История города Грозного известна сравнительно хорошо. В 1818 году генерал Ермолов заложил крепость Грозную, которая должна была стать частью Сунженской линии и блокировать горцам выход из Ханкальского ущелья.
Крепость построили по всем правилам военного искусства: правильный шестиугольник, окруженный рвом, шириной в 20 метров и высоким (выше человеческого роста) земляным валом.
Каждый из шести углов крепости — бастион с мощными пушками. Внутри крепости — штабы, лазареты, оружейные склады, и казармы многочисленного гарнизона. В 1822 году крепость начала расширяться за счет поселений отставных солдат. Так возникали первые улицы будущего города — Александрийская, Тиммермановская, Арсенальная.
Разумеется, поселения эти не были случайными или стихийными. Так, в 1839 году, по приказу командования Куринского полка, 154 отставных солдата, с семьями, поселились за юго-западной стеной крепости.
Поселение «Граничное» через несколько лет стало улицей Граничной. А еще позже — проспектом Победы. Центр Грозной находился в районе Чеховского сквера. До улицы Арсенальной (той самой, что появилась сразу за крепостной стеной в 1822 году) — расстояние приличное. Минимум полтора километра. И это дает некоторое представление о внушительных размерах крепости.
Военные действия в Чечне были завершены к 1860 году, а первые поселения отставников за крепостными стенами, как уже говорилось, возникли в 1822. Следовательно, Грозная «запирала выход горцам на плоскость из Ханкальского ущелья» довольно надежно.
В 1860 году, тогдашний кавказский наместник, князь Барятинский, распорядился проводить в крепости две ярмарки — осеннюю и весеннюю. А под самый 1870 год, 30 декабря, сенатский указ превратил крепость в город Грозный. И первые пять лет после этого, каждому новому поселенцу бесплатно выделялся под застройку участок земли в 400 квадратных саженей. А еще были огромные запасы нефти. И это тоже сильно повлияло на стремительный рост населения города.
Нефтяной бум начала 20-ого века привлек в Грозный массу российский и иностранных фирм и концессий. Англичане селились отдельно. Бельгийцы отдельно. Фирма «Нобель» для своих инженеров строила симпатичные домики. Фирма «Шелл» — тоже.
Соответственная была и архитектура — типичная для разных уголков западной Европы. И эти несколько десятков коттеджей долго удивляли не только приезжих, но и некоторых жителей Грозного, случайно забредших в какой-нибудь глухой, заросший акациями и сиренью тупик в центре города. Почти все эти здания благополучно достояли до 1995 года.
Зато абсолютно точно известно, что до 1870 года, в Крепости Грозной если и были чеченцы, то «жили» они в основном под охраной, в качестве заложников-аманатов или пленных на гауптвахте. Отсюда и чеченское название тюрьмы – «набахт». Когда кавказская война закончилась и в Грозном открылись ярмарки, чеченцы стали появляться в городе уже в ином качестве. Правда, их было все так же мало, а на входе в городе они платили специальный налог «за визит». Каждый, на въезде и выезде, подвергался тщательному досмотру и обыску.
Прошло еще десять лет и «режим» снова смягчился — первые чеченские фамилии стали селиться в Грозном. Конечно же, это были не простые горцы, «вырвавшиеся на равнину из Ханкальского ущелья», а царские офицеры или богатые купцы. Еще один нюанс — в Грозном каждая этническая группа селилась отдельным районом — собственно, практика обычная не только для Кавказа или Востока.
Царская администрация разрешила чеченцам селиться в районе еврейской слободы. Какие цели решение это преследовало — неизвестно, зато известно другое — пожив рядом не одно десятилетие, грозненские евреи и чеченцы оказались связаны крепкими узами дружбы. Но это отдельная история…
Богатые чеченцы, жившие в Грозном, строили прекрасные особняки, открывали крупные торговые фирмы с миллионными оборотами, жертвовали на благоустройство города немалые суммы, но … так и оставались в Грозном людьми посторонними.
Если не сказать — нежелательными. Для простого чеченца, поездка в Грозный на ярмарку становилась не только выгодной возможностью поучаствовать в торгово-денежных отношениях. Это была настоящая вылазка «на территорию врага». Это что касается города Грозного.
В станицу Грозненскую, которая и границы отчетливой с городом не имела, и вовсе появляться было смертельно опасно. Ближе к 1914 году ситуация несколько изменилась. Но не настолько, чтобы чеченец в Грозном был уже «привычным явлением».
Но после 1921 чеченское население города стабильно увеличиваться, когда заработала советская программа «коренизации» — взрывоопасная Чечня должна была быть усмирена через создание «наиболее прогрессивного класса» каковым должен был стать чеченский пролетариат. Правда прирост этот был совершенно незначительным — программа буксовала. И если партийную прослойку создать удалось, то с пролетариатом вышла накладка — чеченское общество сильно в традициях и пролетарий, в его классическом виде, из чеченца не получался.
Как ни странно, численность чеченцев в Грозном резко увеличилась после возвращения из казахстанской ссылки. И это несмотря на античеченские выступления, сопровождавшиеся убийствами ни в чем неповинных людей. На первый взгляд, прирост этот выглядит несколько странным, но причина его банальна — многие горные аулы были разрушены и советская власть посчитала, что в возрождении горного края кроется угроза.
А так как переселять людей в надтеречные районы, было сложно по многим причинам, то чеченцы расселялись вокруг Грозного. И хотя до города было рукой подать, все эти около городские поселки вошли не в грозненский, а грозненско-сельский районы. Таким образом, Грозный оставался городом, населенным преимущественно русскоязычным населением. Но и процесс переезда чеченцев в город тоже уже было не остановить.
Что же представлял из себя «интернациональный Грозный»? Я не случайно взял это словосочетание в кавычки, потому что ничего интернационального в этом городе не было. Нет, разумеется, была дружба, были межнациональные браки. Но еще в 80-ых годах прошлого века, за разговоры на чеченском языке, ученика могли запросто выгнать с занятий … в одной из центральных городских школ, которая по иронии судьбы носила имя чеченского революционера-интернационалиста.
Та же картина была и в ВУЗах, которые по качеству толерантности мало отличались от грозненского трамвая, где запросто можно было услышать фразу: «Не говорите тут на своем тарабарском языке!». Коренные грозненцы, в абсолютной своей массе, чеченского языка не знали. А те, кто знал, пользовались невероятным уважением среди чеченцев.
Советский институт прописки создавал для чеченцев невероятные трудности в переселении в город, где можно было найти работу. В селах работы не было. Если не считать за таковую рабский труд в полунищих колхозах. Люди среднего возраста хорошо помнят милицейские патрули, особенно рьяно проверявшие документы у «гостей столицы» в воскресные вечера: нет прописки — вон из города!
Еще один занимательный факт — улицы Грозного почему-то патрулировали милиционеры из Ростова-на-Дону… При том, что каких-то больших межнациональных столкновений в Грозном не было, напряжение чувствовалось всегда.
Русскоязычное население считало Грозный своим, а чеченцы считали своей землю, на которой этот город стоит. И парадокс в том, что неправых в этом споре нет. Как нет и виноватых. Список взаимных претензий, с учетом трагической истории Чечни, так огромен, что убедить в своей правоте вряд ли удастся любой из сторон. Правым, как и в момент закладки крепости, окажется тот, кто сильнее.
Конечно, издавались какие-то журналы на чеченском, была театральная труппа, выходили книги писателей, но все это был фасад потемкинской деревни: согласно негласной установке властей, Грозный должен был оставаться городом, с преимущественно русским населением. И установка эта работала очень эффективно.
— О. Чармер (Кельн, Германия)
Из группы: « Чечня — Все про Чеченскую Республику! ».
Chechenews.com
10.03.17.