Сергей Гуриев и цена его изгнания из России

Мамлеев стал частью так называемой «третьей волны» советской эмиграции — первая была в 1920-х, после прихода к власти большевиков, вторая была бегством от Второй мировой войны, в то время как третья, поколение Мамлеева, уезжала в основном из-за цензуры.

«А ныне может начаться четвертая волна. Отъезд во Францию экономиста Сергея Гуриева в прошлом месяце может оживить противоречивую традицию политического изгнания», — отмечает автор.

Другой недавний эмигрант — это Гарри Каспаров, чемпион мира по шахматам и видный лидер оппозиции, сказавший на пресс-конференции в Нью-Йорке, что он не был в России несколько месяцев и вряд ли вернется «в ближайшее время».

«Гуриев и Каспаров — истинные политические диссиденты, оказавшиеся в числе первой и, возможно, не последней группы интеллектуалов, бежавших от жестких мер в отношении тех, кто поддерживал оппозицию против президента Владимира Путина», — утверждает автор.

Эмиграция всегда была паровым клапаном Кремля: она устраняет оппонентов и предоставляет властям альтернативу тюремному заключению.

Но Россия потеряла тысячи блестящих умов из-за привычки Кремля избавляться от инакомыслящих, существовавшей еще во времена Александра Герцена, уехавшего в Лондон в 1847 году под давлением царя.

Эмиграция в советский период была так многочисленна — историки говорят, что только на волне большевистской революции в 1917-1920 годах уехали 2 млн человек — что генетики занялись вопросом, не сказалось ли изгнание или смерть российской талантливой элиты XX века на российском национальном генофонде.

Генетики Светлана Боринская и Алексей Захаров недавно написали работу, в которой развеяли миф о том, что Россия превратилась в страну «генетического отребья». Но сам факт того, что им пришлось провести такое исследование, свидетельствует о наличии национального комплекса, а также возможности повторения ситуации, считает автор.