На своей странице ФБ 19 июня Лема Шахмурзаев опубликовал статью «Чеченский модерн состоялся». В понимании автора, как я понял из статьи, к проявлениям модернизма относится все что выходит за рамки негосударственных форм обустройства общества, так как в модернизме обвинен даже имам Шамиль заменивший Мехк-Кхел на Диван.
Более того к модернизму косвенно отнесена сама политическая борьба чеченцев за независимость начиная от имама Шамиля, через Горскую республику и Эмират Узун-Хаджи до Общенационального Конгресса Чеченского народа (ОКЧН). Все они, по всей видимости из-за того, что стремились построить государство, представляются автору модернистскими по своему идейному замыслу и поставленным целям несмотря на то, что национально-освободительная борьба начата чеченцами с дошамилевских времен, даже задолго до Шейха Мансура, не внесенного им в данный список.
Мне, в частности, не видится разница между целями ОКЧН и Шейха Мансура. Автор исходя из своих концептуальных соображений утверждает, что современные чеченцы имея генетическую связь с предками потеряли с ними духовную связь. Данное очень громкое как в философском, так и в практическом осмыслении заявление побудило меня написать эту ответную статью.
Вообще-то модерн понятие прежде всего культурологическое, а не политическое, зародившееся в изобразительном искусстве, архитектуре, литературе и лишь впоследствии ставшее определением социально-политического развития Западной Европы в эпоху индустриализации. Впрочем, это скорее один из примеров той социальной закономерности, что изменения, произошедшие в философском осмыслении бытия и мира, неизменно приводят к реальным изменениям в общественной жизни и в материальном мире. Но при этом важно отметить что любое философское переосмысление бытия происходит лишь в периоды непреодолимого кризиса старых социальных систем. Прошу обратить особое внимание на данный аспект, так как из него исходят процессы, о которых я намерен говорить в данной статье относительно нынешнего состояния чеченцев.
***
И так вернемся к модерну, а точнее к нациям, созданным в эпоху модерна государствами, переформатированными из монархий в республики новыми, философски осмысленными идеологиями. Нация – это народ, выгравированный государством. Говоря проще, нация – народ-государство. Лема Шахмурзаев вполне оправданно считает нацию искусственным образованием, созданным усилиями человеческой мысли, посредством воздействия на все сферы жизни людей сложноустроенной и всеохватывающей системы государства. И как созданное государством искусственное образование нация вызывают у него отторжение в пользу народа, образования естественного как свойство природы людей.
Если читатель прогуглит два термина народ и нация, то при всем разнообразии их толкований, он также найдет им такие обобщающие объяснения как народ естественное и нация искусственное общественные образования. Поэтому посыл автора статьи «Чеченский модерн состоялся» это сожаление началу процесса утраты чеченцами своего этнического естества в связи с нарастающим гражданским мышлением в последние годы среди чеченского общества и надежда на возврат к истокам, т.е. к родоплеменному устройству общества или же государственным структурам, устроенным на основе его принципов.
При номинальной справедливости определений данных терминам народ и нация, они, по сути, являются стереотипным заблуждением. Я расхожусь во мнении с теми именитыми авторами, которые утверждают, что народы в отличие от наций не продукт человеческого сознания и деятельности. Народы, как и нации когда-то создавались волевыми усилиями людей, но из-за давности пройденных процессов они кажутся естественными, природными. Они также могут казаться таковыми из-за того, что шли не столь интенсивно, как процессы создания наций, по причине отсутствия тех институционных механизмов что имелись впоследствии у индустриальных стран Запада. То есть процессы созревания народов были растянуты по времени на многие века и поколения, потому остались незамеченными и письменно незафиксированными современниками, довольствуясь мифологическими объяснениями их возникновений. Давайте кратко рассмотрим процессы развития человеческих обществ от рода, до народа.
Никто не будет спорит с тем, что род – это вполне естественное объединение людей по кровному родству, т.е. это семейные ячейки, объединенные происхождением от одного предка. А вот насчет племени, промежуточного звена между родом и народом, не говоря даже о самом народе, уже возникает сомнение, естественная ли это или искусственно созданная людьми структура. Многие придерживаются мнения что племя – это просто очередной этап градации от рода, как род от семьи. Но детальное рассмотрение любых племен, арабских, тюркских, иранских, монгольских, да и чеченских доказывает, что они состоят из родов как имеющих, так и не имеющих кровное родство. А это значит, что племя не продукт естественного развития родственных отношений, а осознанное объединение людей, то есть продукт человеческого сознания, как и нация.
Подтолкнуть разные рода к объединению в племя могли задачи требующие участия большего количества людей чем род. Это были скорее всего задачи оборонного и хозяйственного характера. Племя могло удачливее рода оборонятся и нападать на соперников, вести более широкую хозяйственную деятельность. Перманентная борьба естественных родов с искусственными племенами привела в очень далеком прошлом к тому, что в мире практически не осталось, может быть за редким исключением, родов не входящих в какое-либо племя. Таким образом победив в конкурентной борьбе, тенденция объединения родов в племена охватила все человечество, переформатировав его систему с деления на элементарные рода в систему деления на племена. В результате данного процесса рода, что-то потеряв из своей идентичности и став элементами более сложной и разнообразной системы человеческого общества – племени, приобрели большую социальную устойчивость и жизнеспособность.
Племя, по сути, предшественник и древний прообраз современного народа. Племена по сей день часто называют народностями, народцами, то есть маленькими народами. Создание народов было очередным этапом развития человечества. Племена объединялись добровольно или же силой вокруг новой системы общественных и экономических взаимоотношений известной как феодализм. Феодалы, эволюционировавшие в аристократический класс из старого института племенных вождей, куда успешнее решали социально-политические задачи объединяемых племен. Таким образом вовлекаясь в единый этнический процесс, унифицирующий культуру и язык всех племен, стали возникать народы, еще более сложные и эффективные социумы чем племена.
Процессы эти происходили в очень отдаленные времена и сегодня нам представляются как естественные, природные. Но правда в том, что и племена, и народы, подобно современным нациям искусственно созданные древние социумы, продукты человеческого сознания. Поэтому неверно считать, что древние народы как «естественные» социумы абсолютная, непреходящая ценность относительно «искусственного» продукта модерна – современных наций. Неверно считать, что нации распадутся с развалом их создавших государств, а народы будут жить вечно и без государств. Это не так. И народам свойственно исчезать распадаясь на части, а элементам распада разных народов создавать новый народ или становиться частью других народов. Пройдут века и нации как государствообразующие этносы станут для нас такой же обыденностью, как и просто народы и племена, но стоящие на более высокой степени этно-социальной градации.
Вышесказанное тем более верно, что с лексической точки зрения все эти термины восходят к единому понятию «рожденный», и часто выступают синонимами, то есть между ними ставится знак равенства. Этнос – греческое племя, народ, как семантический ряд от понятия род, производного от слова родиться. Нация – латинское племя, народ, тоже восходят к слову – род и глаголу рожденный. Русское народ опять-таки восходит к слову – род, рожденный. И мы видим, что расплывчаты границы между такими понятиями как род и племя, племя и народность, народность и этнос, племя и этнос, этнос и народ, народ и нация. Да и в чеченском мы видим полный терминологический беспредел между понятиями тайп, къам, нах когда в разных ситуациях одно понятие подменяет другое, как к примеру «ма сийдоцуш къам ду шу» говорят относительно семьи, рода, «уьш х1у тайп ду» говорят относительно народа, «нах» говорят относительно и рода, и народа, и просто населения.
***
Сегодня весь мир состоит из государств, и нет территории и народа вне государств. Но это не означает что модерн победил во всем мире. Модерн это не просто государства с современными институтами, созданными по принципу разделения ветвей власти. Модерн, как мы уже отмечали в начале статьи, это прежде всего философия, мировоззрение и государственные институты, действующие исходя из этой философии. Простое заимствование институтов западных государств без идейной начинки странами третьего мира, не означает победу модерна в этих странах, это скорее рефлексия на доказанную практикой эффективность модернистских стран, позволяющая старым формам общественных формаций (родоплеменным, феодальным, военным демократиям, абсолютным монархиям) адаптироваться в новой среде. Таким образом страны третьего мира застряли между прошлым и настоящим, не имеют своего видения будущего. Хуже того озираются на прошлое как на «золотой век», не желая понимать, что возврата к прошлому не будет.
Модерн как теория базируется на линейном и формационном видении истории развития человечества, с чем в принципе не согласен Лема Шахмурзаев. Современная наука история также подвергает критике данную теорию, но все еще зиждется на ней, корректируя ее. Я лично придерживаюсь известного мнения, что история человечества при некоторых общих тенденциях все же фрагментарна и развивается спиралевидно. При этом никак невозможно отрицать основные положения истории об классах и общественно-экономических формациях. Пока что только они дают комплексные ответы на вопросы развития человеческих обществ.
Если естественной организацией рода автоматически руководит просто старший в роде, то в искусственном объединении племени свое лидерство вождю приходилось доказывать личными качествами. И вождем становился чаще всего не один из старейшин родов входящих в племя, а скорее один из очень амбициозных воинов племени. Из племен возникали первые народности, чья жизнь все еще могла протекать вне государства. Но вожди при помощи своих дружин стараясь закрепить за собой власть уже тогда создавали первые протогосударства, которые возникали и уходили в историю вместе с вождями. Они распадались в силу эгоцентризма племен. Для их стабильности не хватало такого важного элемента как объединяющая идеология и исходящего из нее кодифицированного закона единого для всех. Только божественные религии изначально были способны решить этот вопрос, но состояние религий также менялось.
Наиболее удачливые вожди сумевшие наследовать власть потомкам, и содержать дружины на постоянной основе составили зачатки будущей феодальной аристократии. Они представляли из себя нечто вроде военной аристократии. Но зависимые от случая и не будучи освящены идеей еще не имели основательности. Удача или неудача в предприятиях решала их судьбу, при неудаче любой амбициозный воин племени мог оспорить место вождя. Все это порождало хаос. Лишь когда вожди стали служить не собственному имени, а идее, руководствоваться не собственным наитием, а общим законом, военная аристократия стала сословием, классической аристократией, которой народ поручил от имени Бога свою защиту и связи с внешним миром, взамен обязавшись содержать ее. С тех пор народ не мог жить без государства. Феодализм по большому счету вытеснил родовые отношения на задворки цивилизаций, монархии стали основой политического устройства мира.
Буржуазия, ставшая социально-экономической базой модерна, также возникла не на ровном месте. Кризис идей, лежащих в основе монархического строя, породил протестантизм и реформацию в Европе. Философские принципы пуританства – индивидуализм, бережливость и рациональность стали идейной основой буржуазии. Так материализовывались идеи, монархии сменялись республиками или конституционными монархиями, а народы нациями. В тех уголках мира, где кризис старых социально-политических систем и форм хозяйствования не приводил к возникновению новых идей, страны входили в фазу непреодолимой стагнации и в итоге их народы регрессировали к более низшим социальным формам, относительно тех, что достигли до этого. Такой регресс произошел с арабами, монголами и прочими народами, построившими обширные империи, но после предельного территориального расширения не нашедших ответ для качественного преобразования и укрепления своих империй, усложнением их социальных конструкций. В итоге распад и регресс.
Сегодня прямо на наших глазах модерн индустриального века сменяется постмодерном информационного века. Постмодерн тоже порождение кризиса модернистских идей – глобальных концепций, способствовавших в свое время объяснению общих тенденций развития человечества, но оказавшихся неспособными дать ответ на все разнообразие человеческого и мирского бытия. Идея постмодерна, это единство разнообразия или разнообразное единство, как хотите. Постмодерн, это то, что качественно меняет современный, однобокий глобализм. То есть мир вновь фрагментируется, но не распадается как в прошлом на отдельные мирки, а делится на кварталы глобальной деревни, каким прочно и скорее навсегда стал современный мир.
***
Теперь с высоты этого краткого исторического обзора вернемся к вопросу – состоялся ли чеченский модерн? Мое сугубо личное мнение чеченского модерна не существует. Как я уже отмечал выше, стремиться к созданию и даже жить в государстве устроенному по современному типу, с номинальным разделением ветвей власти не означает реального перехода в модерн, пока общество не станет по своей сути и структуре гражданским. Из исламских стран реально модернизацию прошла только Турция и ее успехи в самостоятельной политике и экономике сегодня очевидны.
Причем она это сделала своеобразным образом, создав гражданское общество не индивидов, а джамаатов. Египет, к примеру, имевший хорошие стартовые позиции как наиболее развитая мусульманская страна на тот период, сошел с дистанции на одном из начальных этапов процесса. Арабские народы стран Аравийского полуострова несмотря на то, что политически оформлены как монархии, по сути, регрессировали из некогда феодальных обществ в состояние союза племен. И обладание современными достижениями цивилизации никак не делает их модернистскими нациями.
Возвращаясь в наш огород, мы знаем как по сей день решаются среди чеченцев проблемы межличностного характера. С государством также выстраиваются отношения, как с параллельной действительностью, исходящие не из гражданских позиций, а клановых. Пока дела обстоят подобным образом, пока старая традиция жива и нет видения нового мироустройства, понимания необходимости глубокой социальной реформы не может быть никакой речи о состоявшемся чеченском модерне. Есть реакция на модерн. Можно говорить о адаптации чеченцев в быту, политике, экономике к окружающей действительности модерна, как условие выживания в современных реалиях мира.
Разумеется, это предсказуемая, естественная реакция для традиционного общества. Но адекватная ли она? Под сильным прессом внешних воздействий, чеченские этнические устои закономерно трансформируются, и запас прочности традиций имеет лимит, затягивание реформы грозит их крушением. Чеченцы переживают очень сложные времена. Прошлое, чувствуется, уже недолго будет оставаться с нами, на сей раз мир основательно взялся за нас, с наступлением века цифровых технологий традиционным обществам не остается места на этой земле. И если в ближайшее время не решить вопрос нашей будущности нам грозит разрыв между прошлым и будущим, что не есть хорошо. Пока что как ответ этим вызовам мы можем наблюдать достаточно энергичные устремления чеченцев к политической нации, и они близки к ней. Мешает завершению этого процесса, как внутренняя причина отсутствия внятной политической концепции и идеологии, так и куда более существенная внешняя причина – Россия. Но при всем при этом стремящиеся к политической независимости чеченцы никак не могут быть отнесены сегодня к модернистам.
Другой вопрос плохо это или хорошо. Мое мнение – с одной стороны хорошо, с другой плохо. Хорошо, что не вовлеченность в модернизм до наших дней помогла нам сохранить этническую основу, на которой, не отрываясь от прошлого, от древних этнокультурных корней можно будет строить будущее политическое здание. Плохо, что цепляние за прошлое вводит нас в состояние исторической дремоты, тормозит этногенез, глушит социально-политический драйв и стремление строить новое исходящее из прошлого, пробуждает в общественном сознании утопическое желание оставаться в историческом зародыше, что физически невозможно. Предлагающие нам подобные концепции возврата к «чеченскому золотому веку» либо подрывники чеченской народа, либо ведомые, не сведущие в сути этногенетических процессов.
Не существовало в истории мира ни одного народа с неизменной политической парадигмой и неизменным общественным строем. Поэтому ошибочно утверждение о существовании какой-то извечной чеченской политической парадигмы. Если исходить из того, что Урарту и Симсир были нахскими государствами, а они были царствами, то очевидно, что предки чеченцев проходили разные этапы общественного развития. Не согласен также с утверждением об идейном конфликте между традиционалистами и модернистами. Нет в природе чеченцев модернистов. По своему мировоззрению все чеченцы традиционалисты. Все желают процветания и лучшего будущего для своего народа без отрыва от традиций. Но пути достижения этой цели видят по-разному. Неверно винить Россию в нивелировании якобы существующего конфликта традиционалистов с модернистами, препятствуя возврату чеченцев к истокам. Вмешательство России не смешало внутричеченские карты, а лишь прервало закономерное развитие этапов чеченского этногенеза.
В древние времена под ударами врагов предки чеченцев лишились своих древних царств на просторах по обе стороны Кавказа и в Передней Азии. Сохранившие идентичность остатки распавшегося протонахского народа или народов, будучи разобщены и замкнуты в недоступных горных ущельях, регрессировали в патриархальные общины — тайпы. Затем эти разбитые осколки древней цивилизации еще до прихода русских на Кавказ, отвоевывая предгорья и равнины перешли в состояние военной демократии объединившись в племена-тукхумы. Так начался процесс регенерации народа. Уже тогда до Шамиля и русских чеченские тайпы потеряли свое политическое значение. Ни Шамиль, ни русские не виноваты в том, что еще до завоевания Чечни тайпы стали политическим анахронизмом, это было этногенетической закономерностью развития чеченского народа. Тайповая структура была не способна решить проблему перенаселенности гор и отвоевания равнины. Такой же закономерностью были и попытки построения централизованного государства, вызванные неспособностью вольных племен-тукхумов, некоего аналога союза демократических республик противостоять внешней угрозе, системному, в отличие от Турции и Ирана, натиску Российской империи.
Завоевание Чечни прервало этот закономерный процесс. Сохрани мы тогда независимость и пройди этап строительства централизованного государства, не возвращались бы что после крушения Царской России, что после развала СССР в состояние военной демократии, к этапу на котором был прерван наш этногенез. Чтобы влиться в мировой процесс имея свой собственный, привязанный к древним корням вектор развития чеченцам надо не изолироваться от мира и лезть обратно в историческую скорлупу, а нагонять пропущенные этапы ускоренными темпами пропуская через себя. То есть нужно конвергировать традиционный уклад чеченцев в современность. Это позволит ухватиться за последний вагон уходящего модерна и не опоздать на постмодерн. Не надо бояться этого. Китайцы, нагнавшие модерн, не стали европейцами, а турки христианами. Главное не подражать, заимствуя в готовом виде, а именно конвергировать свою традиционную основу во все прогрессивное. Следующим этапом отталкиваясь от базиса таких реформ можно будет создавать свои собственные инновационные и конкурентоспособные модели развития общества, соответствующие нашему духу.
Иного пути нет. Бытовые языки и народы их носители обречены. Развитие академического языка невозможно без государственной программы и субсидирования системы эшелонированного образования от начальных школ до вузов и академий. Построение такой системы недостижимо без наличия собственного независимого государства, руководствующегося национальными интересами. То есть переход в государственную нацию не каприз, а необходимое условие выживания для чеченцев в современных условиях. Никакая некая традиционная политическая парадигма и возврат к древним общественным устоям не способны сохранить чеченский народ в составе России, уберечь его от русификации, набравшей обороты. Идеи статичных политических концепций способны лишь погубить наш народ, необходима динамика собственного развития в общем потоке, чтобы нас не смела волна мирового развития.
Только через прививку в государство как элемента современной мировой политической архитектуры и победу в конкурентной борьбе могут утвердиться альтернативные модели человеческого развития. Скажем если мы считаем, что человечество вновь должно распасться на рода, вернуться от конкурентно-избирательной к делегированной системе выборов, то эта философско-политическая система должна влиться в существующий миропорядок и утвердившись в нем доказать свою жизнеспособность и эффективность. Лишь таким путем данная философско-политическая система может стать тенденцией возрождения общинного строя, только так можно придать новое направление глобальному вектору развития человечества. Альтернатива этому только апокалиптическое переформатирование мира.
Невозможно жить по-своему изолированно в отдельно взятой небольшой стране, а тем более в составе иного государства, когда весь мир живет иначе. Подобные концепции смахивают на утопии. Современный мир очень усложнился в своем развитии и без труда перемалывает все примитивно-слаборазвитое. Недостаточно того что нам нравится негосударственное устройство общества, в котором личности куда вольготнее чем в государстве и того, что нам хотелось бы жить в таком простом обществе. Вопрос в том, способно ли такое общество выжить в окружении государств, а его структура противостоять государственным механизмам.
Сулейманов Джамбулат,
4 июль 2018-го года.
Djamboulat Souleimanov
Chechenews.com
07.07.18.