Невзорванная Рязань

Об этом, товарищ, не вспомнить нельзя,
В разных сортирах служили друзья,
Один в ГэРэУ, а  другой в ФээСБэ,
И было начальство то Пу, а то Мэ.

И было на службе и в сердце у них
Огромное вымя одно на двоих.

Взрыв на вокзале успех не принёс.
Беслан и Норд-Ост их беспечность унёс.
Буйнакск, Волгодонск, Москва, гексоген.
И тысяча жизней, и тысяча жизней
И тысяча жизней осталась меж стен.

Беда подступила, как слёзы к глазам.
Чечня в изумлении – кто же взорвал?
Народу сказали, что тайна – нельзя!
Но в разных сортирах служили друзья.

Один в ГэРэУ, другой в ФээСБээ,
И был у них шефом то Пуу, а то Мээ.

Огромное вымя, огромное вымя,
Огромное вымя, одно на двоих.

Ни соли, ни сахара не надо давать,
Им так привычней тогда умирать.
Гексоген нам поможет, коль что-то не так,
Не оставит пожар и следа никогда.

Однажды над Рязанью летели друзья,
Вдруг у машины мотор отказал.
Прыгать не могут – заклинило дверь,
Приняли решение: верь иль не верь,

Но город взорвём мы – решили “друзья”.
И тысячи жизней прервутся тогда.
Нам сахар не нужен, гексоген подавай.
И вздрогнул от взрыва берёзовый лес.

В руинах Буйнакск, Волгодонск и Москва,
В подвалах лежит гексоген в тишине.
Под завалами спят навечно они.
Но в разных сортирах служили друзья,
Один в ГэРэУ, а другой в ФээСБэ.

А Путин-убийца дотянулся до звёзд,
Но в Рязанском подвале мотор отказал.
Огромное вымя, огромное вымя,
Одно на двоих.

Отличные парни отличной страны,
Один в ГэРэУ, а другой в ФээСБэ.
В Рязани он сахар не смог разделить.
Чеченцы узнали их сразу в лицо.

А город подумал, а город подумал,
А город подумал –  ученья идут.