Силовики из ФСБ и антиэкстремистского Центра «Э», чтобы оправдать собственное существование и выделенные на их работу немалые бюджетные средства, зачастую выдумывают экстремистские организации и радикальное подполье в Башкирии и Татарстане. Об этом заявили правозащитники и подвергшиеся преследованию со стороны властей мусульмане на круглом столе «Поволжье — второй Кавказ?» в Независимом пресс-центре на Пречистенке. По их словам, в уголовных делах по 282-й статье УК против мусульман в качестве доказательства вины присутствует только религиозная литература и «секретные свидетели», подготовленные оперативниками.
Правозащитники предложили изменить закон об экстремизме и провести судебную реформу в Татарстане и Башкирии, чтобы искоренить клановость, когда в суде, прокуратуре и МВД работают родственники, которые прикрывают противозаконные действия друг друга.
Что касается последних событий в Казани, то в республике, по мнению выступавших, после покушения на духовных лидеров царит беспредел со стороны спецслужб — около 500 человек подверглось задержанию и обыскам. На тех, кого не привлекают к делу по теракту, возбуждают уголовные дела по 282-й статье за хранение дома религиозной литературы.
Линар Вахитов, правозащитное движение «За права мусульман» (Поволжье), о ситуации в Поволжье после теракта в Казани:
После теракта в Казани задержанных по этому делу пытают, избивают, заставляют давать ложные показания, чтобы они оклеветали себя и своих близких. В Казани более 200 человек задержанных, в Набережных Челнах более 200 задержанных, в Нижнекамске — 100 человек, в Мамадыше — 43 человека. Среди задержанных десятки известных имамов, например, Кудакаев Марат Ахметович. Его супруга обратилась к нам за помощью. Кудакаева пытают током. Хотят, чтобы он взял на себя ответственность за это преступление.
Многим может показаться, что репрессии против мусульман начались недавно, но это не так. Каждый год по Поволжью арестовывают по 100 человек. По моим данным в Башкирии готовится волна арестов мусульман, вслед за Татарстаном. Мусульмане Татарстана и Башкирии стали жертвой беспредела со стороны силовиков. Во время обысков мусульманам подкидывают наркотики, литературу и даже оружие. На уровне следственных мероприятий их жестоко избивают и зверски пытают: отбивают конечности, бьют током, связывают «ласточкой» и прыгают на спине. В травмпунктах как только узнают, что это дело рук силовиков, отказывают в освидетельствовании. Прокуратура и судьи в таких делах работают в сговоре с заранее известным финалом. В основном мусульман судят по статье 282. Реальный срок по ней можно получить только в исключительных случаях, а у нас судьи лишают свободы мусульман во всех случаях!
В колонии мусульман сажают в пыточные камеры или они не выходят из штрафного изолятора. Сотрудники ГУФСИНа вместе с сотрудниками ЦПЭ фабрикуют на уже осужденных новые уголовные дела, чтобы продлить им тюремный срок. Это происходит по схеме, когда берется слабый зэк, и он дает показания о том, что мусульманин склонял его вступить в экстремистскую организацию. На свободе мусульман ждет надзор и слежка. Многие вынуждены искать убежище за границей России.
На работу антиэкстремистов из бюджета выделяются огромные средства, они идут в регионы и их надо осваивать. Соответственно, растут регалии, звезды на погонах, появляются новые кабинеты, новые должности, все новые и новые отделы. В Уфе, скажем, оперативник ЦПЭ ездит на последней модели «мерседеса».
Альмира Жукова, общественная организация «За права человека и гражданина», о том, как работает Центр «Э» и суд:
Я работаю по многим делам в суде Республики Башкортостан. Вот, например, у меня сейчас дело трех женщин домохозяек, у каждой из которых по четыре ребенка. Их обвиняют в том, что они члены «Хизб ут-Тахрир ль-Ислами«. Единственным доказательством их вины являются засекреченные свидетели или две-три книги религиозного содержания. Этот приём позволяет силовым структурам любого человека засекречивать, и он может говорить всё что угодно. Один из таких свидетелей, молодой человек около 19 лет, рассекретился и рассказал, что его заставили давать показания и что вместе с засекреченными свидетелями в комнате, когда идет опрос во время суда, находятся сотрудники Центра «Э». Он рассказал, что когда он там был, во время перерыва вошла судья и отругала сотрудников Центра «Э»: «Жукова задает вопросы, вы что не контролируете ответы? Все дело рассыпается!».
У нас в республике нет ни одного дела, где бы что-то взрывали или готовили какой-то теракт, вот и начали изымать книжки, какие-то листовки и появились секретные свидетели. Этому Центру «Э» чем-то же нужно заниматься, вот и занимаются. Экстремизма же в Башкирии нет.
Виталий Пономарев, правозащитный центр «Мемориал» (Москва):
Я бы хотел выделить кратко три аспекта по проблеме. Первый — антиэкстремистский закон понятие настолько аморфное, что позволяет использовать его как инструмент для политических репрессий в отношении мусульман и не только. Закон безусловно необходимо реформировать. Второй — Башкортостан и Татарстан отличаются от остальных республик России огромным потоком жалоб от мусульман на преследования и пытки, которые применяются там силовиками. Третий — это последние события в Татарстане и та волна необоснованных репрессий, когда следователи, придя в суд, не стесняясь, аргументируют аресты и обыски словами: «Известно, что человек придерживается нетрадиционного ислама, и при обыске изъята литература на рабском языке без перевода». Всё. Здесь дело расследуется о чем? Об убийстве религиозного деятеля и терроризме или о чем? При чем тут то, что кто-то входит в некие списки нетрадиционного ислама? Литература, о которой идет речь, не запрещена на территории России. И таких случаев много. Обыски проходили в 2 часа ночи, в 4 часа ночи! Это же больше похоже на бессмысленное размахивание молотом, который крушит людей и их судьбы!
Если не будут приняты меры по торможению этой ситуации с мусульманами в Поволжье, то мы можем иметь неприятные последствия: это будет угрожать региональной стабильности. Ситуация напоминает начальный период репрессий в Узбекистане, когда Каримову казалось, что достаточно сто экстремистов посадить и всё вернется под контроль, а в итоге тысячи людей брошены в тюрьмы и каждые два-три года ситуация повторяется.
По поводу репрессий со стороны Центра «Э», я тоже считаю, что раз есть распоряжение, есть предписания по борьбе с экстремизмом и есть специальные подразделения, то им нужно отчитываться о проделанной работе, оправдывать свое существования. Вот так и появляются многие уголовные дела.
Альберт Шакиров, осужденный за экстремизм за членство в «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», об условиях жизни в колонии:
Я был дважды незаконно осужден, первый раз на 8 месяцев поселка в 2008 году, второй раз на два года в 2010-м году. Сидел я в ИК-13 в Уфе, отношение к мусульманам очень жесткое. Нам не дают читать намаз, не дают держать месяц Рамазан (уразу), меня не пускали в мечеть, хотя статья 29 Конституции нам дает на все это право. Постоянно сажают в ШИЗО по самым незначительным и выдуманным причинам, якобы не поздоровался, вовремя не встал, плохо заправил кровать и т.д. Когда срок содержание в изоляторе проходит, приносят новые документы, заявление от какого-то осужденного на меня, и я остаюсь снова в ШИЗО. «Я как был мусульманином, так и останусь, что вы хотите добиться?» — спрашиваю я их. Они ответили мне: «Ты сидишь у нас на зоне и думаешь выйти нормальным отсюда? Если ты останешься в исламе, то ты выйдешь больным человеком отсюда». Когда мой срок подходил к концу, осталось две недели, оперативник капитан Хаматханов подбросил мне 8 листов с текстом экстремистского толка. Было заведено новое уголовное дело. Это на воле нужно проводить ОРМ, а тут раз — и готово, и продлевают срок. Откуда такие методы? Я думаю, это сотрудники СНБ Узбекистана научили их своим методам. В Узбекистане, интересующиеся знают, что люди по делу «Хизб ут-Тахрир» сидят без суда и следствия по 5-10 лет, а потом на них уже в тюрьме заводятся ещё дела.
01.08.12.