Месяц назад генерал Сафаров выпустил книгу, ставшую бестселлером среди его подчиненных
«Пусть бросают в меня камни „гуманисты“, но мое глубоко внутреннее убеждение: забрав чужую жизнь, преступник должен расплачиваться своей. И это еще очень даже гуманно. Средневековая жестокость имела логичное объяснение — если нельзя казнить душегуба несколько раз, то можно отнять жизнь максимально мучительным способом — в назидание всем остальным».
Эти слова Асгата Сафарова, главы МВД Татарстана, стали известны всего за месяц до того, как в ОП «Дальний» в Казани насмерть запытали вора-рецидивиста Сергея Назарова. Сафаров написал их в ставшей бестселлером среди подчиненных книге «Закат казанского феномена». В своих мемуарах генерал полиции открыто признается в том, что без применения особо жестоких мер было бы невозможно бороться с организованной преступностью. Фактически он продекларировал необходимость тех же пыток — ради блага честных граждан.
Оправдывает ли благородная цель средства ее достижения? Об этом «МК» анонимно согласился рассказать один из казанских полицейских.
Юрий, действующий сотрудник казанской полиции:
— Когда у тебя украли кошелек, ты хочешь, чтобы вор сел в тюрьму? Ты прибегаешь к нам, жалуешься, плачешь, ты требуешь справедливости? Ты хочешь, чтобы преступника примерно наказали, и даже если у тебя всего лишь украли кошелек — в первый момент ты наверняка мечтаешь, чтобы преступника четвертовали, казнили, замучили… Чтобы этот гад на своей шкуре испытал, как он неправ. Такова природа человека, когда беда коснется его напрямую, он не думает о справедливости. Он хочет мстить. Если полицейские будут либеральничать, то никакой справедливости не останется. Если мы будет делать все по закону, то нормальные, законопослушные люди перестанут спать спокойно. Все заполонят бандиты, убийцы и душегубы с их адвокатами…
На встречу со мной Юрий приехал не в суперджипе, в нормальной машине среднего класса. Ему около сорока. Он не похож ни на коррупционера, ни на садиста. Открытое лицо, правильные слова, неприметная кожаная куртка.
Юрий пришел работать в милицию еще в конце 90-х, когда все, кто мог, сбегали в коммерческие структуры, в бизнес, потому что некуда было деваться от всесилия вооруженных ОПГ, а над зарплатой рядового сотрудника МВД можно было лишь измываться — «Дали тебе пистолет и вертись как хочешь!» Несмотря на все проблемы, он служит до сих пор.
— Если не я, то кто? — говорит Юрий. И эта фраза в его устах звучит не пафосно, а скорее устало. Крупнозвездных погон он не достиг, обычный оперативник, как раз из тех, кто «раскалывает» подозреваемых.
Мы беседуем с ним о последних событиях в Казани. Я рассуждаю о том, что у ментов не осталось, наверное, ни стыда, ни совести; что они применяют несанкционированные методы ведения допроса, чтобы «поставить палку» в показателях, добиться похвалы от начальства; что психика оперативников искорежена, и у них стерты грани между добром и злом.
Юрий утверждает, что все совсем не так.
— Либералы бесятся с жиру, — говорит он. — Можно подумать, что раньше никто не знал как добиваются признательные показания. И применялось это не только в 37-м, потому что других способов защитить общество от разгула преступности нет. Грязную работу тоже должен кто-то выполнять. Есть техники ведения допроса, методики, все это придумано задолго до нас.
— Средневековой инквизицией?
— Ну, знаешь, — возмущается Юрий. — Вся эта шумиха раздута, чтобы дискредитировать полицию, которая делает все, чтобы опять не начался хаос как в 90-е. А вы хотите и рыбку съесть, и… Так не бывает! Признательные показания не выбиваются просто абы из кого. Если мы точно знаем, что человек виновен, но нет доказательной базы для суда — пистолета, трупа, других вещественных доказательств, то допускаются более жестокие методы ведения допроса. А как иначе? Он, значит, убивать будет, а мы с ним любезничать? При этом, если нет абсолютного убеждения в том, что человек виновен, его никто пытать не станет. А какой смысл, если на суде все развалится? Бьют только тех, про кого точно знают, что они — мрази. И только для того, чтобы добыть конкретные свидетельства их вины. Без них его признание бессмысленно. А когда человек не выдерживает и все рассказывает, и мы приезжаем на место и выкапываем труп, изымаем оружие преступления, пусть потом жалуется куда хочет и на кого хочет.
— Приведу только один пример. Чтобы ты поняла. Ловили мы одних козлов. Там была банда и несколько эпизодов с убийствами. Мы знали имена всех участников, но доказать ничего не могли. Тогда взяли одного наркомана, который мог дать на них показания. А мог и не дать. Пока мы разговаривали с ним вежливо, он только ржал нам в лицо и строил из себя героя. Он даже готов был идти на нары и получил бы свои пару лет за распространение героина. Что нам оставалось делать? Тогда мы принесли и поставили рядом с задержанным…
— Бутылку из-под шампанского?
— Скажу так, бутылку из-под другого, менее благородного напитка. И сказали, что тоже засунем ее ему в одно место, не глубоко, сильно больно не будет, а потом сфотографируем и пошлем в то СИЗО, где он будет дожидаться суда. И этим он очень сильно осложнит себе там жизнь. Но у него есть другой выход — колоться. Он предпочел все рассказать. Да, это метод запугивания, но не примени мы его — те подонки остались бы на свободе, убили бы еще. Если поставить на чашу весов жизнь хороших людей или честь этой мрази, что ты выберешь?
— А нельзя было попробовать обойтись чистой аналитикой: расколоть его другими способами, правильным ведением допроса, например, загнать в угол?
— С мразью по-другому нельзя. Иначе он смотрит на тебя дебильным взглядом и смеется. А потом проходит срок, когда ему можно предъявить обвинение, и его надо отпускать, если на него ничего нет. А насчет хороших следаков, которые как Шерлоки Холмсы, выводят преступника на чистую воду с помощью душевных исповедей, меньше телевизор смотри. Грязная работа достается оперативникам. К следователю приводят уже, скажем так, подготовленных к задушевной беседе товарищей — следователю остается только зафиксировать, что нарыли опера.
Цитата из книги Асгата Сафарова «Закат казанского феномена»:
«Жеглов устами Высоцкого говорил: „Правопорядок в государстве определяется не наличием ворья, а тем, как с ним борются“. Если среднестатистическому европейцу дать почитать нашу суточную сводку происшествий, он поседеет от ужаса и никогда, ни за что на свете не согласится жить рядом с выходцами из России. Потому что если судить о нас по сводке, мы все опасные буйнопомешанные, рецидивисты и головорезы».
— Сразу оговорюсь, — продолжает Юрий, — редко применяются пытки в отношении к серийным убийцам, если нет твердой уверенности в их вине. Потому что сегодня ты получишь признания, а завтра серия продолжится… Помнишь, как с Чикатило было, когда казнили сперва невиновного, потому что он все подписал? Нет, этих мы не трогаем. Но если их вину докажут, и они отправятся на зону, то там получат по полной. В отличие от вас, либералов и свободолюбов, в преступной среде порядки правильные.
— То есть расправы в колониях над насильниками и педофилами вы приветствуете? А чем тогда вы отличаетесь от бандитов?
-Тем, что мы на стороне добра. А добро, если оно хочет победить, должно быть с кулаками.
— А теперь — к главному. Зачем была нужна такая неоправданная жестокость в обращении с обычным вором Назаровым? И неужели полицейские не боялись попасться?
— Отвечу так: это была все же глупость с их стороны. Мужики переусердствовали, скорее всего. Начальство же тоже план требует! Бить следует так, чтобы не оставлять следов, это общеизвестно, по темечку, по почкам. И только в крайнем случае. Обычно хватает запугивания. Они же все трусы, эти сволочи и мрази. Ну, может, тоже сдали нервы у милиционеров (до сих пор не привык называть нас полицейскими). Это же на «земле» дело было, там тоже, знаешь, не интеллектуалы работают. То усиление, то реформы — палки требуют, выжимают людей до капли, а «пряников» не дают.
Значит, это правда, что нервы у полицейских на пределе, и поэтому даже в мирной жизни — на отдыхе, дома — вы превращаетесь в зверей?
— Я знаю прекрасных оперативников, которые дома милые и добрые, и даже подкаблучники у своих жен. Это все сказки про то, что мы звери в быту. Их придумывают те, кто хочет дискредитировать полицию.
Когда выполняешь грязную, но необходимую работу, наоборот, дома хочется отдохнуть, расслабиться, телек посмотреть и не всегда боевики. Я, например, если читаю детективы, то только Агату Кристи. Там нет крови, боли, ненависти, с которой ежедневно сталкиваешься на службе. На природу люблю выезжать, шашлыки с друзьями жарить и не особо выпиваю, хотя многие коллеги спасаются от этой мерзости вокруг тем, что безбожно пьют. Ты посмотри, у нас в 45 — сплошные инфаркты, организм не выдерживает стрессов. Мы не роботы, мы люди. Да, мы вынуждены выполнять свою работу, теми методами и по тем инструкциям, чтобы ты в том числе могла спать спокойно и дальше писать про полицейских гадости.
Цитата из книги Асгата Сафарова «Закат казанского феномена»:
«Отменив смертную казнь, государство официально признало, что жизнь убийцы стоит дороже, чем жизнь его жертвы. Если за убийство двоих или троих человек преступник получает 25 лет заключения, это означает, что он расплачивается за каждого примерно восемью годами своей свободы. То есть, пребывание на земле злодея и бандита настолько важно и значимо, что оно заведомо в разы ценнее для общества, чем жизнь любого законопослушного гражданина.
Я не верю в раскаяние убийц. Притвориться — да, но раскаяться — никогда».
— Юрий, по-твоему, оправданно бить подозреваемого в убийствах, насиловать предполагаемого педофила. Но затем что-то щелкает внутри, и можно издеваться уже над рядовым вором, загонять иголки под ногти обвиняемому в экономических преступлениях… Где грань, через которую вы не переступите?
— Послушай мать, которая потеряла единственного ребенка, потому что его убила какая-то мразь, поговори с ней, посмотри в ее глаза — и, может быть, ты изменишь свое мнение. Лучше посадить одного невиновного, чем отпустить гулять убийцу. Я так считаю.
С сегодняшнего дня должность министра в МВД Татарстана упразднена — ведомство напрямую переходит в подчинение Москве. Генерал-лейтенант Асгат Сафаров пока остался на своем месте, только уже не министром. Вряд ли его снимут, так как наказывать два раза за одно и тоже нельзя — а его 15 марта уже предусмотрительно наказали «строгачом».
Непосредственно же за ЧП в ОП «Дальний» ответили руководители среднего звена: глава межрайонного следственного управления, его зам, следователь-криминалист…
Вот, пожалуй, и все. Станут ли эти реформы в Казани поворотным пунктом в сознании рядовых полицейских, или они поймут только, что бить надо аккуратнее и не использовать бутылки из-под шампанского?
Екатерина САЖНЕВА, Казань-Москва.
mk.ru
22.03.12.