«Настя, ты почему не позвонила, не поздравила наших мужчин?» — голос мамы по телефону звучал обиженно. «А с чем? С днем депортации вайнахов?» — спросила я.
Вот уже три года, как я окончательно перестала поздравлять отца и брата с праздником «Защитника отечества». А родные не любят моих заморочек, они ждут поздравлений. Для них этот день, как «8-е марта», только наоборот.
23 февраля с самого моего детства было непонятным праздником. Вначале были открытки «С днем советской армии», когда Советского союза уже не было. «День Защитника Отечества» ситуацию спас ненадолго. Будучи школьниками, брат и его друзья, напуганные рассказами о дедовщине в армии, обсуждали, как лучше в ряды «защитников отечества» не попасть.
А тут еще и война призванных защитников отечества с Чечней. Мой дядя поразил меня тогда заявлением: «если бы меня сейчас призвали в армию и отправили в Чечню, я бы дезертировал. По дороге из поезда выпрыгнул бы». Я спросила у отца, как выпрыгнуть из поезда на ходу и остаться в живых. Он ответил: «надо прыгать и едва приземлившись, бежать – чтобы позвоночник не пострадал от резкого перепада скорости».
В 1994 году, в возрасте 10 лет, я не знала ничего о 23 февраля 1944. Учитель ОБЖ, нашего нового главного обязательного предмета, говорил на уроке, цитирую: «Я считаю, что единственный выход в том, что Чечню нужно сравнять с землей. И оставить на этом месте ровное поле». Учитель истории не говорил ничего. Наверное, новые учебники еще не подоспели.
С другой стороны, зачем просвещать детей в Новосибирске по поводу депортации чеченцев, ингушей и других народов? Это же было далеко и не с нами…
«О, да ты моя землячка!» — так меня встретил в столице Калмыкии Элисте в 2008 году местный житель Сергей Сангаджиевич. Выяснилось, что Сергей Сангаджиевич родился в 1956 году в депортации, в Новосибирской области. «Ну, расскажи, как там сейчас дела у меня на родине? Я хочу туда съездить» — сказал он. Семье Сергея Манджиева «повезло» — отца не сняли с фронта, так как он в Красной Армии был на очень хорошем счету. Ему разрешили присоединиться к депортированной жене и детям уже после окончания войны. Об иных калмыках командиры стали докладывать, что они киргизы, казахи или буряты. И так воинам удавалось остаться в рядах защитников отечества.
Но в день депортации калмыков хотя бы не надо никого поздравлять: это 28 декабря, в память о 1943, а не 23 февраля.
23 февраля 2011 мне звонила не только мама. Еще звонил Салим-Гирей из Хасавюрта: он рассказывал о траурных мероприятиях. В этом дагестанском городе проживало много чеченцев, и их тоже вывезли в вагонах для скота в ссылку.
Когда же отменят 23 февраля как государственный праздник, учитывая, что в двух (с половиной, считая Хасавюрт) субъектах федерации – траур? Ведь депортация чеченцев и ингушей в праздничный день 23 февраля даже не была случайной. Мужчинам приказали явиться на сход, якобы для праздника, а потом арестовали и стали грузить в вагоны.
23 февраля 2011 я по привычке искала новую информацию. Например, сайт «Кавказский узел» публикует новые свидетельства очевидцев депортации каждый год. В этом году один очевидец рассказал, что чеченцы в вагонах для скота умирали….не только от тифа, но и от стыда: оправляться нужно было в ведро, на виду у всех, и многие этого не делали вплоть до разрыва мочевого пузыря.
А этот пронзительный документ еще раз показывает связь защиты отечества и позорной, трагической спецоперации «Чечевица».
Он – о высокогорном селении Хайбах, 700 жителей которого в 1944 просто сожгли:
«В половодье берег Десны обнажил останки кавалеристов в кавказских бурках. Разведчики 2-го гвардейского Кавказского кавалерийского корпуса погибли 12 марта 1943 года, выполняя в тылу врага особое задание генерала Рокоссовского. У одного из них в непромокаемом пакете были смертный медальон, фотокарточка, вырезка из армейской газеты и письмо матери в Хайбах.
Это был командир взвода Бексултан Газоев. Сообщаю о герое на родину. Ответ из Грозного: «Населенного пункта Хайбах в Чечено-Ингушской АССР нет». Но в письме матери Газоев указал адрес: Хайбах, Галанчожский район, Начхоевский сельсовет. Я вылетел в Грозный.
«Дался вам этот Хайбах! — сказал мне Доку Завгаев, первый секретарь Грозненского обкома. — Ну, был до войны. А в войну не стало». Я настаивал: нужно найти родственников героя. Он долго уходил от разговора, но все же признал: «Люди сгорели при депортации». Как же так? Человек за родину жизнь положил, а его родных — сожгли?»
Я надеюсь, что авторы нового учебника истории Вдовин и Барсенков, пишущие о чеченцах-дезертирах из Советской армии, этот документ видели.
23 февраля 2011 года, в годовщину депортации чеченцев и ингушей, жители Ингушетии и Чечни до сих пор так и не услышали слов соболезнования от представителей федеральной власти в память о погибших близких. Зато ОБЖ сделали обязательным предметом. Ума не приложу, чем порадовать по телефону маму 8 марта, в день депортации балкарцев.
https://www.svoboda.org/a/2321852.html
Chechenews.com
22.02.19.