В США обнародованы новые документы по катынскому делу, которые подтверждают то, о чем историки догадывались и ранее: администрация Рузвельта еще весной 1943 года нисколько не сомневалась, что катынское преступление против человечества — дело рук Сталина, а не Гитлера. О том, что к подобному выводу тогда же пришли в правительстве Великобритании, стало известно еще двадцать лет назад, когда были рассекречены соответствующие документы Форин Офиса. Теперь настал черед Рузвельта.
Оказывается, еще в мае 1943 года группа американских и британских военнопленных побывала в Катынском лесу (немцы привезли их туда против их воли). Там они убедились в том, что расстрел польских офицеров был совершен Советами. На это указывали и одежда убитых (весенняя, тогда как немцы заняли этот район летом), и отсутствие на телах каких-либо документов, датированных позднее весны 1940 года, а самое главное, сама логика действий противника: немцы, к тому времени уже не раз изобличенные в массовых зверствах, вряд ли рискнули бы публично приписать убийства в Катыни советской стороне, если бы на самом деле с поляками расправились германские эйнзатцгруппы.
Двое американских пленных, капитан Дональд Стюарт и подполковник Джон Ван Флит, сумели по тайному каналу связи (вероятно, через представителей Красного Креста) тогда же передать соответствующие соображения разведке американской армии. Они особенно упирали на то, что обмундирование и обувь на погибших были новые, не успевшие поистрепаться с тех пор как их взяли в плен в сентябре 1939 года, тогда как, если принять советскую версию, польские офицеры перед расстрелом их немцами должны были провести два года в советском плену. Немецкая же версия оставляла полякам для пребывания в плену всего лишь семь месяцев. Кроме того, Черчилль передал Рузвельту отчет своего помощника Оуэна О’Мэлли, поддерживавшего связь с польским правительством в изгнании. В отчете говорилось, что данные польского правительства «ставят под большое сомнение правдивость утверждений России о ее непричастности к происшедшему в Катыни». Однако администрация Рузвельта предпочла поддержать позицию Сталина, опасаясь развала антигитлеровской коалиции.
Реальны ли были такие опасения? Если объективно проанализировать ситуацию весны и лета 1943 года, когда немецкие войска стояли под Курском и на Таманском полуострове, они представляются преувеличенными. Сталин сознавал, что боеспособность Красной Армии критически зависит от поставок по ленд-лизу, и вряд ли стал бы рисковать разрывом с союзниками. И на сепаратный мир с Гитлером он тоже не пошел бы, ибо не меньше, чем Англия и США, опасался нацистской Германии, которая в случае прекращения боевых действий на Восточном фронте получила бы возможность значительно нарастить свой военный потенциал. Зато если бы Англия и США поддержали позицию своего союзника, польского правительства в изгнании в Лондоне (а поляки не сомневались, что катынское преступление было совершено Сталиным), возможно, удалось бы избежать трагедии Варшавского восстания, а после окончания войны остались бы шансы принудить Советский Союз согласиться с установлением в Польше демократического порядка. Однако и Рузвельт, и Черчилль опасались прежде всего реакции общественного мнения в своих странах. Публичное признание советской ответственности за Катынь означало бы, что США и Англия находятся в союзе с режимом столь же преступным, как гитлеровский. Кроме того, американский и британский лидеры в 1943 году еще надеялись на сотрудничество со Сталиным в послевоенном устройстве мира и явно были не готовы к последующей конфронтации с ним.
Как свидетельствуют рассекреченные документы, даже в конфиденциальной переписке уже после 1945 года, в эпоху холодной войны, представители американского правительства никогда не возлагали прямую ответственность за Катынь на Советский Союз, мотивируя это отсутствием неопровержимых доказательств. Так продолжалось вплоть до признания Горбачевым советской ответственности за Катынь в 1990 году. Между тем неопровержимые доказательства существовали, и они были представлены достаточно давно. Еще в 1947 году в американском Конгрессе прошли слушания по Катыни. Их материалы были опубликованы пять лет спустя. На этих слушаниях среди прочего фигурировали и свидетельства Стюарта и Ван Флита, которые, правда, не попали в текст публикации 1952 года, чтобы не компрометировать Рузвельта. Однако решающим доказательством послужили другие свидетельства. Это были списки, составлявшиеся весной 1940 года оставшимися в живых польскими офицерами, содержавшимися в Козельском лагере, чьи товарищи были впоследствии найдены в Катынском лесу. Они поименно фиксировали, кого из офицеров и в какой день забирали из лагеря. А потом оказалось, что взятые в один и тот же день из лагеря офицеры потом были обнаружены в одних и тех же могилах. Немцы никак не могли расстреливать поляков теми же самыми партиями, какими их забирали из лагеря сотрудники НКВД. Поэтому данное доказательство было решающим и неопровержимым. Но американское правительство предпочитало не обращать на него внимание, равно как и на предложение участников слушаний 1947 года создать специальный международный трибунал для суда над творцами катынского преступления.
Возможно, в Вашингтоне, да и в других западных столицах опасались, что официальное обвинение Советского Союза в убийстве польских офицеров может сделать «холодную» войну «горячей». Думаю, страхи эти были напрасными. Напротив — именно отсутствие постоянного жесткого давления со стороны Запада привело к том, что после Второй мировой войны Советский Союз просуществовал еще 46 лет. Когда с приходом в Белый Дом администрации Рейгана такое давление начало оказываться, СССР вскоре рассыпался как карточный домик.
Источник: grani.ru
14.09.12.