («Endspiel» — перевод на немецкий язык книги Зыгаря «Вся кремлевская рать. Краткая история современной России» — прим. пер.). Молодой главный редактор либерального российского телеканала «Дождь» разговаривал со многими людьми, установившими систему Путина и продолжающими ее развивать. Начиная с бывшего главы президентской администрации Александра Волошина, продолжая Михаилом Ходорковским, Дмитрием Медведевым и заканчивая пресс-секретарем Путина Дмитрием Песковым и бывшим министром финансов и товарищем из Петербурга, Алексеем Кудриным.
Читатель знакомится с политологами Глебом Павловским и Станиславом Белковским, которые долгие годы оказывали влияние на процесс формирования российской политики, прежде чем перешли в оппозицию к власти. И с украинским олигархом Виктором Медведчуком, человеком из окружения Путина. Зыгарь описывает, как изначальное восхищение Путина Джорджем Бушем-младшим перешло в разочарование, и вместе с тем как его окружение скопировало идеологию американских неоконсерваторов.
«Конец игры» дает возможность взглянуть на систему Путина, подобных книг еще не было на немецком книжном рынке. Зыгарь не рассказывает о контексте политики Запада в отношении России, а представляет внутрироссийскую динамику. «В общем, я рассказываю о том, как человек по чистой случайности стал королем. Цепочка событий, которые я реконструировал, не позволяет выявить какой-то план или четкую стратегию. Это тактические шаги, реакция на внешние раздражители без однозначной конечной цели. Все создали коллективного Путина — спутники, сторонники, а также заклятые враги, дружелюбно и критически настроенные СМИ».
В книге, вышедшей в издательстве Körber Stiftung, немецкий исследователь Восточной Европы Карл Шлегель и российский историк и правозащитница Ирина Щербакова исследуют вопрос о том, что восхищает друг в друге немцев и русских. Наука слишком много занималась «переработкой собственной повестки», чтобы понять приближающиеся проблемы, жалуется Шлегель и требует большей бдительности и квалифицированного анализа взаимоотношений с Украиной. Система раннего предупреждения будущих конфликтов в Европе должна быть скорректирована.