Все мои военные дневники, которые я вела в Чечне (1994-2004гг), были переданы мной в одно российское издательство. Получилось три книги о войне и людях. В каждой – страниц шестьсот, не считая вкладок сканов, фотографий и рисунков. Рукопись была прочитана и утверждена. Все детали – оговорены. И тут появились самые разнообразные НО. Мне неожиданно предложили «урезать рукопись».
Сначала мне предложили «урезать рукопись процентов на 30». Но как сокращать такой текст, он написан кровью под адскими бомбежками в пространстве между жизнью и смертью. Где в каждой строчке чье-то имя, чья-то смерть, и все связано моей болью.
Мучительно выбирала что оставить, а что удалить. Ведь тут удалить, как убить еще раз. И не запутается ли в хронике войны читатель при минус 30 процентах? Ведь даже незначительные с виду детали в итоге переплетаются в диковинные узоры судьбы, образуя пазлы на других частотах восприятия.
Однако и этого показалось «мало»: следовало, по мнению издателя, убрать еще 50%!
— Вы ведь понимаете: вышел новый закон о цензуре и нельзя описывать войну в ее подлинных проявлениях. Могут за это в суд подать!
Заявление на счет суда выглядело правдоподобно: 6 декабря 2012 года по заявлению прокурора Нижнего Новгорода о признании книги «Международный трибунал для Чечни» экстремистской было начато рассмотрение гражданского дела.
Это притом, что «Международный трибунал для Чечни» является документальным свидетельством о ходе военных компаний на Северном Кавказе и составлен известными российскими правозащитниками.
Издательство, с которым я вела переговоры, к слову сказать, неплохое. Печатает дневники и мемуары о войне. И даже платит деньги авторам. Немного. Но платит.
Дневники со всего света: африканские, австралийские, индийские и даже арабские!
— Только – жаловался издатель: – русских дневников о войне ни разу мы не публиковали! Будто и не в этой стране живем! Наконец, опубликуем. Люди должны знать нашу историю.
План был такой: весной 2013 года выйдет первая книга чеченских дневников, через пару месяцев вторая, за ней третья.
Я работала целыми днями: сканируя тетради, подбирая фотографии.
Потом раздался звонок.
Около полутора часов издатель по Skype говорил со мной о цензуре, о том, что в практике других издательств уже были «неприятные последствия», но он не отступится, так как, цитирую: «Некоторые моменты ваших книг я перечитывал по нескольку раз. Это – история».
А вчера случилось вот что: вместо подписанного договора и выплаты гонорара, издатель вдруг сообщил:
— Все так сильно изменилось… Ближайшие годы – напечатать не сможем.
Все-таки Африка ближе, чем Чечня.
О ней неопасно говорить.
Отдел мониторинга
Chechenews.com
08.03.13.