ПОЛГОДА НАЗАД БЫЛ ТЕРАКТ НА ДУБРОВКЕ. ЗА ЭТО ВРЕМЯ МНОЖЕСТВО РАЗ МЫ ЗАДАВАЛИ ОДНИ И ТЕ ЖЕ ВОПРОСЫ: КАК ТАКОЕ МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ? КАК ИХ ПРОПУСТИЛИ В МОСКВУ? КТО? И ЗАЧЕМ? ОКАЗЫВАЕТСЯ, ЕСТЬ СВИДЕТЕЛЬ. ОН ЖЕ — УЧАСТНИК.
Сначала была только скудная информация: один из группы террористов, захвативших «Норд-Ост» на Дубровке, жив.
Мы проверяли эту информацию, многократно анализировали список группы Бараева, напечатанный в прессе. Наводили справки. И нашли. Человека, фамилия которого официально опубликована среди других террористов, взявших в заложники зрителей мюзикла.
— Вы были в составе группы Бараева при захвате «Норд-Оста»?
— Был.
— Вы вошли с ними?
— Да.
«…Ханпаш Нурдыевич Теркибаев. (Далее следует название правительственной газеты.) Специальный корреспондент…» — это я читаю «корочку» с большими буквами «ПРЕССА» по темному полю.
Удостоверение № 1165. Подпись — Ю. Горбенко. И правда, есть в этой газете такой директор.
— И на какие темы вы пишете? О Чечне?
…Молчит.
— А на работу ходите? В каком отделе работаете? Кто ваш редактор?
…Опять молчит. Делает вид, что плохо понимает по-русски. Но разве может быть спецкор в главной правительственной газете страны, не знающий по-русски? Монголовидные, не очень похожие на чеченские, узкие глаза Ханпаша недоумевают. И он не рисуется, действительно не понимая, о чем речь, — очень далек от журналистики.
— Так удостоверение вам кто-то дал только для «крыши»?..
Хитро улыбается:
— Да я бы не против и писать… Просто еще не успел разобраться. Только получил это удостоверение — 7 апреля. Видите дату? Мне ходить туда не надо. Я же в информационном управлении президента работаю.
— У Поршнева? Кем?
(ДЛЯ СПРАВКИ: Игорь Поршнев — начальник Информационного управления администрации президента Путина. То есть «прямой начальник» этого тридцатилетнего уроженца чеченского селения Мескер-Юрт по имени Ханпаш Теркибаев.)
Но и фамилия «Поршнев» вызывает недоумение у «специального корреспондента». Ханпаш просто не знает, кто такой Поршнев.
— Когда надо, я встречаюсь с Ястржембским. Я у него работаю. Вот мы на фотографии с ним.
Действительно, это фотография именно с Сергеем Владимировичем. Сергей Владимирович смотрит мимо камеры и выглядит весьма недовольным. Зато Ханпаш на ней — тот, что сейчас сидит передо мной, в гостинице «Спутник» на Ленинском проспекте в Москве, — Ханпаш смотрит глазами прямо в объектив: вот, мол, мы вместе. Фотография получилась с настроением — заметно, как не нужен был этот снимок Сергею Владимировичу и как, по всей видимости, настаивал на нем тот, кто сейчас рассказывает о своем трудном жизненном пути, сопровождая изложение демонстрацией множества фотографий, извлекаемых из портфеля. «Я и Масхадов, я и Ястреб, еще раз — я и Масхадов, я и Арсанов, я в Кремле, я и Сайдулаев, я и Хиль Роблес…» (Европейский комиссар по правам человека. — Прим. ред.)
Вглядываюсь — и приличная часть карточек кажется грубоватым фотомонтажом. (Потом проверили у специалистов — так и есть. — Прим. ред.) Зачем?
Ханпаш опять делает вид, что не понимает, роется в портфеле и вытаскивает «себя с Маргарет Тэтчер и Масхадовым» — в доказательство, что и с Лондоном близко знаком. 98-й год, Масхадов в папахе, посередке — Тэтчер, по другую руку — Ханпаш; причем Масхадов выглядит так, как выглядел до войны, а Ханпаш — так, как сейчас… Зачем? Но он уже показывает другую карточку. На ней — Ханпаш и Масхадов времен нынешней войны. Масхадов в камуфляже, борода уже сильно поседела, выглядит ужасно, да и Ханпаш — не ахти. Эта — подлинная.
— Не боитесь разгуливать с такими фотографиями по Москве? В Чечне за «Масхадова» расстреливают на месте, тут — подбрасывают оружие и запирают в тюрьму на много лет…
Отвечает так:
— Еще общаюсь с Сурковым. — Тон у Ханпаша становится хвастливым: — После «Норд-Оста» был у Суркова. Два раза. (ДЛЯ СПРАВКИ: Владислав Сурков — влиятельный заместитель главы администрации президента России.)
— А зачем?
— Помогал вырабатывать политику для Путина по Чечне. Посленордостовскую.
— И как? Помогли?
— Мир нужен.
— Свежая мысль.
— Сейчас по заданию Ястржембского и Суркова я занимаюсь мирными переговорами. Идея: вести переговоры с теми, кто в горах.
— Ваша идея или идея Кремля?
— Моя идея, поддержанная Кремлем.
— Переговоры — с Масхадовым?
— Нет. На Масхадова Кремль не согласен.
— Так с кем же?
— С Вахой Арсановым. Только что с ним встречался.
— Где?
— Там.
— А куда же Масхадова девать?
— Его надо уговорить сложить полномочия до выборов президента в Чечне.
— Вы этим тоже занимаетесь?
— Да, но на это у меня нет никаких полномочий. Я — от себя тут. Впрочем, выборов может и не быть.
— А если все-таки доживем до выборов, то вы лично на кого сделаете ставку?
— На Хасбулатова или Сайдулаева. Они — третья сила. И ни с Масхадовым, и ни с Кадыровым. И я — такой. После «Норд-Оста» именно я организовал переговоры депутатов чеченского парламента с администрацией, с Ястржембским.
— Да, это многих тогда удивило, — говорю. — Когда Иса Темиров вместе с другими депутатами открыто оказались в Москве, выступили на знаменитой пресс-конференции в агентстве Интерфакс и призвали голосовать на референдуме и, значит, против Масхадова, хотя раньше были за него… Так это вы стояли за этим?
— Я, — отвечает гордо.
— А вы сами потом голосовали на референдуме?
— Я? Нет. — Смеется. — Я из тейпа «чарто», нас «евреями» в Чечне называют.
— Можно ли сказать, что норд-остовской трагедии была уготована роль Буденновска для окончания второй чеченской войны?
Вопрос неслучаен — мы у главной черты. Ханпаш — участник абсолютно всего. Парень на все случаи нашей политики. Со всеми знаком, всюду вхож, с ним по плечу любые повороты на Северном Кавказе. С Масхадовым понадобится поиграть — он сведет с Масхадовым. Без Масхадова — он тоже обеспечит. Так, по крайней мере, уверяет… По профессии, говорит, актер, окончил актерский факультет Грозненского университета. Неважно, что такого факультета не было и он сам так и не смог вспомнить, кто был его педагогом по актерскому мастерству, главное, что объявляет: с Ахмедом Закаевым «мы — друзья, вместе работали в театре». В первую войну взял в руки видеокамеру и стал телевизионщиком. Ходил с Басаевым в буденновский рейд, но за участие в нем осужден не был, скорее, напротив — получил амнистию в апреле 2000 года.
— Где давали бумаги об амнистии?
— В Аргунском городском отделе ФСБ Чечни.
Это очень серьезная деталь. Аргунское ФСБ — одно из самых жестких, всю эту войну напролет. Именно когда Ханпаша амнистировали, люди оттуда выбирались почти единственно на тот свет. Ханпаш — первый, встреченный выжившим, да еще со справкой об амнистии за Буденновск.
Между двумя войнами Ханпаш, как «герой Буденновска», становится ведущим специалистом пресс-службы… президента Масхадова. У него на канале Масхадова — авторская телепрограмма «Президентское сердце», позже переименованная в «Путь президента». Правда, потом, еще до второй войны, его подвинули, и Ханпаш вынужден был уйти из масхадовского окружения, но, когда начались боевые действия, он вернулся и опять стал «ярым джихадистом». Удивительно, но прямо под носом у федеральных войск и всех, какие есть, спецслужб, посреди тяжелых боев, когда все бежали куда могли, Ханпаш умудрялся делать телепрограмму, смысл которой можно перевести с чеченского примерно так: «Моя родина там, где джихад».
— Правда, я и тогда, и сейчас так не считаю.
— То есть? Ваша родина не там, где джихад?
— Просто программа у меня была такая.
— Вроде бы Масхадов вас опять отлучил от себя недавно?
— Не Масхадов, а его представители за границей. Но я им не верю. Рахман Душуев в Турции сказал мне, что получил кассету от Масхадова и президент больше не хочет, чтобы я называл себя его представителем, но я сам не видел эту кассету и с Масхадовым не разговаривал…. А недавно я спокойно с Кусамой и Анзором встречался в Дубаях. Они меня принимали. Спал у них, ел…
(ЕЩЕ ОДНА СПРАВКА: Кусама — жена Масхадова, Анзор — его сын. — Прим. авт.)
— Дубаи, Турция, Иордания, Страсбург… Вы все время путешествуете? Вам визы дают?
— Я всех чеченцев знаю. Поэтому езжу по странам и всех призываю к миру и объединению.
— А в Дубаях вы оказались из Баку?
— Да.
— А там появились после октябрьского теракта в Москве? И просили живущих там чеченцев помочь вам, рассказывали, что являетесь одним из выживших участников захвата «Норд-Оста» и теперь вам срочно нужны контакты в арабском мире, чтобы уйти от погони?
— А откуда вы знаете?
— Чеченцы из Баку рассказывали. И из газет. Ведь ваша фамилия опубликована в списке террористов, бывших в «Норд-Осте». Кстати, вы подавали на эту публикацию в суд?
— Нет. А зачем? Я просто спросил Ястржембского: «Как такое могло получиться?»
— И что он ответил?
— «Не обращай внимания».
Последний взлет политической карьеры Ханпаша Теркибаева действительно связан с 23—26 октября 2002 года — с нашим общим горем. С терактом, повлекшим многочисленные человеческие жертвы, когда отряд под руководством Бараева-племянника… захватил почти 800 человек в помещении Дома культуры на улице Мельникова и вся страна не знала, как их спасти, металась, выла, каждое мгновение ожидая взрыва.
— Кстати, вы давно были с ним знакомы? С младшим Бараевым?
— Давно. Я всех в Чечне знаю.
— Так была там взрывчатка?
— Да не было. Ну не было.
Именно после «Норд-Оста» карьера Ханпаша резко поползла вверх. Он действительно стал «соратником» администрации президента Путина. Оказался снабженным всеми необходимыми документами, обеспечивающими ему возможность беспрепятственно перемещаться всюду, где требуется, маневрируя от Масхадова до Ястржембского. Вел переговоры от имени администрации Путина с депутатами чеченского парламента — те понадобились для поддержки референдума. Выбивал для этих депутатов гарантии неприкосновенности в случае приезда в Москву. Выбил. Ханпаш, а не кто-то другой, возил тех же депутатов, причем в качестве руководителя их группы, в Страсбург, в высокие кабинеты Совета Европы и Парламентской ассамблеи, и там депутаты вели себя исключительно правильно — под управлением Рогозина, председателя думского Комитета по международным делам.
Естественно, возникает вопрос: почему? Почему именно Ханпаш? За какие такие услуги? Чем доказал лояльность? А без таких доказательств ничего похожего происходить с ним просто не могло…
Теперь — самое главное. Пересказ основной части нашего долгого разговора.
По всей видимости, именно Ханпаш и есть тот самый человек, которого все вовлеченные в трагедию «Норд-Оста» так искали. Человек, изнутри обеспечивавший теракт. По имеющимся в редакции сведениям (да он и сам не отпирается, тщеславный человек!), Ханпаш — засланный спецслужбами агент.
Он вошел в здание вместе с террористами.
Как член отряда.
Негласно, по его же словам, обеспечивал проход и по Москве, и в сам «Норд-Ост».
Это именно он уверял террористов, что «все под контролем», что «грязных людей полно», что «русские опять взяли деньги», как тогда, когда выходили из окруженных Грозного и Комсомольского, и надо просто «пошуметь» — и получится «второй Буденновск», и таким образом добиться мира, а потом, после выполнения задания, «нам дадут уйти» — не всем, но дадут.
Этим «не всем» оказался он сам.
Он вышел из здания, не дожидаясь штурма. Более того, у него был план Театрального центра на Дубровке, которого не было ни у Бараева-племянника, командовавшего террористами, ни даже поначалу у отряда спецназа, готовящегося к штурму.
Почему? Да потому, что он был частью тех сил, которые куда выше в силовой иерархии, чем «Витязь» и «Альфа», шедшие на смерть.
Впрочем, был план или его не было — по большому счету все равно, это лишь детали.
Собственно, и сам Ханпаш соврет — дорого не возьмет, фотомонтажи помните? А те, кто мог бы подтвердить или опровергнуть некоторые детали: где, допустим, была его огневая точка, — они, по всей видимости, погибли. Или не так болтливы. Допускаю ли я, что засланный был не один? Вполне допускаю. Если один, то почему не два?
Суть для нас в другом — если в «Норд-Осте» был такой засланный агент, то это значит: власть знала о том, что готовится теракт. Участвовала в его подготовке, и даже не важно, с какой целью. Главное — власть (какая ее часть?) была в курсе, что творится, задолго до того, как об этом узнали все мы, и, значит, подставила свой народ под тяжелейший удар, зная, что удар будет, осознавая, что от него тысячи не смогут оправиться, а сотни полягут. Власть шла на еще один «Курск»… (Вспомните, какие сигналы подавали несчастные из захваченного зала? — «Мы — как второй «Курск»… Страна о нас забыла… Мы не нужны стране… Страна хочет, чтобы мы погибли…» Многие вне зала тогда возмущались — ну, они уж хватанули… Однако, на круг, именно так и получилось…)
И, значит, вопрос остается: за что? За что они погибли полгода назад?
И вот тут, прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, надо выяснить: а кто она, собственно, эта наша власть, которая знала? Кремль? Путин? ФСБ?.. Классическая триада современности?
Наша власть — не монолит. И спецслужбы — тоже. И это неправда, что большинство офицеров, работавших в те дни в штабе у здания на Дубровке, лишь создавали видимость борьбы с трагедией, зная, что это всего лишь мистификация. Большинство было искренне. Как «Альфа» с «Витязем». Как и мы…
Но! Если «Ханпаш был» — значит, нам никуда не деться, и какая-то часть власти, которая знала, действительно, лишь делала сочувствующий вид посреди трехсуточного нашего безумия во спасение, слез, инфарктов, криков, подвигов, смертей?..
И это — переворачивает весь ход событий полугодовой давности.
Так кто те спецслужбы — которые знали?
Конечно, это не спецназы, проведшие штурм. Если бы его бойцы поняли глубину подставки, возможно, случился бы просто повтор 93-го года с отказом штурмовать и история сегодня была бы совсем другой.
Не офицеры ФСБ и МВД, планировавшие операцию по освобождению всерьез. Не они внедряли Ханпаша. А потом его трудоустраивали. Но кто?
Сам Теркибаев на этот вопрос отвечать не стал.
Получается, ФСБ и МВД лишь разгадывали и исполняли чей-то сценарий?
На второй чеченской войне такие методы хорошо опробованы именно военной разведкой. Запевалы в так называемых эскадронах смерти — сотрудники ГРУ. Бессудные казни наших сограждан там — их ремесло. И с этим кровавым лидерством ни ФСБ, ни МВД, ни прокуратура, ни суды ничего поделать не могут. И, опять же, это практика отрядов ГРУ — использовать чеченских бандитов — раз. А также — предыдущих собственных жертв (вдов, сташих вдовами от действий «эскадронов смерти») — два, как очень удобный материал ради достижения поставленных целей устрашения всего общества.
Так — они? Или кто-то еще, пока нам не известный?
У меня нет ответа. Но докопаться очень важно. И обязательно нужно.
…Так за что погибли люди? За что безумная цена — 129 жизней?
Вот что получилось, когда чуть приоткрылась всего лишь одна крошечная история о маленьком азефе, провокаторе наших дней.
Люди погибли, а вот провокатор вполне процветает. И именно он — часть политического интерьера. Прикормлен, хорошо выглядит и, главное, продолжает… На днях отправляется в Чечню. Что будет готовить на сей раз?
— Мне нужны сутки, чтобы встретиться с Масхадовым, — так говорит.
— Ну уж и сутки?
— Хорошо, два дня.
Ханпаш снисходителен к наивным. К нам.
Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, обозреватель «Новой газеты»
28.04.2003
Chechenews.com
27.10.19.