В марте 2017 в Чечне шестеро жителей республики напали на воинскую часть Росгвардии. В результате боестолкновения погибли шесть военнослужащих, а также сами нападавшие.
По версии российских правоохранительных органов, к преступлению причастен уроженец Чечни Али Бакаев, который во время нападения находился за пределами РФ. Его объявили в розыск как организатора. Бакаев выступил с аудиопосланием, в котором заявил о своей невиновности. Впоследствии он попросил убежища в Украине.
До сих он продолжает тяжбу с миграционной службой, которая отказывает ему в статусе беженца. В обосновании отказа чиновники миграционной службы упомянули обвинение, выдвинутое против Бакаева на родине. При этом в 2019 году Бакаева исключили из базы Интерпола.
Сегодня Бакаев живет в пригороде Киева с семьей, его младший ребенок родился в Украине. Это даёт право родителям на проживание в стране, но власти страны отказываются подтвердить гражданство ребенка, утверждает Бакаев.
Корреспондент Кавказ.Реалии встретился с Бакаевым в одной из киевских мечетей и расспросил его о нападении, правах салафитов, а также его миграционных тяжбах.
– Ты знал погибших жителей станицы Наурской, тела которых обнаружили у части Росгвардии?
– Да, мы вместе выросли. Мы были единственными салафитами в нашем районе, насколько я знаю. Нас было мало, вместе ходили в мечеть, дружили, нас связывали и родственные узы. Нас задерживали, забирали в райотдел, поставили на учёт. За несколько дней до произошедшего меня предупредили, что нас внесли в список радикалов, типа «экстремисты-ваххабисты». Потом ещё имам Наурского района мне позвонил и подтвердил эту информацию. Я был в то время в Грозном, позвонил друзьям, мы договорились встретиться. Встретились мы в Наурском районе, на берегу Терека. И это якобы является доказательством того, что я – организатор. Мы договорились разъехаться. Я – в Египет, а у них не было загранпаспортов, поэтому они – по России, пока не утихнет. Договорились, что они потом приедут ко мне в Египет. 22 марта я вылетел в Москву, в Домодедово.
– Как ты узнал о гибели своих друзей?
– 23 марта утром Хизир Закараев, один из погибших, написал мне, что всех задержали и могут прийти за ним. Я попросил его писать, если будут какие-то новости. Я вылетел в Египет через Абу-Даби. Когда прибыл, это было около пяти утра, вставил сим-карту в телефон и увидел пропущенные сообщения в ватсапе от сестры, от родственников. Среди них были фото шестерых убитых моих друзей. Я позвонил сестре, она рассказала, что меня ищут. Около пяти утра кадыровцы вломились в наш дом и сказали, что я напал на военную базу, а потом скрылся. Сестра им ответила, что я уехал в Египет. Следующий раз я смог дозвониться сестре только через день, она была в ФСБ. Приехала группа из Москвы для расследования. Я попросил сестру дать кому-то из них трубку, но ей ответили – я слышал это сам, – что им это неинтересно. Им сказали, что участников нападения восемь и всё остальное неважно. Потом сестра выключила телефон. Через какое-то время она попросила меня сфотографировать номера машин, что подтверждало бы моё пребывание в Египте. Я отправил. А где-то 25 мая меня уже официально обвинили в том, что я был организатором нападения. Якобы Ибрагим Джамалов дал показания против меня. Я узнал у родственников, что Джамалова забрали из дома в тот же день (когда произошло нападение. – Прим. ред.), а потом устроили спектакль, как будто во время спецоперации его задержали, на несколько дней позже.
– Джамалов жив?
– Да, его обвинили в пособничестве, якобы он помогал. Он единственный, кто осуждён по этому делу. Ему дали восемь лет.
– ФСБ прислала запрос на вас в Украину. Вы здесь обратились за убежищем?
– Когда я прилетел в Украину, то сразу сказал пограничникам, что хочу обратиться за убежищем. Они выяснили, что я в международном розыске по запросу России, и задержали. Приехал адвокат, я написал заявление на получение статуса беженца. Я просидел пять месяцев в СИЗО.
– Какая ситуация с вашим заявлением сегодня?
– У меня есть два отказа миграционной службы. Генпрокуратура сказала, что не видит препятствий для того, чтобы передать меня России. Суд будет рассматривать мою очередную жалобу на отказ миграционной. Адвокат этим занимается, я особо не вникаю.
– О чем спрашивали на собеседованиях в миграционной службе?
– Они мои слова переворачивают с ног на голову и даже приписывают то, чего я не говорил. Например, утверждают, что я неполноценный верующий, что я считаю возможным учиться у суфийских шейхов и притворяюсь салафитом. Я сказал, что учился в каирском марказе «Калима», они поменяли это на «Аль-Азхар» (университет в Каире. — Прим. ред.) и сказали, что я не учился там. Так ведь я и не говорил, что учился в «Аль-Азхаре».
– А сколько вы в Египте прожили? И почему уехали?
– Прожил десять месяцев. Там обратился в представительство ООН за помощью. Нам выдали документы, мы там оставили свои телефоны и адреса. По этим данным нас, чеченцев в основном, начала искать и задерживать местная полиция. В нашем доме была облава, мне удалось уйти. И я с семьёй улетел в Украину. Когда я был в Чечне, с 2014 года каждый день по телевизору рассказывали, что украинская армия насилует и убивает женщин, детей, даже едят детей… На Украину наговаривали так же, как и на чеченцев. Мои отец и мать участвовали в войне, их называли боевиками, террористами. У чеченцев есть общая история с украинцами: когда Сталин морил голодом Украину, чеченцы приняли тысячи украинцев. А в 1996 году около 200 украинцев помогали нам за независимость воевать. Поэтому я решил, что в Украине мою ситуацию поймут скорее, чем в Европе.
– Где вы живёте?
– Я живу в Киевской области. Условия неплохие. Помогают продуктами, проживание бесплатное.
– Есть возможность работать в Украине?
– Не берут на работу. А даже если и возьмут где-то, то есть опасность наткнуться на пророссийских, на кадыровцев. Был такой случай, что наткнулся на таких, которые явно это демонстрировали. До драки не дошло, правда, я ушёл.
– Что вы можете посоветовать тем, кто рассматривает Украину в качестве убежища?
– Это ловушка для мусульман, оппонентов нынешней России. Не надо сюда ехать и просить здесь убежище.
Chechenews.com
11. 02. 21.