Киев. Вести с передовой. Новый фоторепортаж ичкерийской журналистки

В общем, так. 16 января в Украине нелегитимно, т.е. меньшинством без подсчета голосов, был принят целый пакет законов, вводящих в стране диктатуру. При этом навязывается мнение, что это европейские законы, такие же, мол, во всех цивилизованных странах. Это ложь. Скальпель одинаковый, но он может быть в руках хирурга, а может — в руках у бандита.

Здесь, как и в России, нет и никогда не было независимых судов. Поэтому любые законы действуют, только если они в интересах власти. Любой беспредел силовиков или власть имущих покрывает любой судья. Плюс эти законы изначально рассчитаны на избирательное применение — чтобы была возможность посадить любого, кто перешел дорогу кому-то влиятельному.

По этим законам каждого активного человека можно смело сажать на 15 лет. А поскольку здесь не Россия, то люди сразу, сами по себе, решили, что они граждане, а не рабы, и жить по этим законам не собираются.
Все ждали, что скажут лидеры оппозиции, Три Богатыря, они же «тритушки» (неологизм, возникший по аналогии с «титушками»). В воскресенье на вече Тритушки вышли к людям и сказали всякую ерунду. То есть, не дали никакого конкретного плана действий и даже намекнули, что новые законы придется выполнять.

Люди орали, возмущались, засвистывали их. Массово уходили с площади.

Силовая часть Майдана, а именно Правый сектор, решила драться.

Коротко о «силовой части Майдана». У нее как бы три крыла. Первое — официальная Самооборона Майдана, куда набрали всех желающих крепких молодых ребят. Самооборона подчиняется оппозиционному депутату Андрею Парубию. Он неплохой дядька, достаточно смелый и решительный, но в силу партийной дисциплины подчиняется Тритушкам. Поэтому до начала основных событий парни из Самообороны выполняли на мирном Майдане обычную работу охранников.

Второе крыло — Правый сектор, объединение из нескольких молодежных националистических организаций, которые регулярно проводят «вышколы» — занятия по военно-спортивно-идеологической подготовке (как правило, не очень серьезного уровня) и мечтают о революции и партизанской войне. «Богатырей» они презирают и долго не шли на силовые действия просто чтоб не навредить общему делу.

Ну, и люди вроде нас — отовсюду понемногу. Я не имею в виду приезжих — местных таких же здесь хватает.

В общем, улица захотела войны. Веселые, потому что еще на тот момент непуганые, киевляне-автомайдановцы поехали блокировать Верховную Раду. Андрей Парубий, понимая, что чаяниям общества надо соответствовать, иначе оно тебя быстренько пошлет, построил Самооборону и повел ее в направлении Верховной Рады — вроде как защищать автомайдановцев от «Беркута».

Парламент находится на улице Грушевского, которая идет вверх от Крещатика — это совсем рядом с Майданом. Естественно, силовики тут же эту улицу перегородили — большим количеством внутренних войск, «Беркута» и техники.
Депутаты прыгали перед этим кордоном и безуспешно уговаривали силовиков пропустить людей. Тем бы все и закончилось, но тут Правый сектор пошел в атаку.

Они разбили стекла у милицейских автобусов и забросали ВВ-шников какой-то футбольной пиротехникой. В ответ полетели светошумовые и газовые гранаты. Газу было — не продохнуть. Повстанцы начали бросать камни, а «Беркут» — стрелять резиной. Дальше со стороны повстанцев пошли в ход коктейли Молотова. Самое удивительное, что «Беркут» тоже их использовал. Всю милицейскую технику сожгли за вечер. Было море огня, много взрывов и стрельбы.

Ну, а что вы хотите? Майдан ровно два месяца был абсолютно мирным. Люди стояли, мерзли, другие тратили большие деньги на помощь Майдану — а результата ноль. Власть просто отказалась идти на любые уступки, а Тритушки сидели и хватали друг друга за руки, чтобы никто, не дай Боже, не совершил какой-нибудь решительный поступок.

Поэтому на передний край вышли радикалы. И люди пошли за ними, а не за политиками.
Когда началось побоище, Кличко пытался остановить правых, его обругали, облили из огнетушителя и чуть не избили. Самооборона по приказу Тритушек тоже дернулась на правых, но желающих драться с «Беркутом» оказалось больше.

Надо было видеть, как люди разбирали какие-то кирпичные будки на территории стадиона «Динамо» (это внизу улицы Грушевского) и, выстроившись длинными цепочками, передавали кирпичи друг другу. Их бросали на кучу, разбивали ломами и швыряли в «Беркут». В этих цепочках стояли киевляне всех возрастов.
Ребятам подносили камни в мешках, волоча их еле-еле, дряхлые старушки.

Всем, кто думает, что здесь погромщики, нацисты, экстремисты, скинхеды — понимаете, если старушки подносят скинхедам камни — значит, в данный момент скинхеды правы.

Женщины под обстрелом разносят чай и бутерброды. Медики лезут за ранеными в самое пекло.

«Беркута» совершенно сознательно, прицельно стреляют по медикам и журналистам. Их хорошо видно, на медиках белые футболки и каски с красным крестом, на журналистах опознавательные оранжевые жилеты с надписью «Пресса». Поэтому их рассматривают исключительно как удобные мишени. Стреляют не только резиной, а и металлическими пулями Блондо и еще много чем. У них есть огнестрельное оружие, а у повстанцев — только камни и «коктейли».

Понятно, что огнестрельное у кого-то тоже есть, но никто его в этом бою не применяет, потому что место открытое, как на ладони, и на большинстве крыш прилегающих домов — снайперы. Когда пытались того урода достать и не достали из-за дыма, просто силой вошли в чужое помещение. С хозяевами, конечно, потом все уладили миром, но, в общем, тяжкая это ситуация — когда думаешь, что вот сейчас что-нибудь в окно прилетит и люди останутся без жилья. Когда идут полномасштабные боевые действия, все это как-то легче.

Когда стихают очередные атаки-контратаки, киевляне спускаются с безопасных холмов и в полном восторге собирают пули, гильзы и осколки. У нас когда все начиналось, в 94-м, тоже так собирали. И вообще, черный снег, дым и все в сером пепле — хожу, дежавю такое, вроде и не было пятнадцати или даже двадцати лет этих. Кажется, что за поворот зайдешь — и руины знакомой улицы увидишь. Заходишь — а там все тихо, мирно и спокойно, на Майдане песенки поют. Квартал отойдешь — там некоторые люди вообще не знают, что происходит. А некоторые со слезами бросаются тебя обнимать, зовут домой умыться, пихают в руки какую-то еду, иногда пытаются давать деньги.

Кстати, отходить от Майдана теперь опасно. Это можно делать только большими группами. «Беркута» и бандиты-«титушки» похищают людей на улицах. Некоторые потом находятся в милиции, некоторые — в больницах (и те, и другие избитые до полусмерти), некоторые не находятся вообще или находятся трупы со следами пыток.

На сегодняшний момент безвести пропал 21 активист. Это только те, о ком мы знаем. Вчера похитили троих моих маленьких пацанов. АльхамдулиЛлах, уже нашлись живые, только избиты сильно. 

У нас большое количество раненых. Если они попадают в больницу скорой помощи, туда врываются «беркута» и увозят их, угрожая врачам оружием. «Официальные» врачи часто сами стучат ментам, если к ним обращаются раненые. Поэтому стараемся наладить оказание медпомощи прямо на месте, на Майдане. У нас есть даже свой хирург — чеченка, кстати.

Перед тем, как все началось, власть в очередной раз запланировала разогнать Майдан и массово свезла в Киев титушек. У них было задание шляться по центру Киева и избивать людей, которые ночью будут идти на помощь Майдану. Некоторые так и поступили, а некоторые просто разбрелись по городу и стали заниматься погромами, поджогами и мародерством.

Когда на Грушевского уже вовсю шли позиционные бои, Кличко и «Автомайдан» отлавливали на киевских улицах этих титушек. Их привозили в штаб, публично допрашивали перед камерами журналистов (примерно как у нас тех первых пленных танкистов), переписывали их данные и отпускали. После чего они, естественно, тут же возвращались в строй — заплатили же. (Очень многим, кстати, не заплатили, кинули. Их тут постоянно кидают).

В это же время муж с молодыми ребятами тоже ловили погромщиков-титушек по всему городу, но обходились без журналистов, поэтому титушки больше в строй не вернутся. (Не беспокойтесь, все живые, но нападать на киевлян больше не будут).

А вот автомайдановцы слишком много светились, в результате на них ночью открыто напал «Беркут». Разбили 9 машин, похитили многих людей. Некоторых до сих пор разыскиваем. Лидера «Автомайдана» Булатова, очень вероятно, уже нет в живых.
Задержанных «беркута» раздевают на морозе, избивают и вообще издеваются как хотят.

Позиционные бои продолжались четыре дня — с 19 по утро 23 января. Люди прятались за сожженной техникой, строили из подручных средств укрытия и забрасывали «Беркут» камнями и «коктейлями», а «Беркут» стрелял и швырял гранаты, и тоже использовал камни и «коктейли». 22-го был вообще ад — у повстанцев практически закончились коктейли Молотова, и «Беркут» забросал людей гранатами и пошел на штурм. Под прикрытием «черепахи» из щитов они сделали проход в баррикаде и рванули вперед.

Толпа, которой нечем было защититься, побежала, ее избили и вытеснили с улицы. После чего один человек из укрытия передал офицеру в штатском, который командовал «Беркутом», звонкий привет возле самого уха ). Тот все правильно понял и очень быстро отвел своих уродов на прежние позиции. Люди тут же вернулись с покрышками и на месте прежней баррикады возвели между собой и «Беркутом» огненную стену, которая горела почти сутки. «Беркута» стреляли сквозь нее вслепую, жертв стало гораздо меньше.

Киевляне массово везли на Грушевского покрышки, бутылки и составляющие для коктейлей Молотова.

Беркута заливали огонь шлангом и водометом, но покрышки бросали все новые и новые, и огненная стена стояла.
Было много-много гари и серого пепла.

Люди здесь привыкли ходить уже не только в военном и полувоенном, а в касках и противогазах. Противогазы, респираторы, маски — столько разных видов одновременно, наверное, не увидишь нигде. В последние дни боев во время перемирий, когда нет газа, люди перестали закрывать лица. Разбивают брусчатку, складывают камни в мешки, носят мешки и покрышки, строят баррикады — с открытыми лицами. Этим людям уже — пан или пропал, как здесь говорят.
И это уже далеко не только правые — это просто мужчины, совершенно разных взглядов, включая совершенно аполитичных. На стенах вокруг мирно соседствуют правые и левые лозунги.

Эти люди не за Европу, не за США, не за Бандеру и даже не за Кличко с Тягнибоком. Это против скотской жизни и хамской власти.

Вы думаете, наверно, что тут «майдауны», а тут люди, готовые умереть за свою родину. Подумайте — необстрелянные молодые пацаны не испугались и не отступили ни когда появились первые искалеченные (с выбитыми глазами и т.д.), ни когда появились первые погибшие.
И подумайте, у «беркутов» есть приказ, они за зарплату и огромные премиальные, они, в конце концов, боятся потерять работу — а эти же все добровольцы.

При этом они еще не перешли ту невидимую черту, после которой люди хотят только убивать. В периоды перемирия они подходят к силовикам и уговаривают их перейти на сторону народа. Их действительно все еще хотят переагитировать, а не убить.

Киевляне — это вообще песня. Чья-то фраза: если в киевское кафе заходит человек в камуфляже с бейсбольной битой — скорее всего, у него два высших образования и хороший английский. Еще одна шутка: настоящему украинскому мужику требуется два месяца, чтобы прибить полочку в ванной, и два часа, чтобы построить баррикады.

Я все равно не расскажу про украинцев лучше, чем они сами. Только что показали мне прекрасный текст какой-то Ольги Галченко:

«Удивительный наш народ. Когда наступает Беркут – главная кричалка у людей «Стоїмо! Стоїмо!». Самые малодушные и бесполезные – вроде нас, заек – улепетывают, но мужчины остаются на позициях.
Когда пошел слух про снайперов на крышах – люди пришли с лазерными указками и прожекторами слепить стрелков. Когда стало ясно, что от официальной прессы мы ничего не услышим – появился постоянный, налаженный поток информации через соц.сети.
Когда выяснилось, что по журналистам прицельно стреляют, журналисты просто сняли опознавательные знаки «пресса». В регионах народ блокирует внутренние войска, которых мобилизируют на Киев (Львов, Одесса, Ровно, думаю, многие другие города). 

Людей арестовывают – к ним едут адвокаты. Люди исчезают – их ищет весь Киев. Люди выходят с бойцовыми собаками, в самодельных противогазах, сами отлавливают бандитов, оставляют свои машины в качестве баррикад на площади, скупают все лекарства в городе и волокут их на Майдан. Музыканты всю ночь на морозе играют для людей. Благообразные бабульки несут на Грушевского стеклотару для коктейлей Молотова. Я не знаю, что будет дальше, но после всех этих событий мы точно должны избавиться от наших национальных комплексов меншовартості (неполноценности, второсортности — З.М.) раз и навсегда».

Сейчас весь Майдан, Крещатик и прилегающие улицы окружены высоченными баррикадами из мешков с камнями. Они выглядят очень внушительно, гораздо серьезныее предыдущих. Обложены покрышками — чтобы можно было в случае чего быстро поджечь. Вчера наконец-то начались восстания в областных центрах. В большинстве западных областей народ захватил администрации. В центральных областях их пока просто заблокировали. 

Первый Майдан разошелся бы сам, если бы не избили мирных студентов. Две недели спустя он разошелся бы, удовлетворившись отставкой главы МВД. Еще две недели спустя — отставкой премьер-министра. Теперь люди не уйдут, пока не уйдет президент. 

И вот здесь, на этой точке, лидеры в очередной раз попытались нас предать.

23-го января на Грушевского весь день было перемирие — Тритушки много часов подряд пытались договориться с Януковичем — тогда как обсуждать с ним давно уже можно исключительно условия капитуляции. Власть в это время закрывала станции метро, блокировала подходы к Майдану и готовила штурм — а киевляне все равно попадали на Майдан, как из-под земли появлялись… Не договорились, понимали мы. И тут Тритушки вернулись.

Янукович пообещал им в течение трех дней отпустить пленных — но не совсем, а только на подписку о невыезде — то есть, вообще ничего, потому что изменить им меру пресечения на СИЗО он сможет потом в любой момент. 
И вот за это Тритушки пообещали ему трехдневное перемирие.

Эти три дня могли дать ему возможность оттянуть часть «Беркута» из Киева и подавить восстание в регионах. Люди на баррикадах, полсуток как из боя, сразу же все поняли. Услышав такое решение, они засвистели, закричали и с позором выгнали «вождей». И тогда политики пустили в ход отряды Самообороны.

Эти отряды превосходящей численностью просто оттеснили измученных повстанцев с баррикад, заняли эти баррикады и стали их укреплять и заниматься прочей деятельностью «для виду», а на самом деле следили, чтобы никто не атаковал ментов. (Хотя очень многие самообороновцы до того успели активно в атаках поучаствовать). Также они расширяют территорию Майдана, возводя новые баррикады и приближая их к правительственному кварталу.  

И правая молодежь, и мы, конечно, были в ярости. Но, понятно, не стали воевать со своими. Не хотим, чтобы кто-то имел право нас обвинять в том, что мы как бы погубили общее дело.

Но, в общем, ничего у «вождей» не вышло. Ни официального перемирия, ни освобождения задержанных, ни отправки «Беркута» в регионы.

Сейчас на Грушевского по-прежнему от времени вспыхивают стычки с милицией. Милиция слепит повстанцев мощными прожекторами, они в ответ жгут покрышки, закрываясь от прожекторов стеной дыма. Милиция начинает в них стрелять и бросать гранаты. Повстанцы начинают швырять в милицию «коктейлями». Милиция отступает, настает перемирие. Покрышки продолжают гореть.

Пока все договорились на том, что пока не начнется реальный штурм Майдана, серьезных операций с нашей стороны не будет. Майдан — что скрывать — к штурму готов. Есть все, что нужно, для его отражения, и есть люди, умеющие всем этим пользоваться.
Для себя мы решили, что еще одна попытка компромисса со стороны политиков — и мы их просто посылаем и действуем по-своему.

P.S. За малоинтересные фото извините — когда тут горячо, мне не до фоток. А слишком часто использовать чужие фото совесть не позволяет )