Укрепленный китайский полицейский участок толпа мусульман взяла штурмом внезапно. Были выбиты двери и окна, хлопнули несколько разрозненных выстрелов, но сопротивление организовать не удалось. Палками и ножами были убиты и растерзаны полицейские, казенные машины облили бензином и сожгли. Воодушевленная победой толпа двинулась на здание городской администрации, но там ее встретили автоматными и пулеметными очередями. Началась осада, эффект внезапности был потерян, и дело решили срочно переброшенные к месту бунта подразделения вооруженной народной полиции.
История произошла в минувшую среду, но чрезвычайное положение сохраняется и сейчас в никому у нас не известном 30-тысячном городке Люкчун в неспокойном Синьцзян-Уйгурском автономном районе на крайнем северо-западе КНР, который часто и не вполне верно, как мне кажется, называют китайским Северным Кавказом. Улицы населенного пункта пустынны, на них видны только вооруженные патрули. А обгоревшее здание полицейского участка и закопченные остовы автомобилей напоминают, что Пекин никак не может навести свой порядок в непокорном мусульманском анклаве с давними традициями борьбы за независимый Восточный Туркестан.
Бунт в Люкчуне был самым кровавым в Синьцзяне за последние четыре года — 35 убитых. Из них 11 нападавших. Остальные — полицейские и местные жители. Такие истории в Синьцзяне далеко не редкость: только два месяца назад похожий мятеж произошел на юге автономного района. Тоже были дубины, ножи и топоры, 21 погибший, включая 15 полицейских. Однако рекорд последних лет был установлен в административном центре Синьцзяна городе Урумчи в 2009 году: тогда в многодневной резне были убиты почти 200 человек, пострадали около двух тысяч. Кстати, 5 июля будет отмечаться юбилей этой вспышки насилия, который сторонники независимости Восточного Туркестана, возможно, попытаются отметить по-своему.
После бунта. Китайская полиция на одной из улиц города Люкчун.
Поводы к волнениям среди уйгур, коренного и самого многочисленного народа Синьяцзяна, как правило, кажутся ничтожными: зарубежным журналистам жители Люкчуна, например, сообщили, что на кровавый штурм полицейского участка толпа пошла после того, как китайский начальник в одной из муниципальных контор приказал подчиненному-уйгуру сбрить его мусульманскую бороду, не соответствующую социалистическим нормам. Постоянное напряжение создает и хорошо известная нам проблема женских головных платков, которые власти пытаются искоренить как проявление исламской дикости.
Впрочем, все это, конечно, только внешние причины. Активисты движения за национальную самобытность уйгур утверждают, что права этого многомиллионного народа систематически попираются, искореняются его обычаи, меняется традиционный образ жизни. В Синьцзян идет организованный из Пекина постоянный приток китайцев-ханьцев. На них сейчас приходится уже более 40 проц местного населения, хотя уйгуры по-прежнему в нем слегка преобладают. Переселенцам создаются льготные условия. «Если на работе есть пять вакансий, то четыре из них отдают китайцам и только одну — уйгуру»,- рассказывал, например, на условиях анонимности местный житель корреспонденту японской газеты. Уверяют, что есть дискриминация и в доступе к банковским кредитам, при открытии своего бизнеса. Губернатором Синьцзяна, по советским канонам, всегда назначается уйгур, однако реальная власть — у секретаря местной организации Компартии, которую обязательно возглавляет китайский товарищ.
Напряженность поддерживает и то, что уйгуры помнят о былой независимости. Свои государства, часто довольно мощные и влиятельные, они имели в древности — до того, как в XVIII веке попали под власть маньчжурско-китайской империи Цин. После серии восстаний временное восстановление независимости произошло в конце позапрошлого века, но Пекин вновь подчинил себе этот район. Именно тогда он получил китайской название Синьцзян — Новая граница. После распада империи Цин в первой половине ХХ века вновь активизировалось движение за автономию и независимость Восточного Туркестана, на которое огромное влияние оказывал СССР. Москва то помогала синьцзянским сепаратистам, то предавала их интересы — в зависимости от ситуации в Китае и угрозы продвижения на северо-запад японских войск. Это был фантастический, захватывающий, авантюрный период: что стоит только то, что в Восточном Туркестане одно время действовали одетые в форму уже несуществующей белой армии советские войска, которыми командовали бывшие царские офицеры и эмиссары ОГПУ! Сепаратистские владыки Синьцзяна даже просили одно время принять это район в состав СССР!
В 1944 году была создана Восточно-Туркестанская республика под советским протекторатом. Однако после победы в Китае коммунистов Мао Цзэдуна Синьцзян решили отдать Пекину. В 1949 году туда были введены войска Народно-Освободительной армии Китая, началось массовое переселение ханьцев. А руководство Восточно-Туркестанской республики чуть раньше во время визита в СССР погибло в весьма подозрительной авиационной катастрофе.
Китай утверждает, что за постоянными беспорядками в Синьцзяне стоят окопавшиеся за границей мусульманские сепаратисты-террористы. Они, конечно, имеют место — известно, например, о весьма радикальной Исламской партии Восточного Туркестана, которую обвиняли в связях с Аль-Каидой. Есть и активно действующий на Западе Всемирный уйгурский конгресс во главе с крайне энергичной 60-летней женщиной в неизменной тюбетейке и длинными косами по имени Рабия Кадыр. Она была одной из самых богатых предпринимательниц в КНР, однако увлеклась национальными идеями, попала на шесть лет в тюрьму, а потом была выслана в США под нажимом Вашингтона.
Рабия Кадыр на прошлой неделе была в Токио, просила о помощи и уверяла, что при нынешнем новом руководстве Китая полицейские репрессии в Синьцзяне только усилились. Власти, кстати, пытаются использовать новые методы контроля — в столице района Урумчи, по некоторым данным, установлены сотни тысяч видеокамер наблюдения. Однако, это вряд ли решит вопрос: похоже, что с проблемой Синьцзяна Пекину придется возиться еще достаточно долго.
Источник: www.echo.msk.ru
30.06.13.