Главная » Все Новости » Главная новость » Сацита Асуева: Горечь и редкие радости возвращения домой из депортации

Сацита Асуева: Горечь и редкие радости возвращения домой из депортации

 

Чеченский феномен: Неистребимая страсть к свободе гл. 7

Ещё не стихли отзвуки кровавой расправы над первыми репатриантами. Всё ещё, то тут, то там, раздавались слухи о конфликтах, возникавших в связи с попытками возвращавшихся просто взглянуть на свои дворы и дома, с которыми были связаны воспоминания о потерянных ими родных и близких, о прежней жизни, детстве, юности, надеждах, которых уже не вернуть.

Часто просьбы позволить хоть одним глазом взглянуть на отцовский кров заканчивались в милицейских участках, где у провинившихся брали подписку о том, что они никогда больше не будут предпринимать подобных попыток. Случалось, что бывшие соседи или приятели отказывались вернуть оставленные им на сохранение в 1944 г. ценные вещи. Бывали, правда, случаи, когда имущество возвращалось в целости и сохранности, но, к сожалению, эти случаи были исключением из правила.

Однако представители одной этнической группы, кавказских евреев-татов, — все, без исключения, проявили человеческое достоинство, сохранив в течение многих лет всё доверенное им. Раввин еврейской общины Грозного Давид Моисеевич Хазан вспоминал в 1992 году: «Мы все хорошо помним депортацию чеченцев в 1944. Как плакал весь наш мааленький народ, чья история полна погромов и изгнаний. Из дома в дом был передан приказ нашего Рабби, чтобы никто не смел касаться имущества Вайнахов и заселяться в их дома». («Из культурного наследия Евреев Кавказа», Грозный,1992,с.7)

Существовала ещё одна причина, которая заставляла людей спешить на родину – надежда на воссоединение с близкими, с которыми их разлучило выселение.

23-го февраля было арестовано почти всё мужское население Чечено-Ингушетии, за исключением тех, кто случайно оказался в лесах в связи с теми или иными хозяйственными нуждами (официциально их численность составляла 2000 человек). Мужчин вызывали в административные учреждения по месту жительства для, якобы, очень важного сообщения в связи с Днём Советской Армии, и тут же арестовывали.

Как известно, депортация 1944 г. носила характер внезапности, и многие в момент выселения оказались вне дома. Будь то женщины или дети, о том, чтобы им позволили присоединиться к семьям, не могло быть и речи. Их загружали в ближайший грузовик с совершенно посторонними людьми и отправляли на станцию. А там – сразу в вагоны, не давая возможности даже оглядеться по сторонам. Эти вагоны стояли там потом по 2-3 дня, но наружу никого не выпускали. Было немало случаев, когда семья не досчитывалась одного, двух и более человек. Но бывало и так, что тот или иной мягкосердечный офицер способствовал воссоединению семей, когда к нему обращались с такой просьбой. Один мой дальний родственник вспоминал, как русский офицер сам прошёл по вагонам, разыскивая кого-то, а обнаружив, наконец, предложил им перейти в другой вагон.

В суматохе депортации особенно много терялось детей. Одна девочка пошла в хлев поласкать новорожденного телёнка. Ласкала, ласкала, да так и заснула рядом с ним. Когда же проснулась, её ждала холодная сакля и мёртвая тишина опустевшего аула, изредка прерываемая лаем собак и мычанием коров…

Другая девочка, 9-ти лет, пошла сбивать с деревьев орехи в соседний лес и заплутала. А несколько ребят оказались оторванными от семей, застряв в очереди на мельнице, длившейся иногда не одни сутки. Девочку 4-5-ти лет нашли у дороги на окраине села. Этих детей подбирали жители близлежащих сёл, находившиеся в лесах во время депортации. Они скитались вместе с детьми, кормили их чем придётся, пока не удавалось, с большим трудом, куда-нибудь их пристроить.

     Из свидетельства жительницы Грузии Т.Маргашвили:

— Мне было девять лет, когда меня нашёл дядя Хасуха (Магомадов, последний абрек в СССР, участник антисоветского восстания на Северном Кавказе в 1940—1944 годах. — прим.автора). Позже он нашёл ещё двух девочек. Они были маленькие, 4-5 лет. Другие мужчины тоже ходили по аулам и подбирали отставших от семей детей. Одного из них застрелили русские солдаты. Некоторых детей дядя Хасуха провёл в Дагестан и поручил своим знакомым.

Мне было очень тяжело, ведь я взрослела, что связано с неизбежностью наступления известного физиологического цикла. Это бывали кошмарные дни. Листья деревьев заменяли мне вату и марлю. Я часто болела. Такая жизнь продолжалась 4 года. Мне было 13 лет, когда дяде Хасухе удалось, наконец, переправить меня в Грузию , где меня приняла семья кистинцев.

Трагедия родителей, разыскивавших своих детей, заключалась в том, что за 13-15 лет дети, разумеется, изменились до неузнаваемости. Большинство из них не знали названий сёл, или аулов, где некогда проживали. И если кому-то из редких счастливчиков и удавалось вновь обрести свою семью, то это становилось событием.

Была и другая категория детей, лишившаяся родителей уже в местах депортации. Их определяли в детские дома. Cреди встречавшихся мне воспитанников советских детских домов было немало таких, в которых угадывался какой-то личностный изъян. Эти люди не только утрачивали родной язык, в них был надломлен некий внутренний стержень, формирующийся в каждом из нас на основе неповторимой национальной культуры и духовного наследия, накопленных и переданных нам многими поколениями наших предков. Они не стали русскими, но и чеченцами они уже не были.

Справедливости ради необходимо отметить, что среди бывших воспитанников детдомов были и такие, что, повзрослев, поспешили вернуться на Родину. Они хоть и были лишены возможности говорить на родном языке (на чеченском не могли говорить и многие городские дети, жившие в родных семьях), сохранили национальный менталитет и стали равноправными членами чеченского общества.

Но для того, чтобы ребёнок в условиях полной этнической изоляции сумел не поддаться нивелирующему влиянию всеподавляющей советской идеологической машины и не превратился в «винтик» социалистического государства без роду и племени, требовалась недюжинная природная сила характера и сверхпрочная психика, а это дано не многим…

Слухи о том, что кто-то, где-то, кого-то нашёл, оставались темой дня, продолжая бередить незажившие раны родителей, не терявших надежды. А соседи, гордившиеся своим казачьим сословием, собирались, по-прежнему, на лавочках и при каждом удобном случае старались заверить нас, что в античеченских выступлениях участия не принимали.

Сацита Асуева

Продолжение следует …….

Chechenews.com

24.04.20.