Дракона не убить. Что сейчас происходит в Чечне?

В последнее время в информационном пространстве, заполненном до краев Украиной, все чаще всплывает Чечня.

И если сложить вместе все поводы, по которым она всплывает, картина вырисовывается довольно загадочная.

Скандальные свадьбы, погромы, скрывающиеся от следствия подозреваемые…

Что происходит сейчас в Чечне? По-прежнему ли пользуется Кадыров безграничной поддержкой федеральной власти?

По-прежнему ли он пользуется поддержкой своего народа? Несмотря на определенную закрытость Чечни и чеченской темы, «МК» попробовал в этом разобраться.

Забавный фрагмент из фильма «Убить дракона», снятого почти 30 лет назад, замелькал в последние дни в соцсетях.

Рыцарь Ланцелот приезжает в вольный город драться с драконом. Его встречает бургомистр — «избирался 17 раз подряд, пожизненно» — и сразу предлагает Ланцелоту убраться, потому что об этом «просят лучшие люди города».

Рыцарь не видит таких людей. Но фельдфебель докладывает, что «они ожидают со вчерашнего вечера за углом». «Да вы любого спросите, — подводит бургомистр рыцаря к «лучшим людям». — Не хотелось бы вам, чтоб Ланцелот уехал?»

Люди в бедных крестьянских одеждах молчат, глядя перед собой в одну точку. И лишь один щекастый товарищ в шляпе и галстуке несвязно, но радостно восклицает: «А то как же! Вот мы в прошлом году! А как же! Сами с усами!»

Бургомистр ведет Ланцелота вдоль строя крестьян. Они доходят до конца улицы, и перед рыцарем открывается поле. Вдаль уходит безмолвная цепочка «лучших людей» с опущенными головами.

Весь фрагмент длится три минуты. Среди тех, кто им делится, множество людей, имеющих отношение к Чечне. Собственно, только они им и делятся. Потому что со смехом и горечью узнают в нем себя. Нынешнюю свою жизнь.

Закон не писан

Что сейчас происходит в Чечне?

Получить толковый ответ на этот вопрос крайне сложно.

Официальные лица говорят, в Чечне все очень хорошо. Республика отстроилась, люди всем довольны, порядок, тишь, гладь и красота.

А неофициальные лица не говорят почти ничего. И если кто-то все же согласится поделиться мнением, просит не упоминать его имени.

Именно так поступил человек, посетовавший нам на то, что в республике постоянно нарушаются обычаи, по которым испокон веку живут чеченцы.

Совокупность таких обычаев — это адат. «Пережиточные нормы доисламских правовых комплексов, а также реалии правовой жизни, не отраженные в шариате», как сказано в Википедии.

Адат работает как саморегулирующаяся правовая система. Она защищает интересы каждого члена общества, устанавливает правила поведения и наказания провинившихся.

Следуя адату, нельзя использовать служебное положение и те возможности, которые оно предоставляет. Но в современной Чечне оно используется, утверждает наш источник. Причем очень часто и очень демонстративно.

Примирение «кровников», например. В Чечне после войны была создана специальная комиссия, она заставляла семьи мириться. Сам Рамзан Кадыров лично мирил некоторых, и в итоге удалось помирить порядка 350 семей. Это замечательно, люди остались живы. Но традиции-то оказались нарушены.

Другой пример — недавняя «свадьба тысячелетия» начальника РОВД Нажуда Гучигова и 17-летней Хеды Гойлабиевой. Кто на ком женится — об этом договариваются родители. Это вопрос чисто семейный.

Вмешательство президента, который настоял, чтоб Гучигов женился, когда тот уже передумал, решив, что привлек слишком много внимания, — это тоже нарушение традиций. Семейные вопросы решаются в семье, на этом строится чеченское общество.

С XVI века у чеченцев нет знати, аристократии, князей. Каждый чеченец, как шутит наш источник, президент сам себе и своей семье. Даже такие вопросы, как носить дочери платок или не носить, решаются исключительно родителями. Никто никогда извне не указывал семье, как себя вести, что делать. Теперь указывает.

После громкой свадьбы Кадыров устроил на телевидении публичную выволочку нескольким чеченцам (почти все они были старше него), которые подтрунивали над женихом в соцсетях.

Публичное унижение чеченца чеченцем — еще одно нарушение традиций. «Время от времени на местном телевидении людей за что-то отчитывают. Это выглядит совершенно отвратительно. Никогда такого не было у чеченцев, чтоб кого-то публично отчитывали. Особенно это унизительно в отношении старших».

Слом под флагом восстановления

Перед Рамзаном Кадыровым стояла задача навести после войны порядок в Чечне, пресечь распространение радикального исламизма и избавиться от экстремистов-боевиков.

Чтобы ее решить, он ввел жесткий режим единоличного правления, фактически превратив республику в султанат. И это сработало.

Правда, нападение боевиков на Грозный 4 декабря прошлого года показало, что до конца задача не решена. Но тем не менее войны нет. Теракты случаются гораздо реже, чем семь-восемь лет назад. То есть установленный Кадыровым режим правления с точки зрения государственных интересов себя оправдывает.

Другое дело, что с традициями чеченского общества такой режим решительно несовместим. Поэтому традиции стали рушиться.

Традиционное общество коррозирует и разлагается.

Это то, что происходит в Чечне сейчас, — слом традиционных устоев, который ведется под флагами восстановления традиций.

Люди в результате пребывают в недоумении, замешательстве, ощущают потерю ориентиров и страх.

Режим личной власти не может быть справедливым для всех. Ни один правитель, даже самый гениальный, не может уследить за всем, что творится в его государстве. Он поручает это своим приближенным, слугам, нукерам. И они творят что хотят, а ручная полиция давит любой протест в зародыше.

«Люди ходят по городу не подняв голову, а опустив, — рассказал в эфире радио «Свобода» юрист разгромленного Комитета против пыток Сергей Бабинец. — Ты идешь по городу и не можешь ни одного взгляда поймать, потому что люди смотрят в землю».

Но, наверно, все не так однозначно, как видится правозащитникам, которые отваживаются работать в Чечне.

Как и везде, люди там разные. Кто-то смотрит в землю, а кто-то извлекает из ситуации пользу. Кто-то встраивается, а кто-то не беспокоится ни о чем, пока дело не коснется его лично. Кто-то прогибается, а кто-то просто молчит с отстраненным видом.

И только по мелькающему в Сети иносказательному ролику вроде популярного сегодня «Убить дракона» можно понять, что люди в Чечне действительно страшно недовольны своим положением, своей незащищенностью и запуганностью, разрушением устоев и несправедливостями, с которыми ежедневно сталкиваются. То есть того благолепия, которое описывают официальные лица, на самом деле в Чечне сейчас нет.

Но его ведь и объективно не может быть. Если вы разрушаете правовую систему, к которой люди привыкли, но не предлагаете ей работоспособной замены, люди не будут довольны. Это так же ясно, как дважды два четыре.

Будет ли третья чеченская?

Федеральному центру абсолютно безразлично, как себя чувствуют люди в Чечне. Довольны они, недовольны, нарушаются у них права, не нарушаются, могут они добиться помощи от полиции, не могут… Это вопросы регионального масштаба, центр такими вещами не заморачивается.

Другое дело — региональная власть.

Бесконечное ее усиление не может не вызывать напряжения в центре.

Если региональная власть выйдет за пределы региона, чтоб уже и там продолжить свои антиконституционные упражнения, она отвяжется окончательно. И тогда третья чеченская война неизбежна. А с такой сильной, военизированной полицией, какая создана в регионе, воевать будет непросто.

Отвечающие за внутреннюю политику кремлевские чиновники-советники, как обычно, делятся по данному вопросу на два лагеря. Один лагерь говорит: отвяжется. Другой уверяет, что нет, никогда.

Кадыров четко работает в последнее время на тот лагерь, что за «отвяжется». Особенно удачно он его поддержал в апреле, призвав стрелять на поражение в сотрудников правоохранительных органов из других регионов, прибывших в Чечню для проведения спецопераций. Тогда — впервые! — центральные телеканалы подали эту ситуацию в негативном для чеченского руководства ракурсе.

Второй раз государственное телевидение показало критический сюжет о происходящих в Чечне событиях на прошлой неделе — в связи с погромом в офисе правозащитников.

Примечательно, что в декабре прошлого года офис разгромили точно так же. Но никакой информации на телевидении не было.

В декабре на правозащитников напали, потому что руководитель комитета Игорь Каляпин выступил с критикой Кадырова за призыв сжигать дома родственников боевиков.

Сейчас — потому что в Грозном был запланирован большой митинг против СМИ, которые «клюют» Кадырова. В последний момент его отменили — по звонку из Администрации Президента, полагают правозащитники. И кадыровцам надо было выпустить пар. Нельзя СМИ трогать? Тогда потрогаем правозащитников.

Бюджетник и погром

В прошедшую среду в Грозном второй раз за полгода разгромили офис правозащитной организации Комитета против пыток. Начался погром с как бы митинга, на который собрались человек двести работников бюджетной сферы. Митингующие потребовали расследовать убийство Джамбулата Дадаева, застреленного в апреле ставропольскими полицейскими. Как потом сказал руководитель комитета Игорь Каляпин, «почему возмущение решили адресовать нам, а не МВД и не СКР, мы совершенно не понимаем». Мало того, некоторые митингующие были уверены, что сами правозащитники и есть убийцы Дадаева. Впрочем, кто такой Дадаев, они тоже не знали.

Они были массовкой, статистами, собравшимися по команде сверху. Реальные герои появились спустя полчаса — примерно пятнадцать крепких парней в темных очках и медицинских масках с кувалдами и «болгаркой». Парни изуродовали служебную машину комитета, взломали дверь, расколотили мебель и унесли документы.

Полиция приехала, когда все уже было кончено. К вечеру, однако, власти объявили о задержании 30 погромщиков. По всей видимости, это были сотрудники бюджетной сферы, возвращавшиеся с «мероприятия». Комитет против пыток работает в Чечне с 2009 года. В первый же день, как правозащитники туда прибыли, им настойчиво порекомендовали уехать, «потому что этого требуют лучшие люди города». И до сих пор, как мы видим, разными способами продолжают «предлагать».

И немножко про экономику

В 2015 году из федерального бюджета на дотации для обеспечения сбалансированности бюджета больше всего будет выделено средств для Чеченской Республики — 20,6 млрд рублей.

Для сравнения: Республике Крым будет выделено 17,6 млрд рублей, Севастополю — 5,6 млрд.

Исполнение бюджета Чечни — как и на что он тратится — Счетная палата проверяла последний раз семь лет назад, в 2008 году.

По официальным данным, средняя зарплата в Чечне — около 22 тыс. рублей. По неофициальным — 12 тысяч, причем 10% вычитает бухгалтерия, в добровольно-обязательном порядке они передаются благотворительному Фонду имени Ахмата Кадырова.

О непрозрачности фонда в последнее время много писали СМИ.

Несмотря на то что фонд благотворительный и некоммерческий, он является учредителем компаний, которые контролируют большинство значимых объектов недвижимости в республике, занимаются строительством по госзаказам, поставляют госструктурам легковые машины и, как ни странно, торгуют алкоголем.

Фонд зарегистрирован в 2004 году, но его никто никогда не проверял, в базе Минюста нет от него ни одного отчета.

В апреле фонд сделал широкий жест — передал многофункциональный тренажер для девочки с ДЦП из Тольятти Софии Бабич, которая попросила об этом Путина на прямой линии. Подарок, правда, не пригодился. Страховая компания отправила Софию лечиться в Германию, и она через неделю начала ходить, поскольку оказалось, у нее вовсе не ДЦП и ее лечили 15 лет совершенно неправильно.

Информация о другой громкой благотворительной акции фонда поступила только вчера — видимо, в качестве ответа на выпады СМИ. Рамзан Кадыров заявил о досрочном восстановлении поселка Долинское, это ближний пригород Грозного.

Жители Долинского очень рады. «Еще в апреле мы жили как во время войны. Везде были полуразрушенные квартирные дома, разбитые дороги, не было воды и канализации. Теперь наш поселок не узнать, а жители соседних сел не скрывают, что очень нам завидуют», — цитирует одну из жительниц сайт «Кавказский узел».

Это к вопросу о том, восстановлена республика после войны или не восстановлена.

Ну и, конечно, к тому, с чего мы начали, — к вопросу о том, что сейчас происходит в Чечне.