«Вот, например, что я сделал, чтобы не допустить эту войну, зная, что эта война запланирована, как избежать эту войну? В первую очередь, я говорил, сделал все возможное, чтобы начало гражданской войны не было поводом для начала агрессии. Этим я немного отодвинул эту войну. Затем начались заказные похищения людей, вот… и высших чиновников России. Начались угрозы нанесения превентивных ударов и так далее.
Опять я успокоил Степашиных и так далее… по-моему, Степашин меня понял, по-моему, он самый умный там. Он сказал, когда ему задали вопрос: надо воевать в Чечне? Он сказал: ну мы же воевали. Когда ему задали вопрос: штурмовать город Грозный нужно или нет? Он сказал: ну мы же его брали. Когда ему задали вопрос: ну кого там привести к власти и так далее, марионеток этих, национал-предателей… он сказал: но это ж все было! Понимаете? Все было.
Поэтому я сделал все возможное – убедить Ельцина, Степашина: не надо из-за Власовых, Шпигунов наносить превентивные удары… то есть это начало новой войны. Пускай сначала разберутся, кто заказывает эти похищения этих больших чиновников. Затем начались массовые провокации вдоль границы. Было подтянуто огромное количество войск вдоль границы Ставропольского края, Дагестана, Ингушетии. Буквально российские войска переходили границу, углублялись на территорию Чечни, восемьсот – километр, артиллерийскими ударами сносили с лица земли наши пограничные посты. Опять я знал, что меня спровоцируют на ответные действия. Здесь горячие головы упрекали меня в том, что почему я не начинаю. И вот это я выдержал.
Вот тогда был выдуман этот спектакль с Дагестаном. Я сто процентов уверен, что начало вот этого нашествия, и, как это называют, агрессии, против братского дагестанского народа – об этом знали первые руководители Дагестана, об этом знал Путин, об этом знал Квашнин, об этом знали Трошевы, Шамановы, Березовские, Волошины, все они знали. А наши «герои», завоеватели Дагестана, были определенными пешками в их руках. Когда началась война, массированное применение авиации, я сделал все возможное, чтобы остановить эту войну.
Первое, что я сделал – ровно три раза я звонил в администрацию Ельцина, просил руководителя администрации Волошина: дай мне минут 10 поговорить с Ельциным. Я уверен, что Ельцин об этом не знает. Стоит мне встретиться с ним, минут 30 – войны не будет. И три раза мне объясняли, что Ельцин болеет, его нету, он где-то там… Я говорил: не может быть – это была правительственная связь – чтобы не было правительственной связи с президентом такого большого государства.
Затем, я действительно осудил, сделал заявление после серии террористических актов, осудил терроризм, бандитизм, агрессию в Дагестан и так далее. И предложил российской стороне, предложил: давайте, совместное расследование, если будут неопровержимые доказательства причастности хоть одного чеченца к этим террористическим актам, я готов представить любого гражданина Чечни на любой независимый судебный процесс. Тут же я провел съезд чеченского народа, резолюция съезда была очень жесткой: осудить войну, осудить терроризм, осудить бандитизм, выгнать отсюда всех иностранцев, разоружить незаконные вооруженные формирования, объединить усилия по борьбе с преступностью. Все было… но никому эта резолюция не нужна была.
Затем я сделал все возможное, чтобы встретиться с первым руководителем Дагестана, с Магомедовым. Мы договорились с ним встретиться. Значит, я на следующее утро выезжаю на границу Чечни с Дагестаном, подъезжаю к блокпосту в установленное время. Мне говорят, что там дагестанцы перекрыли дорогу, что меня не пропустят в сторону Хасавюрта. Я говорю: другие проблемы есть? Нету. А тогда, я говорю, я подъезжаю к этой толпе, мне хватит пять минут, и я там проеду. Потом они замешкались, говорят, что со стороны Кизил-Юрта Магомедова остановила такая же толпа, и его не пропускают. Я посмотрел на это и сказал: это проблема Магомедова, если он на своей территории не может проехать. Развернулся и уехал, послал их к черту.
Затем я сделал все возможное, чтобы встретиться со всеми руководителями республик, краев Северного Кавказа. И предложил: давайте встретимся и подпишем совместное соглашение. Подпишем соглашение о коллективной безопасности. Если, например, в последующем чеченцы там перейдут границу Дагестана, или там Осетии, или там Ингушетии, ингуши перейдут границу Осетии… – все вместе мочим… давайте? Нам не дали встретиться. Кто не дал? Путин не дал. Не нужна была эта встреча.»
Аслан Масхадов. Отрывок из расшифровки аудиописьма, присланного в 2000 году Президентом Ичкерии Асланом Масхадовым своему другу и сослуживцу по Советской армии.