Казанский татарин, кремлевский политзаключенный Рафис Кашапов в интервью УНИАН рассказал о дискриминации в России неправославных, о том, что нужно делать крымчанам в оккупации для своей защиты, и о том, почему, освободившись из колонии, он уехал в Украину. Татарского правозащитника, главу российского Татарского общественного центра Рафиса Кашапова называют первым человеком, осужденным в России за критику аннексии Крыма.
Дело в том, что с самого начала российской агрессии в Украине он выступал против политики Кремля – открыто говорил, что Россия оккупировала Крым (позже не стеснялся заявлять, что россияне воюют и на Донбассе).
В декабре 2014 года Кашапова арестовали. Российскому «правосудию» пришлись не по душе записи на его странице в социальной сети «ВКонтакте»: «Где Россия – там смерть и слезы», «Защитим Украину и весь тюркский мир», «Вчера – Гитлер и Данциг, сегодня – Путин и Донецк», «Крым и Украина будут свободны от оккупантов», «Тюркам нужен центр оперативного реагирования».
За это правозащитника обвинили в призывах к нарушению территориальной целостности России, разжигании ненависти и вражды. Суд вынес обвинительный вердикт. И три года Рафис провел в колонии общего режима, из которых половину срока – в одиночной камере. В 2015 году правозащитный центр «Мемориал» признал его политзаключенным. Отбыв полный срок незаконного заключения, в конце декабря прошлого года Рафис Кашапов вышел на свободу и уехал из России.
Вы помогали крымским татарам при возвращении из мест депортации еще в 90-е. Расскажите немного об этом.
В те годы мы с моим братом близнецом Нафисом Кашаповым (сейчас он живет в Польше как политэмигрант) действительно помогали крымским татарам, азербайджанцам и чеченцам (даже во время войны), и другим народам… Если говорить о крымских татарах, это была чисто символическая помощь — мы обращались с просьбами к руководству Татарстана, президенту Узбекистана, президенту Туркменистана, главе руководства Турции: «Помогите крымским татарам». В день депортации, 18 мая, мы отправляли гуманитарную помощь, большие делегации от нашей общественно-политической организации участвовали в крымскотатарских мероприятиях…
Сейчас сложилась ситуация, которой я не понимаю. Столько времени крымские татары были не нужны ни американцам, ни европейцам, ни России, но когда был захвачен полуостров Крым – все ими заинтересовались. При этом, реальной помощи все равно им не оказывают. А ведь крымским татарам нужно помогать любой ценой – они многократно прошли геноцид, особенно от Российской империи.
В эти дни Украина вспоминает печальные события четырехлетней давности – захват Крыма Россией. Как вы воспринимали события февраля 2014-го? Было понимание, что это иностранная интервенция, или все-таки верили в «гражданский конфликт», о котором постоянно твердили в Москве?
Нет, ведь я отслеживал публикации в прессе, общался с активистами и лидерами крымскотатарского народа, получал информацию. Тем более, что уже до захвата Крыма на полуострове находились сотни сотрудников ФСБ, ГРУ, политики-шовинисты из Кремля. То, что захват произошел в ночь на 27 февраля – это просто зафиксированная дата, а спецслужбы до этого уже вели работу по захвату Крыма.
Даже сейчас граждане Российской Федерации довольны, мол, Владимир Путин так умно, без крови захватил полуостров Крым. Но, если уж на то пошло, Адольф Гитлер в свое время почти так же захватил Францию. То есть, Путин идет по стопам Гитлера… Я бы хотел, чтобы граждане России проснулись и одумались. А Путин, как главнокомандующий Российской Федерации, должен извиниться перед всеми гражданами Украины, отдать полуостров, отвести своих военных с Донбасса, и компенсировать ущерб, нанесенный украинцам.
С самого начала навязанной нам Россией войны вы публично осуждали действия РФ, участвовали в антивоенных митингах на территории Татарстана, организовывали протесты против аннексии Крыма в Турции. И вопрос о том, когда придут за Кашаповым, был лишь вопросом времени… Вы это понимали?
Сложный вопрос. Лет пятнадцать назад я жестко критиковал местные власти Татарстана за то, что они сдают позиции Москве. Критиковал главу администрации своего города Набережные Челны. После этой жесткой критики на мой офис напали. Я тогда получил переломы костей в восемнадцати местах, один из наших активистов был убит, один получил инвалидность, всего пострадало семь человек.
Потом еще были подстроены аварии, нападения… Получил условный срок (в 2009 году был осужден за публикацию в своем блоге «экстремистских» материалов — выступил против русификации и христианизации татар Поволжья, – УНИАН). Когда уже в защиту украинского и крымскотатарского народов я стоял и держал плакат в Анкаре (Йосиф Сталин, Владимир Путин – убийцы крымских татар), ко мне подошел консул Российской Федерации и сказал: «После возвращения в Россию, будешь отбывать срок». До этого я также получал предупреждения, поэтому знал – меня посадят.
Вас задержали 28 декабря 2014 года. Как все происходило?
После слов консула я думал, что меня прямо в аэропорту арестуют, но еще дали увидеться с женой и детьми. Жена уже готовила полотенце, зубные щетки, все, что в тюрьму надо. Собрала большую сумку продуктов.
Правда, с ними история приключилась. Когда меня закрывали в следственный изолятор, сотрудники ФСБ (со мной были конвоированные сотрудники ФСБ, почему-то они полицейским не доверяли) говорят: «Рафис Рафаилович, вы с братом-близнецом Нафисом всегда были меценатами, давайте мы продолжим вашу деятельность, и все ваши продукты (это же было перед Новым годом) разложим под елки детям». Таким образом у меня забрали все.
Пока вы были в колонии, в вашу поддержку в разных странах проводились акции. На тот момент вы об этом знали?
Мне адвокат рассказывал, когда заходил. Самая большая поддержка была от представителей народов Поволжья. В защиту меня люди выходили в Турции, США, Канаде, в европейских странах, украинцы выходили с плакатами к российскому посольству. Лидер крымскотатарского народа Мустафа Джемилев и председатель Меджлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров выступали в мою защиту. Только вот многих из тех людей, кто меня защищал, писал письма, жестко наказывали. Всего — около двадцати человек. Семь или восемь из них получили реальные сроки. Мой адвокат Рустан Гарифулли уже полгода под следствием, под домашним арестом. Он был самым активным. Когда приезжал ко мне, я давал ему информацию, как нарушаются права заключенных. Он передавал эту информацию в СМИ, так что даже в других странах публиковали то, что творится в тюрьмах России. Возможно, ФСБ за это его и наказали.
Насколько важно, будучи в тюрьме, знать, что несколько десятков людей где-то там выходят на улицы в вашу поддержку?
Это очень важно. Я ведь находился где-то в болотных краях Республики Коми. Коммунистический режим оставил в тех болотах и лесах кости тысяч людей без имен и фамилий. По сути, теперь там путинские лагеря. Поначалу мне доставляли письма, потом стал получать их все меньше и меньше. А год перед освобождением уже почти ничего не получал. К тому моменту мне уже было запрещено получать телеграммы, открытки, газеты и журналы. Это так они дают понять, что ты тут никто. В течение трех лет я только один раз смог увиделся с сыном и с женой. Хорошо, хоть адвокат приезжал ко мне, муфтий тоже постоянно посещал и информацию передавал, сначала могли заходить правозащитники, но потом им запретили.
Это правда, что в колонии мусульман специально кормили свининой, из-за чего вы несколько раз объявляли голодовку?
Да, протестовал. Они же так издевались, давали свинину, улыбаясь, мол, ешь басурманин. А я же должен был ответную реакцию показать, так что даже несколько раз выбрасывал им эти продукты назад через так называемую кормушку. Один раз выбросил, второй, третий раз. Потом ко мне пришел начальник колонии и сказал, если еще раз нарушишь тюремный режим, то применим физическую силу. Я им в ответ говорю – пожалуйста, бейте. Спустя неделю снова выбросил. Но после этого мне уже давали еду как положено, халяль (продукты, которые разрешается есть мусульманину с точки зрения Ислама, – УНИАН).
А как обстояли дела с другими важными для мусульман ритуалами и традициями? Могли ли вы, к примеру, молиться?
Мог, но они специально делали некоторые вещи, чтобы вывести меня из равновесия. К примеру, для молитвы должен быть коврик для намаза (молитва их стихов Корана, – УНИАН), расписание намаза, четки, мусульманские книги. Так вот, как только приехал в колонию, мусульманские книги у меня сразу забрали. Несколько раз забирали коврик для намаза, бумагу, на которой были написаны часы намаза.
Бывший кремлевский политзаключенный планирует перевезти свою семью в Киев / УНИАН В холодных камерах я дважды простужал почки, горло, ухо, дважды терял сознание. Однажды упал в обморок, мой сокамерник поднял шум, а потом и вся тюрьма взбунтовалась, потому что прошло двадцать минут, прежде чем врачи ко мне пришли…
Как думаете, если ли шанс привлечь к ответственности людей, которые над вами издевались?
Когда уезжал из России, вел об этом разговор с Павлом Чиковым, директором международной правозащитной организации «Агора». Я им предложил на десять миллионов рублей оштрафовать руководство колоний №19 и №31, где я отсидел. Мы этот момент согласовали. Этим делом будут заниматься правозащитные организации, общественные организации республики Коми, адвокаты. Возможно, уже занимаются.
В своих письмах из колонии, которые публиковались в СМИ, вы рассказывали о тюремной жизни… Знаете, вокруг меня были такие ситуации, когда у некоторых заключенных просто не выдерживала психика. Молодого парня (он был моим сокамерником, нас было трое) чуть старше двадцати, несколько раз избивали. Матом ему говорили, мол, сейчас мы тебе отобьем почки, печень, и вот этой дубинкой тебя… в задний проход… будем тебя мучить.
Чтобы этого не произошло, чтобы его «не опустили», он прямо в камере вскрыл себе вены и живот. Таких случаев было много, я об этом более обширно хочу написать в своем дневнике. Разве у заключенных не отбирают все, чем они могут навредить себе или друг другу? Лезвий не должно быть, но все равно для крайних случаев почти у всех заключенных они есть. Мне дважды подкидывали сим-карты, подкидывали лезвия, чтобы был повод отправить меня в более строгий режим ЕПКТ (единое помещение камерного типа, – УНИАН), БУР (барак усиленного режима, – УНИАН)…
И что помогало выдержать, не сломаться?
Чтобы сохранить человеческое достоинство я пять раз [в день] читал намаз, по возможности всегда выходил на прогулки, занимался упражнениями ушу и йогой, продолжал заниматься своей общественно-политической деятельностью, писал письма моим близким, родным, адвокатам, в СМИ. За пределы колонии мои письма выносили, извините, может, это грубо прозвучит, в заднем проходе.
К примеру, письмо о том, что в тюрьмах России происходят массовые избиения и пытки (его потом много-где опубликовали) таким вот образом вынес один кавказец. Его потом вычислили, а меня к себе пригласил начальник колонии, опера, и говорили мне: «Мы его уничтожим. Ты его подставил». Вот такие дела… Даже когда человек выходит на свободу, его жизнь — в опасности. Вы после освобождения уехали в Украину, потому что за вами установили административный надзор? Я получил звонок от одного человека из Казани, который мне сказал: «Срочно уезжай. Если ты сейчас не уедешь, то, как только надзор дадут, уже не сможешь уехать. А потом получишь от пяти до семи лет строгого режима». Кроме него, другие авторитетные люди мне не раз говорили, что мне не дадут жить на свободе. В день моего освобождения, когда журналисты у меня брали интервью, я открыто осуждал этот тюремный режим, беспредел сотрудников ФСБ. Так вот, у этих журналистов потом записи моих комментариев уничтожили. Они мне потом еще звонили, просили заново ответить на вопросы. Но мне уже не до того было.
В своем интервью после освобождения вы рассказывали, что еще до заключения вам предлагали уехать в США, Канаду, Турцию, и просить там статус политического беженца. Почему вы выбрали Украину?
Из зарубежных стран для меня самые комфортные Турция и Украина. В Турции у меня очень много знакомых, но туда я не поехал, потому что знал, что Реджеп Эрдоган начал выдавать в Россию граждан Российской Федерации. Остался запасной вариант – это Украина. Вы приехали в Киев с семьей? Нет, я один. Но хочу свою семью забрать. Только вот мои близкие хотят, чтобы я добрался до Франции, и там получил статус политэмигранта. У меня же здоровье подорвано, и теперь самое главное восстановить его. А там в этом плане, говорят, комфортно.
У вас есть какие-то конкретные контакты с кем-то во Франции?
Пока серьезных нет. Но там есть люди, которые, возможно, смогут помочь. Ваш брат в свое время также был вынужден эмигрировать по политическим мотивам. Какое-то время он жил в Киеве, общался с крымскими татарами, в одном из интервью он благодарит Мустафу Джемилева за то, что «снабдил его деньгами на первое время». А кто помогает сейчас вам? Рефат Чубаров, Мустафа Джемилев оказывают мне моральную поддержку, и для меня это самое главное. Насчет финансов, мне никто еще не помогал, но я и не прошу. Не буду же ходить с протянутой рукой, гордость должна быть. Хорошо, ну, а где вы сейчас живете? У одного земляка. Конкретно сказать не могу, мне не раз напоминали не говорить, где именно живу, — российские спецслужбы действуют оперативно и жестко.
Не так давно журналист Айдер Муждабаев на своей странице в Facebook написал о вас следующее:«Я прошу президента Украины дать защиту и поддержку, предоставить гражданство этому человеку. Он точно такой же наш политический узник, которого мы не можем бросать в беде».
И хотя вы уже озвучили намерение ехать дальше во Францию, но давайте предположим, что вам предлагают украинское гражданство. Хотели бы этого? Это очень сложный вопрос.
Родные и соратники советуют мне не оставаться в Украине, а все-таки ехать во Францию. Но здесь очень многие, те же крымские татары, говорят: «Оставайся, сможешь более масштабную общественно-политическую деятельность вести, тут есть фундамент для действий». Пока я еще думаю.
Видела на вашей странице в Facebook старое фото с нынешним главой Верховной Рады Украины Андреем Парубием. Вы близко знакомы?
На этом снимке не я, а мой брат-близнец, нас всегда путают. И это Нафис на моей странице разместил это фото. Дело в том, что мой брат был на Майдане, вот тогда они и сфотографировались (Андрей Парубий был комендантом Майдана, – УНИАН), у них мнения сошлись в отношении Украины и России. Возможно, и у меня с ним будет встреча. Если она состоится, для меня это будет приятным моментом.
В соцсетях вы призываете бойкотировать выборы президента в России. Не считаете, что людям лучше все-таки пойти, но проголосовать за другого кандидата, а не за Путина?
Если ты идешь на выборы президента Российской Федерации, значит признаешь этот преступный режим. Кроме того, я же сам баллотировался в депутаты госсовета республики Татарстана, и знаю, как на выборах все делается. Йосиф Сталин в свое время говорил: «Не важно, как голосуют – важно, как считают». Раз под контролем Путина вся система, голосуй — не голосуй, все равно все в его пользу. Поэтому я обратился к гражданам России бойкотировать эти выборы. Вы открыто говорите о том, что Россия оккупировала Крым, а россияне воюют на Донбассе.
По вашим наблюдениям, другие жители Татарстана разделяют это мнение?
После того как Путин стал президентом, в первую очередь, он уничтожил все свободные средства массовой информации. ОРТ (сейчас «Первый канал», – УНИАН), НТВ, Рен-ТВ – чисто путинские телеканалы, которые кормятся от «Газпрома», а «Газпром», сами знаете, путинский. Раз все телеканалы, радиовещание, газеты, журналы круглые сутки рекламируют одного человека и «Единую Россию», значит, все население Российской Федерации, в том числе, жители Татарстана, зомбированы.
Даже когда я освобождался, слышал разговоры, мол: «Если не будет Путина – Россия развалится, он единственный наш спаситель». Путин – диктатор, он захватил власть и никогда ее не отдаст. Но ведь никто не вечен. Тот, кто будет руководить в РФ после Путина, изменит ситуацию? Великодержавный русский шовинизм был испокон веков, кто бы не пришел, в том же направлении будет действовать. Вопрос о судебной системе России. Сначала за посты в социальных сетях запугивали, потом давали условные сроки, теперь реально сажают за решетку.
Что будет дальше, возьметесь предположить?
Раз уже в России восстановилась диктатура, это дает о себе знать. Путин не только задавил все свободные СМИ, его человек возглавляет Конституционный суд, МВД, главный судья Российской Федерации – его, ГРУшники, Шойгу (Сергей Шойгу, Министр обороны РФ, – УНИАН) — все силовые структуры он назначил. До конца своей жизни укрепил свой диктаторский режим и уверенно двигается по пути Ким Чен Ына. Я думаю, что после выборов 18 марта репрессии в отношении активных граждан России будут только усиливаться. Учитывая собственный опыт, подскажите, как крымчанам уберечься от преследований со стороны российских спецслужб?
Я очень благодарен крымскотатарскому народу, что он очень сплоченно и умно ведет борьбу против репрессивной системы России. Крымчане еще больше должны объединяться. Тут им должны помогать крымские татары, которые еще живут в среднеазиатских странах, в России, у них очень большая диаспора в Турции (если не ошибаюсь, от 3 до 4 миллионов).
Все они должны поддержать крымских татар, которые оказались под оккупацией. Иначе их ждет русификация, христианизация, и через сорок-пятьдесят лет их не станет как нации. А в более прикладном смысле, что нужно делать жителям Крыма для своей защиты? Самое первое, что они должны делать – обращаться к президентам тюркских стран (тюрки же друг друга понимают). К президенту Турции, президенту Азербайджана, Татарстана, Туркменистана, Узбекистана, Казахстана.
Нужно просить помощи и осуждать кремлевскую политику в отношении крымчан. А те, в свою очередь, уже должны жестко действовать против Путина, защищая крымских татар. Какие шаги нужно предпринимать для освобождения политзаключенных? Демократические государства со всего мира должны вести жесткую политику в отношении руководства России, требуя, чтобы не было политзаключенных, чтобы не фабриковали уголовные дела. Нужно жестче подойти к этим проблемам.
Только так еще можно удержать репрессивную систему.
Когда вы говорите о русификации и христианизации, которые могут привести к исчезновению тюркских народов, что именно имеете в виду?
Я часто привожу такой пример: если где-то в европейской части России человек идет с бородой, а на груди у него крест – ему везде дорога открыта. А если с бородой, но без креста – это уже практически экстремист и террорист.
4 ноября в России празднуется так называемый день народного единства. Так вот мы называем его днем народного раздора. В этот день проводятся различные акции, шествия, и на мероприятиях члены российских националистических организаций так прямо и кричат: «Бей жидов — спасай Россию, кавказцам – Кавказ, нет строительству мечетей». Они же кричат: «Хайль Гитлер». Официальные власти Российской Федерации, которые оправдывают свою агрессию в отношении Украины тем, что ведут «борьбу против украинского фашизма», закрывают на это глаза. Еще один такой пример: татарские, поволжские народы каждый год 15 декабря проводят день памяти.
Около двадцати лет в этот день в центре Казани мы проводили различные мероприятия, шествие, но последние пять-шесть лет – это запрещено. Зато в Казань приезжает патриарх всея Руси Кирилл и проводит крестные ходы. Таким образом они подчеркивают, что Казань – это не татарская республика, а их, они тут хозяева. Для нас это моральный и психологический удар со стороны православных, со стороны руководства России.
Я заметил, что в Украине нет такого отношения к другим народам, национальностям, исламу. Тут народ толерантный. Видимо, украинцы ближе к европейским странам, и культура здесь выше, чем в России. В Российской Федерации для двадцати пяти миллионов мусульман даже нет одного-единственного централизованного телеканала. Мы уже лет двадцать его добиваемся, но все наши обращения российская власть просто отправила в мусорное ведро.
Чем планируете сейчас заниматься?
Самое важное для меня – создать совет тюркских народов, организацию, которая будет действовать для защиты национальных, экономических и других прав тюрков во всем мире (нас около 300 млн). В ближайшее время планируем собрать учредительное собрание. Сначала попробуем организовать тюркские народы в масштабах Украины, потом обратимся к странам бывшего Советского союза, а потом – к странам дальнего зарубежья. Тюркам нужен центр оперативного реагирования.
Ирина Шевченко,
Chechenews.com
24.02.18.