6 ноября был подписан президентский указ о введении чрезвычайного положения. Готовил его Александр Владимирович Руцкой. 7 ноября он был введен в действие. 7 ноября — день нерабочий, и я, например, не знал, что указ будет введен именно в этот день. Я отнюдь не претендовал на знание всех государственных тайн.
Были союзный президент, российский президент, вице-президент, главы правительств, министры и так далее. Хотя, конечно, я знал, что такой указ готовится. И это была прерогатива России. В соответствии с Конституцией президент России все это мог сделать. Но дело в том, что нужно было отработать соответствующую технологию, выделить ресурсы, необходимые силы. Вот как далее разворачивались события…
В одиннадцать часов 7-го ноября мне позвонил Шахрай: «Руслан Имранович, ради Бога, выезжайте на работу. Срывается указ президента о введении ЧП в Чечено-Ингушетии». Так я узнал о введении указа. Я ответил: «Созвонитесь с Горбачевым, Ельциным, наконец, есть министры». Он говорит: «Не могу найти Бориса Николаевича. Остальные действовать не решаются, приезжайте». Естественно, я тут же выехал. Выясняются неожиданные подробности.
В общем, как догадывается читатель, эти события можно сравнить с тем, что происходит сейчас в Чечне — с точки зрения общей организации «дела». Оказывается, посадили в Грозном самолеты с десантниками, кажется, триста человек. Но без личного оружия. Личное оружие повезли в Моздок. И вот ребята-десантники вышли из самолетов, крутятся вокруг них. Проходит несколько часов — никаких приказов. Их командиры пытаются связаться с московскими властями. А им отвечают: ничего не знаем… Я звоню Руцкому. Тот говорит, мол, сам ничего не понимает. Со всеми было согласовано, а теперь никто не хочет помогать, ссылаются на Горбачева.
Общим руководителем операции как я ранее писал, был Александр Руцкой. Кстати, печать представляла дело так, что указ подготовил исключительно Руцкой, что он бездарно подставил Ельцина. Я с этим не согласен. Насколько помню, да и по визам было ясно, что документ был со всеми согласован. И с Шапошниковым, и с Баранниковым. По-моему, он был согласован и с ближайшими помощниками Горбачева, и с ним тоже. И, разумеется, он готовился по указанию Ельцина и с полного его одобрения.
Ельцина мы все время искали, но так и не нашли. Это был первый случай, когда я не смог в серьезном деле с ним связаться. Естественно, тогда я позвонил Горбачеву. Правда, до этого связался с Баранниковым — министром МВД СССР. Операция все-таки замыкалась на МВД, министерство обороны должно было только оказывать помощь.
Спрашиваю: «Виктор Павлович, что же Вы делаете? Почему срываете выполнение указа президента Российской Федерации?» Заодно напомнил, кто его выдвинул на эту должность.
Он говорит: «Ну что же вы все на меня набросились. Вот только что обругал Руцкой, теперь Вы, Руслан Имранович, и не можете понять — я же союзный министр, я же подчиняюсь союзному президенту! Если мне Горбачев говорит: не делай этого, а я сделаю — меня же арестуют!»
Потом был разговор с Шапошниковым. Говорю по телефону: «Евгений Иванович, по-моему, Вы поехали получать портфель министра обороны из моего кабинета, помните?»
Он говорит: «Помню, Руслан Имранович».
«Так почему же срываете выполнение указа российского президента?»
Он: «Я готов помочь, но поймите, у меня есть президент, я же союзный министр. Пусть два президента решают. Или Вы сами решите с Горбачевым. Я готов Вам хоть армию дать».
Звоню Горбачеву. Застал его, хотя был праздник 7 ноября: «О, Руслан Имранович, хорошо, что ты позвонил! А то на меня тут наседает Руцкой, я ему, конечно, кое-что сказал…» Я начал объяснять Горбачеву: «Что же Вы срываете указ? Вы же знаете, что там происходит». А Горбачев мне в ответ: «Нет, нет, я не согласен с Вами. Вы поторопились. Никакие там не нужны войска, МВД… Зачем Ваш Ельцин вообще такой указ принял?…»
Говорю: «Михаил Сергеевич, что же вы не можете договориться, вы те два президента? Зачем указ-то срывать?»
«А я не знаю, где твой президент — отвечает Горбачев,— Ельцин мне не звонил. Я его сам ищу, его не могут найти».
«Михаил Сергеевич, сейчас не до дискуссий, надо решать проблему»,— наседаю я на Президента. А он мне снова в ответ: «А это Ваше дело…» Довольно долго мы спорили. В конце концов, Горбачев говорит: «Ну, найди своего президента, пусть он мне позвонит. Может быть, что-то решим». К сожалению, «своего» президента я в этот день так и не нашел. А Горбачев сам мне позвонил часа в четыре-пять вечера и ехидно спросил: «Где «твой» президент?»
Словом, много раз в этот день я звонил и Шапошникову, и Баранникову. Неслучайно, кстати, на следующий день, когда стало ясно, что указ сорван, мы на президиуме Верховного Совета приняли решение — снять Баранникова с должности министра внутренних дел СССР. Кстати, об этом тоже, наверное, мало кто знает. У нас не было на то права, но мы хотели использовать подобное решение как фактор давления. Мы ведь все-таки только парламент.
Прошло еще два дня. Московская «демократическая печать» неиствует, поддерживая Дудаева,— он в одночасье стал героем, лидером «национально-освободительного движения». Зато сейчас кремлевские изрядно поредевшие борзописцы не прочь приписать эти заслуги мне, а тогда была совсем другая ситуация. Хочешь не хочешь, надо было отменять указ, чтобы хотя бы сохранить лицо. Его мы и отменили на Верховном Совете 11 ноября 1991 года, причем по согласованию с Ельциным.
Так что тут однозначная оценка: союзные власти не дали возможности осуществить эту операцию — обеспечить законность в республике, восстановить там порядок. Мотивы Горбачева, как мне кажется, были таковы: зачем вам войска, войска я не дам, МВД использовать не разрешаю, никакого ЧП не должно быть. Горбачев даже так сказал: «В свое время вы мне в Литве не дали ввести то же самое ЧП, помните, как возмущались?» Я говорю: «Но Литва — союзная республика, а сейчас речь идет о нашей внутренней республике…»
Конечно, если бы на то была добрая воля министра обороны или министра МВД, ситуацию можно было бы изменить. Можно было бы и не посылать в Грозный солдат. Там была так называемая учебная дивизия, а на самом деле, настоящая хорошая дивизия, много других частей. Я в них побывал во время избирательной кампании. Грамотные ребята, хорошо подготовленные офицеры. Они меня поддержали, голосовали за меня, и многих из них я знал — от генерала Соколова, начальника гарнизона, до молодых офицеров.
И когда я позвонил, тот же Соколов мне ответил: «Руслан Имранович, пусть министр обороны издаст приказ, мы сами установим здесь порядок». Ведь у дудаевцев оружия еще не было. Они же военных боялись. Представьте, что вышли бы части и установили по всему городу патрулирование. Тем более, что Соколов сказал: «Если они дадут мне приказ, а Вы подтвердите, что это идет от Вас, я берусь установить порядок». Теперь-то и в Чечне все понимают, что и Дудаев, и все те, кто его тогда поддержал, вовсе не думали ни об интересах людей, ни о суверенитете. Это был лишь обманный захват власти.
Указ Ельцина сознательно саботировали. Вспомните политическую ситуацию. Провал ГКЧП, стремительное падение авторитета союзного центра внутри страны и за рубежом. И вдруг у того же союзного центра появляется возможность стукнуть пальцем по носу Ельцина. Как говорили, подставился. Во имя того, чтобы показать, мол, сила все-таки за мной, Горбачев пошел тогда на этот беспрецедентный шаг, практически и политически ослабляющий не только Российскую Федерацию, но и весь Союз.
Скажу также, что эта политическая перебранка на мой взгляд, и подтолкнула к Беловежскому соглашению. Ельцину была нанесена смертельная обида. Горбачев показал всем его бессилие. Зная Ельцина, могу представить, как он разобиделся. Мол, у него слава, лавры победителя над ГКЧП, вызволил Горбачева из Фороса, а тот же Горбачев ему заявляет: в республике ты не «хозяин», даже Дудаев может нос утереть! Конечно, это очень мощный фактор, заставивший Ельцина пойти на Беловежское соглашение.
Меньше, чем через месяц это и произошло. Я помню, даже рядовые сотрудники открыто выражали недовольство: «Что за президент, если не в состоянии справиться с ситуацией…» Я и сам его упрекал за исчезновение 7 ноября. Потом люди несведущие навалились на меня: «Почему, мол, отменил указ?» Да отменил для того, чтобы спасти лицо! Дело не состоялось, прогорело… Да и интересы «смягчения» обстановки в республике требовали того же.
Источник: Хасбулатов Р. И. «Чечня: мне не дали остановить войну. Записки миротворца, стр. 18-21
Chechenews.com
04.03.2020.