«Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная», — сказал Пушкин. Занимательно бывает и следить за мыслями о великом человеке — в том числе за откликами на его смерть.
На известие о кончине Вацлава Гавела отозвались лидеры многих государств мира, другие видные политики и общественные деятели. На этом траурном фоне ярко выделилась Россия: ни президент Медведев, ни премьер Путин соболезнований в Прагу не направили. Представлять нашу страну на похоронах Гавела посылают уполномоченного по правам человека Владимира Лукина, занимающего весьма скромное место и в формальной государственной иерархии, и в реальной общественной жизни.
Кратко и четко выразился бывший руководитель кремлевской администрации Александр Волошин: «Все не так однозначно с Гавелом. Он очевидно много сделал для Чехии. А Россию он сильно не любил, за исключением диссидентов».
Публицист Максим Соколов не стал прямо обвинять покойного в русофобии. Однако он вполне одобряет то подчеркнутое равнодушие, с которым отнеслось к смерти первого президента Чехии российское руководство. По мнению г-на Соколова, «смерть частного лица, которым Гавел являлся с 2003 г., не порождает этикетных требований к лидерам иностранных государств». А вот официальные соболезнования, посланные в те же дни из Кремля в Пхеньян по поводу кончины Ким Чен Ира, предписаны дипломатическим протоколом, а потому обязательны. Так что все верно — и никакие претензии к России по поводу нравственно сомнительной асимметрии приниматься не должны.
Автору нельзя отказать в частичной правоте. Действительно, выражение президентом Медведевым скорби по случаю смерти одиозного северокорейского диктатора скорее всего было данью дипломатическому лицемерию (в конце концов, в начале мая 1945 года главы нейтральных государств тоже, должно быть, выражали соболезнования адмиралу Деницу в связи с кончиной Гитлера). И действительно, смерть «частного лица» — даже такого великого человека, каким был Вацлав Гавел, — зарубежных лидеров формально ни к чему не обязывает.
Но ведь Россию никто и не обвиняет в отклонении от норм международного протокола. Г-н Соколов случайно или намеренно упускает из виду весьма важное обстоятельство. Публичное выражение печали и сочувствия стране, потерявшей выдающегося гражданина, протоколом не предписывается — но оно им и не возбраняется. Неужели Максим Юрьевич всерьез полагает, что Барак Обама, Николя Саркози и другие руководители мировых держав, выступившие с соболезнованиями по поводу смерти Гавела, нарушили международные нормы и умалили престиж своих стран?
Хочется думать, что нет. Вспомним, что когда в 2007 году скончался первый президент России Борис Ельцин, соболезнования в Москву направили и президент США Джордж Буш, и британский премьер Тони Блэр, и канцлер ФРГ Ангела Меркель, и многие другие мировые лидеры. И даже строгие ревнители международных обычаев (в том числе и сам г-н Соколов), кажется, не упрекали их за непозволительную реакцию на смерть «частного лица». А вот если бы Буш или Блэр никак не откликнулись на кончину Бориса Николаевича, наверняка многие (не исключая и того же публициста) восприняли бы это как по меньшей мере недоброжелательный жест. Формально было бы правильно — а по существу издевательство.
Так что дело тут, наверное, все-таки не в протоколе. На это, впрочем, намекает и сам Максим Соколов. По его словам, «когда официальные лица РФ… никак не отреагировали на кончину Гавела, они всего лишь последовали римскому принципу de mortuis aut bene, aut nihi». Видимо, публицист полагает, что если бы российские лидеры дали волю чувствам и высказали вслух, что они действительно думают о Вацлаве Гавеле, результат получился бы совершенно неприличный.
Что ж, в таком рассуждении есть свой резон. Если бы, скажем, г-н Путин высказался о гуманисте и правозащитнике Гавеле в том же духе, в каком он пять лет назад отозвался на гибель гуманистки и правозащитницы Анны Политковской, мировой скандал был бы неизбежен. И престиж России пострадал бы еще больше, чем это произошло сейчас.