Заканчивается псевдовыборная кампания, в ходе которой я с самого начала поддерживал тактику ее бойкота («забастовки избирателей»). Главный для меня мотив: я считаю любую дестабилизацию преступного и отвратительного путинского режима благом.
Подчинение оппозиции правилам игры, диктуемым стоящими у власти жуликами (без чего участие в организуемых ими псевдовыборах невозможно), стабилизирует систему.
Отказ подчиняться этим правилам систему дестабилизирует. Это не всегда так. Но сегодня это именно так. Недаром участвовать в путинском цирке согласились лишь те оппозиционеры, которые известны последовательным отстаиванием позиции «революция хуже Путина».
Я не считаю Ксению Собчак и Григория Явлинского марионетками Кремля. Я считаю их политически субъектными фигурами, которые ведут собственную игру. В том числе используя устные и молчаливые договоренности с Кремлем. За ними стоят люди, часть из которых смертельно боится революции, а другая часть в нее просто не верит. Считает что синица в руках лучше, чем журавль в небе. Все еще надеется что-то отхлопотать у режима примерным поведением.
Фактически голосование 18 марта является выборами лидера демократической и либеральной оппозиции. На это место претендуют трое: Алексей Навальный от демократов и Собчак с Явлинским от либералов. Мое участие в бойкоте – это голос против Собчак и Явлинского. Это голос за Навального. В первую очередь – по указанной выше причине. Он – дестабилизатор. Собчак и Явлинский систему стабилизируют. Но не только по этой причине.
Мой голос против Собчак и Явлинского – это мой протест против их отказа проявить политическую солидарность с Навальным, которого нагло обжулили. Недопуск Навального на выборы явился результатом серии откровенно заказных судебных решений, а также недобросовестного истолкования законов, Конституции и международных обязательств РФ. То есть откровенного мухлежа. Я считаю, что когда ты сталкиваешься с мухлежом, надо прекращать игру и бить в морду, а не принимать установленные жуликами правила как данные свыше.
Согласившись участвовать в выборах по этим правилам, Собчак и Явлинский показали себя политиками, лишенными чувства общеоппозиционной солидарности. И им непросто будет смыть клеймо штрейкбрехеров и политических мародеров, готовых попользоваться недобросовестным устранением Кремлем их конкурента.
Но, может быть, они выполнили какую-то из полезных не только лично для них задач, ради которых они соглашались на заведомо подлую игру? Например, озвучивание через СМИ прогрессивной повестки. Но и в этом они преуспели не сильно. Они не смогли использовать выборную кампанию для мобилизации оппозиции. И в первую очередь потому, что не решились поставить во главу угла своей кампании тему, которая на самом деле является сегодня самой важной, а может быть и единственно важной. Тему надвигающейся войны.
Явлинскому и Собчак многое можно было бы простить, если бы они использовали эти выборы для проведения максимально жесткой и агрессивной кампании под антивоенными и антиимперскими лозунгами. Путин сошел с ума. Путин толкает нас к большой войне, возможно – ядерной. Путин разрушает основы системы международных отношений и противопоставляет Россию всему миру, а это ведет только к войне. Путин – это война.
Нам не нужна эта война. Нам не из-за чего воевать с Западом. Никто не отберет у нас наши природные богатства и не превратит в свою бесплатную рабочую силу. Нам не нужен кровавый палач Асад. Нам не нужны бандитско-марионеточные режимы так называемых ДНР-ЛНР. Нам не нужно место мирового решалы. Нет войне! Долой войну!
На этом надо было строить всю кампанию. Хотя бы потому, что все это правда. На это надо было напирать, а не стараться не задеть великодержавно-шовинистические предрассудки избирателей. Надо было напирать на то, что опасность ядерной войны вполне реальна.
У нас почему-то считается, что антиимперская позиция заведомо проигрышна, а путинское «послание в ад» – это чуть ли ни предвыборный ход. Но те, кому ядерные страшилки нравятся, и так были за Путина. А вот сколько-нибудь вменяемые избиратели Путина, лояльность которых основывалась на чувстве стабильности, были на самом деле напуганы.
Все-таки среднестатистический «ватник» бывает смел, лишь пока он уверен, что с ним самим ничего страшного не случится. Со своими прыжками крысы в Манеже Путин явно пережал, и проседание его рейтинга связано именно с этим. Но лидеры либералов этого не увидели и этим не воспользовались.
Как бы то ни было, голосование 18 марта пройдет и дальнейшее будет зависеть от того, насколько оно делегитимизирует режим. Реальным фактором делегитимизации режима будет даже не низкая явка, а масштабы фальсификаций и готовность общества против этих фальсификаций протестовать. А фальсификации неизбежны как налоги и смерть. Как бы Памфилова с Кириенко ни хотели устроить «чистые выборы». Вся путинская машина власти запрограммирована на фальсификации, и никакие окрики сверху не остановят местных начальников, которые будут бороться за «улучшение показателей».
И когда к вечеру 18 марта тысячи наблюдателей вывалят в паблик «подколотый, подшитый материал», вопрос о том, кто был за дестабилизацию через бойкот, а кто был за влияние на власть через участие, не будет играть существенной роли. Значение будет иметь лишь то, кто сможет предложить мобилизующий протестное движение список требований к послевыборной власти. Требований конкретных и жизненно важных. Чтобы люди четко представляли себе, за что им выходить на улицы и стоять на площадях.
Этот список не обязательно должен быть особенно радикальным. Напротив, он должен быть приемлем для самой умеренной части оппозиции. Поэтому требования немедленно вернуть Крым Украине в нем может и не быть (хотя в дальнейшем от этого вопроса все равно не уйти). Но в любом случае центральными пунктами этого списка должны быть требования самых неотложных шагов по прекращению развязанной Кремлем «Второй Холодной войны», по прекращению противостояния с Западом. Еще не поздно такой список требований составить.