Невилл Чемберлен и Адольф Гитлер. Сентябрь 1938 года.
Владимир Пастухов не раз говорил о борьбе в западных элитах и обществе двух «партий». Одна воспринимает путинскую агрессию против Украины как «региональный конфликт», которому в принципе можно не дать выйти за региональные рамки.
Не дать перерасти в войну глобальную, «мировую». Другая считает, что глобальная мировая война уже идет. Что это война экзистенциальная — за базовые ценности, за сам образ жизни, за то, каким будет миропорядок в ближайшее время.
Пока борьба между этими «партиями» идет с переменным успехом, и ее исход отнюдь не предопределен. На что и рассчитывает путинский Кремль. В этом свете весьма любопытны рассуждения Пастухова о том, почему во время войны с Гитлером «коллективный Черчилль» победил «коллективного Чемберлена».
Пастухов высказал мысль, что выбор «коллективного Запада» между Чемберленом и Черчиллем фактически был выбором между Гитлером и Сталиным. Было понятно, что придется сосредоточиться на борьбе с одним из этих злодеев, как минимум прикрыв глаза на злодейства другого. Чтобы стала возможной какая-то форма компромисса и даже альянса с ним.
Почему же либеральный Запад сделал выбор в пользу Сталина как менее неприемлемого зла? Сам Пастухов считает, что решающим оказался Холокост. Именно стремление физически уничтожить целый народ поставило Гитлера за грань приемлемости. Однако, когда Черчилль и Рузвельт принимали решение о войне с Гитлером на уничтожение и вступили ради этого в союз с «Сатаной № 2», нацисты всего лишь подвергали евреев дискриминации. Их лишали прав, депортировали, загоняли в гетто, проводили политику расовой сегрегации и апартеида. Но ни Бабьего Яра, ни газовых камер Аушвица еще не было.
При всей чудовищности трагедии еврейского народа, неверно сводить нацизм к юдофобии. Юдофобия — лишь одно из его проявлений. Кстати, среди сегодняшних американских «изоляционистов», выступающих против помощи Украине, можно встретить утверждение, что до Холокоста Гитлера довели. Не надо было загонять его в угол. Как ту самую крысу. Современный американский изоляционизм многолик. Тут и левацкие борцы с «американским империализмом», и пацифисты-умиротворители, и крайне правые поклонники «мистера Кольта» и социал-дарвинистского принципа «пусть каждый защищает себя сам». Но насколько же нынешний «коллективный Чемберлен» остается все тем же «коллективным Чемберленом»!
«Большевистский проект» был ужасен. Сталин ухудшил его еще больше. И все-таки это был, хоть и уродливый, хоть и тупиковый, но отросток от ветки большого европейского «модернизационного проекта», порожденного Ренессансом и Просвещением. При всем ужасе либерально-капиталистического мира перед большевизмом, замахнувшимся на священную для него частную собственность, в критический для себя момент этот мир смог увидеть в нем хоть и испорченного, хоть и пошедшего по кривой дорожке, но все-таки родственника.
А вот Гитлер — он был совсем «чужой». Как в современных триллерах. Он посягнул на нечто более базовое, чем частная собственность. И Запад это почувствовал. Осознал, каким провалом в «темные века» варварства обернется торжество гитлеровского «нового мирового порядка».
Можно, конечно, говорить, что это просто Гитлер не оставил Западу шанса на компромисс. А будь он чуть более гибок, с ним бы прекрасно договорились. Но это не снимает вопрос «почему». При всей остроте и кажущейся непримиримости противостояния эпохи Холодной войны, оно так и не вылилось в глобальную «горячую» войну. А вот противостояние с Гитлером вылилось. Это просто исторический факт. И он дает нам право как минимум предположить, что у либерального Запада с СССР оказалось больше общего, чем с Гитлером.
Есть такая историческая школа «ревизионистов». Для нее характерно игнорирование идеологического фактора в истории. Это приводит, в частности, к отрицанию понятия «тоталитаризм» как такового. Еще одна популярная в этой школе идея: две мировые войны XX века — это просто два этапа одной большой мировой войны с единой подоплекой. Принципиальная разница между этими войнами таким образом тоже игнорируется.
Первая мировая война неслучайно запечатлелась в общественном сознании как «империалистическая». Это действительно была война империй за передел «сфер влияния». За территории и другие ресурсы. И противники мало отличались друг от друга. Такая большая феодальная разборка.
Вторая мировая война была войной за ценности, за проект социально-политического устройства и миропорядка в целом. И хотя на нацистских знаменах был начертан лозунг борьбы за «жизненное пространство», она велась не столько за территории, сколько за само право брать территории силой. За право брать силой то, что тебе не дают так.
Раньше люди ели друг друга. Потом перестали. Раньше люди отбирали друг у друга территории, перекраивали силой границы. Потом перестали. И решили: так больше нельзя. Мы в это не вернемся. Это и есть прогресс. Но пришел некто дерзкий и сказал: а почему это мне нельзя, если раньше люди так делали? И я вас в это верну. Потому что вы остались такими же.
Чтобы не вернуться в это, людям пришлось воевать. Вторая мировая война была войной между идеей прогресса и ее отрицанием. Это была битва за право на лучшее будущее. Противостояние Запада и СССР было спором о лучшем будущем. Противостояние с Гитлером было спором будущего и прошлого. Таким же спором является сегодняшнее противостояние Запада и Путина. И вновь исход его зависит от того, победит ли коллективный Черчилль коллективного Чемберлена.
Сhechenews.com
06.11.22.