Астроном, оружейник, балалаечник…

«Если в доме ножайюртовца ночью горит свет, – значит, он учится играть на балалайке», – так с давних пор говорят о чеченцах-жителях пограничного с Дагестаном района Чечни.

Человек с рассвета до заката пахал или сеял, косил или сгребал сено, возился со скотом, а ночью взял в руки балалайку или гармонь, которые ему, крестьянину, достатка в доме не прибавят. И вправду, не хлебом единым…

В Чечне люди, ищущие и нашедшие отдушину для клокочущей внутри энергии, встречаются на каждом шагу. Кто-то, конечно, умудряется зарабатывать на необычном хобби. Но чаще случается так, что человеком двигает талант, желание стать мастером не только того дела, которое ему и его семье обеспечивает доход. Судя по всему, «вундеркиндом» в чем-то может стать каждый.

Грозненцы у обсерватории

Мастеровитые

В народе живут легенды об умельцах, живших много веков назад. Они достигли таких высот мастерства, что и сегодня им завидуют многие. Не переводятся, разумеется, и те, кто хотели бы разгадать секреты древних мастеров. Как изготовлялась знаменитая чеченская «терса маймал тур»  — «сабля ревущей обезьяны»? Что придавало ему необычную упругость и крепость? Почему «Дускин топ» – «ружье Дуски» по дальности, мощности боя превосходило все другие кремневые ружья? Таких вопросов – сотни, а ответов – раз, два, и обчелся.

В чем нет секрета, так это в том, что число мастеровитых людей после Кавказской войны резко сократилось. Многие полегли в боях, другие состарились и унесли в мир иной свой опыт, знания. Чечне в тот период понадобилось даже приглашать ремесленников из Дагестана…

Сегодня расклад – иной:  рабочих рук – с избытком, мест для приложения сил – мизер. Те, кто от природы мастеровиты, не теряются, однако, и в этой ситуации: открывают свое дело, осваивают новые специальности…

У местных «Кулибиных»  — свои заботы. Наиболее известное их изобретение – выпущенный в дудаевские времена небольшой партией пистолет-пулемет «Борз» («Волк»). Дождется заводского конвейера, возможно, и собранный местными автолюбителями «гибрид» – автомобиль «Ворда» («Телега»), который может придтись по душе небольшим фермерским хозяйствам, вообще селянам.

Считает, что близок к успеху, и разработчик трактора, способного без участия человека, по заложенной программе, выполнять различные работы в поле.

1ад хьокху пондур

Водитель-астроном

65-летний Салавди Асиев работает водителем микроавтобуса в одном из подразделений республиканской энергетической компании «Нурэнерго». «Тихий, скромный человек, аккуратный, добросовестный  работник», – так отзывается о нем начальство. В свое время Салавди окончил 8 классов. У семьи были материальные проблемы, и он устроился на работу. А в голове сидели слова, услышанные в четвертом классе от своего учителя Николая Пака: «Были бы у меня необходимые стекла, я бы сделал подзорную трубу, которая приблизила бы вон те горы…»

На специальные зеркала, линзы денег у Салавди не было, но их хватило на покупку очков, стекла которых помогли ему осуществить свою мечту. Этот свой первый, собственной конструкции телескоп Асиев подарил астрономическому кружку, функционировавшему в те годы в грозненском Дворце пионеров. Руководитель кружка Дмитрий Крикорянц стал его другом и покровителем. Он подарил Салавди «Звездный атлас», помог достать окуляры на телескопы, сфотографировал и подарил участки звездного неба, свозил в Карачаево-Черкесию, в обсерваторию…

Асиев разработал и собрал с десяток разных телескопов. Раньше, по его словам, посмотреть его изобретения, полюбоваться звездным небом земляки приходили группами. Сейчас прежнего интереса к его «домашней работе» нет. Салавди же по-прежнему радуется тому, что может наблюдать солнце, Луну, кометы, планеты…

-Недавно по диску солнца проходила Венера. Я наблюдал за этим и сделал несколько снимков, – рассказывает Салавди.

Неприятности тоже были. Однажды, при зачистке, военные обнаружили «тайник» Салавди, забрали заводские бинокль и телескоп, а его самого поставили его к стенке: «На боевиков работаешь, информацию о наших передвижениях собираешь». За него заступился молодой офицер. Он же не разрешил изъять самодельные приборы Салавди.

У Салавди – шестеро детей. Взрослые уже, с вузовскими дипломами, они не разделяют любви отца к астрономии. А он ею живет…

Дечиг-пондуры

Поющее дерево

Война оставила ощущение, что жизнь пошла кувырком. Все и вся – сплошь руины. Работа – у немногих счастливчиков, взятых на службу в возрождающиеся госорганы. Зацепиться за место в них  Леча Идигов никак не мог: не то образование, не та специальность. И он, чтобы вообще не остаться не у дел и без денег, начал у себя дома мастерить на продажу табуретки, кухонные столики, – низкие, типа журнальных. Потом пробовал вырезать. Рядом с самодельным диваном в его мастерской до сих пор лежит вырезанный из бревна лев.

Пни, коряги, бесформенные куски дерева – все деревянное, что он видел вокруг себя, рождало какие-то мысли, образы. Но по-настоящему зажегся он, когда подумал  о дечиг-пондуре – чеченском национальном трехструнном музыкальном инструменте, своего рода балалайке.

Леча многое знал о свойствах различных пород деревьев, технологиях сушки. Не знал одного: зазвучит ли изготовленный им инструмент? Каким будет его «голос»?..

Сегодня специалисты признаются: звук у дечиг-пондуров Лечи – особый, нежный, бархатистый. И ему инструмент теперь заказывают не только частные лица. Этим летом большой заказ сделал Минкультуры республики. А он не то, что не зазнался, не подхватил «звездной болезни», но и  пробует идти вглубь новой «профессии», раздвинуть горизонты. Так появился на свет его первый «1ад хьокху пондур» – род скрипки.

Из-под его рук выходят инструменты сродни старинным. Заводского изготовления в них – одни струны. Он даже лак, который чисто внешне мог украсить ту же «скрипку», не использует. Пусть, мол, все будет в натуральном виде. Есть и страх: вдруг лак испортит звук…

Леча не виртуозно, но все же очень хорошо играет на дечиг-пондуре.  Он сто раз сам проверит звучание прежде, чем кому-то покажет инструмент.

-Мне не дано знать, что будет завтра или послезавтра, – говорит Леча. – Но то, чем я сейчас занимаюсь, мне доставляет удовольствие. Ну, и самолюбие, конечно, тешит: немногие умеют делать музыкальные инструменты.

Салавди Асиев

Династия

Выстроились в один ряд джигиты, в черкесках, при кинжалах, и горянки, в длинных национальных платьях, с поясами…

Орел смотрит на них, взмахнувший крыльями, чтобы взмыть на небо…

С приподнятой передней ногой, прислушиваясь, застыла лань…

Все эти картины можно наблюдать в доме братьев Хаджикурбановых из села Новотерское. Все они – люди искусства. Правда, у одних оно – хобби. Другие занимаются им профессионально.

Магомед, например, больше всего любит графику. Иллюстрирует книги и журналы. Курайш слывет мастером, которому удаются сувениры экстра-класса. Абубакар, выпускник Хотьковского художественного училища, может «выдать на гора» нечто неожиданно красивое, неординарное из любого подручного материала. Четвертый брат пишет маслом.

Сын Магомеда, Адам не раз становился победителем районных и республиканских конкурсов на лучший рисунок. Декоративно-прикладное искусство не чуждо и ему, но мыслит он иными, «виртуальными» категориями. Категоричен, как все его сверстники. Уверен, что, повзрослев, будет заниматься только компьютерной графикой, дизайном…

А пока в их доме – картины, поделки, сувениры, изготовленные «дедовскими способами».

Леча Идигов

Музей

В Чечне есть место, где гости – не редкость. Это место – музей старины под открытым небом «Донди-Юрт» в г. Урус-Мартане. Известно и имя основателя – Адам Сатуев, офицер МВД РФ в отставке. Как случилось, что он занялся не «своим делом»?

По большому счету, Адам – спортсмен. Он еще школьником стал мастером спорта СССР по вольной борьбе. Позднее, будучи уже сотрудником милиции, одолел еще один норматив – мастера по боевому самбо. Кроме того, Адам с детства любит лошадей, прекрасно ездит верхом, и жокеем, по его признанию, не стал лишь из-за того, что всегда весил в два с лишним раза больше любого профессионального наездника. И третья страсть, которая не отпускает его с юности, – туризм.

На каком-то этапе жизни обстоятельства сложились так, что на давние увлечения вдруг стало не хватать времени, здоровья. Да и условия какие могут быть в войну! Завыть от тоски, и только. И тут кто-то показал случайно найденную дома старинную вещь, а он вспомнил турпоходы в горы, башни… Это было озарение. С этой минуты он знал, что дальше делать, чем себя занят.

Адам купил земельный участок на окраине родного города, построил небольшую башню, сакли, склепы, которые видел высоко в горах. Попросил друзей, знакомых приносить ему предметы старины. Что-то ему дарили, что-то он покупал… И экспонатов в созданном им музее теперь – тысячи. Есть коллекции оружия, национальных костюмов, предметов быта, которыми можно гордиться. Но рассказывать о вещах – не в правилах Адама. Куда охотнее он говорит о людях, которые посещают его музей.

Сатуев, кстати, – не единственный энтузиаст музейного дела. Если его «Донди-Юрт» – все еще частное учреждение, то созданные такими же подвижниками, как Адам, краеведческий музей в Алхан-Юрте и музей Льва Толстого в Шелковском районе – уже филиалы Национального музея.

Хобби

Я встречал людей, увлечениям которых не раз удивлялся. Мой однокашник хранил больше сотни записных книжек, в которых – отдельно, по темам – фиксировал все слышанные им анекдоты. Потом, в первый год работы в газете, я получил задание редакции написать очерк о старике, который «отдыхал», ухаживая за родниками.

А однажды на похоронах старой женщины услышал: «Все, теперь по нашей улице в туфельках не пройдешь». Оказалось, она после каждого дождя ходила и засыпала гравием все лужи на улице.

Знал агронома, реставрировавшего старинные часы, и учителя, чинившего видавшие виды сепараторы. На праздниках до сих пор встречаю человека, который в свободное от основной работы время делает … тачанки.

Как-то раз в разговоре с одним таким докой я признался, что у меня нет хобби. Он меня «утешил» словами: «Ну, значит, или руки кривые, или мозги слипшиеся»…