Если поначалу стихийные митинги разворачивались на площади напротив здания Совета Министров, а выступающие пользовались обычным мегафоном, то позднее громкоговоритель был заменён на микрофон, звук которого регулировался мощными динамиками, а сами митингующие перебрались на площадь Ленина ( позднее переименованную в площадь Шейха Мансура), где была сооружена сцена. По краям же от центра были расставлены многочисленные скамьи. Это стало излюбленным местом отдыха горожан.
Со временем митинги стали настолько многолюдными,что сидящим было уже не разглядеть очередного оратора, и тогда многие, в основном молодёжь, взбирались на спинки скамеек, чтобы увидеть говорящих. А говорилось о многом…
Вот молодая изящная женщина в строгом костюме и с характерной для вайнахских женщин полоской на волосах сначала сбивчиво, а затем спокойнее рассказывает о том, как она, вернувшись вместе со своей семьёй на родину из Алма-Аты, оказалась в безвыходном положении. Имея высшее экономическое образование и 8-летний стаж работы, из низ 4 – в качестве главного бухгалтера, не может устроиться на работу из-за того, что она — чеченка. Описывает свои хождения по предприятиям и учреждениям. Когда она, прочитав очередное объявление, звонила по телефону, дабы не быть «разоблачённой», ей задавали «наводящие» вопросы, с целью вычислить её национальность: «А как Ваша фамилия?» и т.д. Дошло до того, что главный бухгалтер одного из учреждений культуры, куда она обратилась с заявлением о принятии на вакантную должность бухгалтера, русская, отказала ей в весьма откровенной и циничной форме : «Вы знаете, я хочу русскую женщину».
Следующий выступающий — благообразный белобородый старик в папахе. Его речь возвращает собравшихся в далёкие казахстанские степи, воспроизводя ужасающие сцены насильственного выселения чеченского народа.
— Это была дорога смерти…Умерших в вагонах солдаты вышвыривали в сугробы, не давая возможности захоронить их даже в снегу. На станциях в вагоны врывались какие-то люди, спрашивая, есть ли больные. Тех , кто лежал на виду, забирали, и их ни живыми, ни мёртвыми уже никто никогда не видел. Поэтому депортируемые перед остановками стали прятать больных, заваливая их узлами, одеялами и подушками, одеждой – чем придётся, в страхе потерять близких навсегда.
Настоящей трагедией оборачивалось порой отправление естественных нужд. Во время остановок люди старались отойти подальше от поезда.Вслед удаляющимся раздавался окрик, приказывающий остановиться, и немедленно следом – автоматная очередь. Они умирали в заснеженных степях, так и не успев, расслышать приказа и понять, за что…Да если б и расслышали, сколькие из них знали русский?
А сколько юных девушек покончили самоубийством из-за отсутствия туалета в холодных товарных вагонах, повесившись на собственных косах, между смертью и позором выбирая смерть. Не в силах их палачей оказалось отнять у этих гордых людей их человеческое достоинство и превратить их в животных.
На одной из станций вынесли из вагона тело молодой женщины. Она умерла через несколько часов после рождения сына. Забились в угол двое её малолетних детей, не понимавшие происходящего. Через два дня умер и новорожденный. Трупик его зарыли в снегу на одной из станций. Старик из соседнего вагона прочёл над ними молитву. Встал вопрос о том, куда девать оставшихся в живых сирот. Отец – на фронте, если ещё жив. Подобная участь постигла и многие другие семьи чеченцев, сражавшихся в это время на фронтах Великой Отечественной . ( В Великой Отечественной войне участвовало более 40 тыс. чеченцев и ингушей ; из них добровольцами ушли 12 тысяч человек. Многие не вернулись. Героями Советского Союза стали Хаважи Магомед-Мирзоев, Ханпаша Нурадилов, Ирбайхан Бейбулатов и мн.др.)
Старик вспоминал своё прибытие в пункт назначения. Это была голая заснеженная степь, поблизости — ни одного человеческого жилища. Люди понимали, что их обрекли на смерть. Но они должны были выжить, выжить во что бы то ни стало. Расчищали от снега землю и нарезали пласты мёрзлой почвы в форме плит, складывали их одну на другую, сооружая подобие жилища. О каких-то печках не могло быть и речи. Разумеется, в таких условиях могли выжить лишь сильнейшие. Люди вымирали от холода и голода целыми семьями. Счастливцами считались те из переселенцев, кого расселили вблизи населённых пунктов.
— В целом, события тех дней можно охарактеризовать одним словом – «кошмар», который может привидеться только в тяжёлом горячечном бреду, — завершает старик свой скорбный рассказ.
За годы выселения чеченский народ потерял приблизительно 45% всего населения. Более 12 тысяч человек было убито только за один день из-за сложностей, с которыми был бы сопряжен их вывоз из горных районов. Более 700 из них были заживо сожжены в селении Хайбах, 27 февраля 1944 г. Многих, особенно пожилых людей, топили в высокогорных реках, в озере Казеной-Ам, сбрасывали в пропасть.
Трагической оказалась и судьба больных в стационарах . Почти все они, за редким исключением, были заживо погребены на территории больниц, в которых находились на излечении. По свидетельствам медперсонала Урус-Мартановской больницы, странные звуки, напоминавшие не то стоны, не то хрипы, продолжали исходить из под земли ещё долго. Известно, что в одной из больниц скончался и отец Руслана Хасбулатова, бывшего спикера Государственной Думы России, Имран Хасбулатов. Говорили также, что его старшие сыновья – Ямлихан и Асланбек – установили место захоронения своего отца во дворе больницы после возвращения на родину благодаря пожилой медработнице. Покойный был идентифицирован по характерным особенностям, о которых было известно их матери. Его перезахоронили на родовом кладбище.
Однако имел место и исключительный случай, когда русские врачи, супруги, из Гудермесской городской больницы встали на защиту своих больных. Они вызвались препроводить их до места назначения. Гудермесцы не забыли своих ангелов-хранителей. Однако воздать дань памяти этих благородных и мужественных людей им удалось только после провозглашения независимости Чеченской Республики — в их честь возведен памятник.
Выступление другого оратора перекликается с предыдущим. Он поднимает высоко над головой потрёпанную и пожелтевшую от времени бумагу с печатями.
— Это купчая,- объясняет пожилой человек.
— Я обошёл десятки инстанций, чтобы получить обратно свой дом, купленный моим отцом в 1940-м году. Я готов его выкупить, как и другие, кому это удалось. Но это — редкие счастливчики. Люди, живущие теперь в наших домах, получили их даром после нашего выселения. Их заселили туда в плановом порядке, свозя из неурожайных регионов России. Они получили в подарок наш скот, наше имущество, нажитое годами. Я ничего не прошу обратно, кроме дома, да и за него готов заплатить, купите себе новый. Мой отец прикован к постели. Он всю жизнь лелеял надежду на возвращение к родному очагу. Но новые хозяева не позволили нам даже взглянуть на него, когда мы вернулись из ссылки. Пригрозили вызвать милицию, если будем настаивать. Должна же когда-нибудь восторжествовать справедливость!
Среди собравшихся нашлись и те, кто помнил бомбардировки горных районов Чечено-Ингушетии, совершённые советской авиацией весной 1942 г., в результате которых погибла большая часть населения Шатоя, Галанчожа и Итум-Кале. Большинство же оставшихся в живых были тяжело ранены.
Эти ежедневные митинги перелились в один постоянный, который стал для всех обязательным местом посещения. Заглянувшие на полчаса-час, захваченные услышанным, как правило, теряли счёт времени. Люди приезжали из самых отдалённых селений республики – кто на собственных автомобилях, кто на попутной, иногда целыми автобусами, объединившись в группу. Разумеется, ходили на митинги и сотрудники телевидения. Если же кто-то не успевал побывать на площади, то непременно осведомлялся у коллег о последних событиях. Таким образом, каждый из журналистов, знал почти обо всём, что там говорилось и происходило.
«Вчера на митинге обнародовали письмо одной русской женщины-медработника. Она пишет страшные вещи. Якобы в Центральном роддоме, где она работала, планомерно умерщвлялись новорожденные мальчики чеченской национальности. Будто-бы это письмо она направила Зелимхану Яндарбиеву, и тот создаёт комиссию по проверке». Этой новостью поделилась со мной одна из 2-х соседок, с которыми я столкнулась в подъезде.
О юристе Алпату я услышала впервые в связи с её выступлением на митинге. Внешне её отличает чрезмерная полнота, плохо сочетающаяся с её активным характером. Позже она не раз будет выступать по телевидению и радио республики, обличая пособников геноцида чеченского народа. Ну а сегодня она вынесла на публику то, о чём раньше мало кто говорил вслух. Речь пошла о неком сыне шейха, пользующегося большим авторитетом среди чеченцев и ингушей.
— Не все знают о его роли в выселении нашего народа. Интересно узнать, за какие такие заслуги ему была оказана привилегия ехать не в скотском вагоне, как все, а специальным пассажирским поездом!..
Не знаю, насколько соответствуют действительности утверждения о спецсоставе, но об этой истории я слышала и раньше. Так же, как и о пророчестве шейха-отца, который, якобы, предрекал, что его потомки явятся причиной несчастий для их народа. Более того, я, можно сказать, была свидетелем трагедии одного из членов этой привилегированной в ссылке семьи .
Мы жили в Алма-Ате, точнее в 1-й Алма-Ате. А место нашего непосредственного проживания называлось Таранчинкой. Там сконцентрировалась относительно большая группа переселенцев. Здесь почти все знали друг друга в лицо. Вечерами на небольшой площадке около Промкомбината, где находился водонапорный кран, собиралась длинная очередь за водой. Подавалась она безо всякой системы. Иногда напор был настолько слабым, что ожидание растягивалось на часы. Но это мало кого огорчало. Во всяком случае, я не слышала возмущений по этому поводу. Ведь основной контингент ожидающих составляли девушки. Во все времена местом свиданий у чеченской молодёжи были источники воды, будь-то пруд, речка или колодец. Каждый знал, кто к кому неравнодушен, кто за кем ухаживает. Ведь свидания проходили у всех на виду. Очень часто парень, которому нужно было объясниться со своей избранницей, приходил не один, а с другом, который говорил от его имени, нередко в иносказательной форме. От ораторских способностей друга, его умения поразить воображение девушки, зависела судьба претендента. Такого рода мастерством владел не каждый, и поэтому в роли «друга» часто выступали одни и те же лица. Молодые люди обращались к ним за услугами, а те никому не отказывали, отправляясь на очередное свидание, как на службу. Главная задача — подчеркнуть достоинства жениха. Речь их лилась плавно, и отведённую им роль они исполняли с явным удовольствием. Всё, что касается жениха, рисовалось в розовых тонах. Недостатки? Выяснялось, что их попросту не существует. Даже законченный шалопай представал в их изображении гениальной и героической личностью. Заказчики не узнавали себя в этих былинных героях и, смущаясь, просили «друга» не преувеличивать .
А какие красавицы там встречались! Глядя на них, мне и моим сверстницам хотелось скорее подрасти. Мы перенимали их манеру повязывать косынки, восхищались их нарядами. Они надевали всё самое лучшее, когда шли за водой. И в самом деле, куда ж ещё им было наряжаться? На свадьбу? Но они не так часто случались. Единственное место развлечения – «у воды», как называется это у нас в народе.
Ребята, пришедшие «к воде», собирались небольшими группами. Кто-то ожидал свою возлюбленную, кто-то издали наблюдал за девушками, кто-то просто проводил здесь время в общении с товарищами.
А ещё случались «белхи» на строительстве чьего-нибудь дома. На помощь строящемуся собирались со всей округи. Обязанности обычно распределялись следующим образом: девушки месят глину, а юноши подносят уже готовый состав к месту выделки самана, или штукатурки.
Для всех эта работа была скорее развлечением. Здесь молодёжь обменивалась шутками и остротами, получая радость от общения друг с другом. Хозяева, у которых намечался «белхи», готовились к подобным мероприятиям заблаговременно. Они запасались продуктами питания, чтобы накрыть для работающих хороший стол. Правда, «стол» здесь – выражение образное. Обычно прямо на земле расстилались клеёнчатые скатерти, отдельно для девушек и ребят. И всё же самые волнующие события проходили «у воды». Здесь я однажды увидела голубоглазую девушку лет восемнадцати, красота которой поразила моё детское воображение. У неё были изящные манеры, мягкий голос, грациозные движения. Каждый старался заговорить с ней или как-либо привлечь её внимание. Годы стерли из моей памяти её имя.
Потомки шейха были женихи на зависть: высокого роста, отличного телосложения. Они были образованы, хорошо одевались. А самое главное, что высоко чтилось в среде чеченцев, — это их благородное происхождение. Наверное, редкая девушка втайне не мечтала заполучить такого в мужья. Но такой чести удостоилась белокурая красавица. И, естественно, что, когда её сосватали за одного из них, возражений не было ни у неё, ни у её близких. Это была красивая пара – изящная блондинка и стройный брюнет. Но… их семейное счастье продлилось недолго. Я слышала, что молодой супруг потерял обе ноги в результате аварии вскоре после свадьбы. Подробности трагедии мне неизвестны. Слышала только, что он сильно запил и окончательно опустился. Что передвигается на самодельной доске на колёсиках, наподобие тех, которыми пользовались инвалиды после Великой Отечественной войны.
Прошли годы. Мы вернулись на родину. И я своими глазами увидела этого некогда неотразимого красавца, о котором тайно вздыхало немало девушек, на Центральном рынке г.Грозного. Я обратила внимание на молодого человека, пристёгнутого ремнями к доске . В руках – два камня, опираясь на которые он передвигался. Заросшие щёки, неопрятный вид… Я узнала его не сразу. От прежнего блеска не осталось и следа. «А что же с его женой?»- мелькнуло у меня в голове. Позже мне рассказали, что её родители настояли на разводе. И не потому, что не хотели её союза с калекой, а потому, что не могли позволить дочери оставаться женой человека, опустившегося до такой степени. Воистину, неисповедимы пути господни…
Глава из книги Сациты Асуевой «Чечения Cобытия и портреты»
http://www.proza.ru/avtor/sofiya43
Chechenews.com
04.05.12.