Вы знаете, был такой город на земле и назывался он Грозный! Такой невероятно красивый, считавшийся жемчужиной Северного Кавказа, город дивной красоты, что мог затмить собой даже Рим, мать всех городов на Земле. Город, который смело мог претендовать на восьмое чудо света! Кто не видел Грозный, кто не знает его, кто не жил в нем, тот, наверное, никогда меня не поймет!
Чтобы его оценить, его надо было видеть, чтобы чувствовать его пульс, надо было в нем жить, чтобы им грезить и не предать забвению, его надо было любить так, как любили его мы, бессменные его жители. А мы вправду его любили той нежной любовью, которой мать любит свое дитя, той любовью величину которой невозможно измерить.
Мы любили в этом городе каждую травинку, каждый кустик и деревце в парках взращенное чьими-то любящими руками, каждую улицу и проулочек, любили трамвайный скрежет, раздававшийся по утрам, и шум тополей под нашими окнами. Да мы любили его и всем сердцем были привязаны к этому неповторимому по своей уникальной архитектуре городу.
Город с гигантскими тополями, что вершин глазом не достать, с кленовой аллеей по осени густо осыпанной листвой, с рекой Сунжей облизывая мазутные берега лениво текущей мимо кинотеатра «Космос», с альма-матер нефтяным институтом им. Миллионщикова служивший особой гордостью для горожан, с Президентским Дворцом поражающим человеческое воображение, с домами великолепной архитектуры, с Чеховской библиотекой сравнимой разве с библиотекой Цельсуса, украшенная тремя женскими фигурами олицетворяющие Добродетель, Правосудие и Судьбу.
Чеховскую библиотеку украшали величественные колонны, ничуть не уступающие этим эфеским фигурам. Как храм Парфенон украшал Афины, так Чеховка украшала Грозный.
А перед зданием библиотеки, перед этим роскошным Дворцом в стиле ренессанс, с огромными арочными окнами и вестибюлем, с бесконечными залами полных редкостных книг, дополняя его величие и красоту, возвышался фонтан Чеховского парка. А с чем можно было сравнить этот чудесный фонтан, разве только с Троянским у подножия Панаир? Этот фонтан, как и сама библиотека, стали неким символом города. И, казалось, никогда не зарастет к нему людская тропа.
Сколько горожан, получая истинное удовольствие, созерцали его? И если летом весь город изнемогал от жары, а оно у нас знойное через край, стоило оказаться у фонтана, чтобы ощутить его живительную прохладу и свежесть! Чтобы на лицах как своих, так и детских, ощутить эти алмазные брызги воды! А сколько дел обсуждалось перед этим фонтаном болтливыми мамашами, пока их голопузые детишки со светлыми и чистыми глазами, бегали как шальные у фонтанчика, брызгая друг дружку водичкой! А сколько счастливых лиц запечатлели фотографы на фоне этого излюбленного горожанами места. А сколько влюбленных томно вздыхали у его тенистых голубых елей!
Да разве перечислишь все достопримечательности этого неповторимого по красоте и величию города в одном небольшом рассказе? Об этом городе можно писать бесконечно! Как о дивной сказке Шахерезады. О драматическом театре, о здании Главпочтамта, о Барском доме, прозванный за особую элитарность, о кафе Столичным и Арфа, о двухэтажным универмаге считавшимся Грозненским Гумом или Цумом, о краеведческом и изобразительном музеях, о Гайдаровке, о Полежаевском сквере, и просто о домах старинной постройки.
А как не сказать о крытом рынке, этот своего рода пульс города, где узнавались все последние новости, где часами беседовали случайно встретившиеся домохозяйки, где взгромоздившись на высоченные каблуки чинно, под ручку с мамашами прогуливались чеченские красавицы, где гуляли праздно шатавшиеся просто так, дабы поглазеть или просто приценится к товару. А грозненский базар с прилавками полные свежих фруктов и овощей. Горы помидоров, болгарского перца, чернильных баклажанов, малины, клубники, чего здесь только нет?
А вы помните, как пахло в городе весной? Я помню дурманящий запах яблоневого цвета и вишни, запах сирени и айвы, а летом, когда сады ломились от переспевших фруктов, город наполнялся запахом абрикос. А еще я помню, как пахло молочным мороженным и искусственным льдом, от которого поднимались магические клубы дыма. Помню как книжный пах типографской краской, а иногда книги пахли точно так, как новые денежные купюры. Помню, ближе к Республиканке пахло лекарствами, у Инфекционки был свой специфический запах и мы, жившие там, рядом так и называли его запах «инфекционки».
Помню пивзавод на Лермонтовской улице пах дрожжами, Консервный завод пах кабачковой икрой, ближе к реке запах нефти, ближе к вокзалу запах паровозной гари, над автовокзалом курился запах жареных пирожков. Проходя мимо знаменитого кафе «Дружба», я помню, всегда пахло вкусным запахом харчо. Только самые отважные ухитрялись проходить молча, а все остальные не выдерживая натиску слюны целым океаном набиравшейся во рту, заходили, чтобы отведать это изумительное грузинское харчо, которое готовили в кафе отменно.
А вы помните как в Грозном в июне цвели тополя? Когда весь город бывал окутан белым, словно снег, пухом. Как он хлопьями поднимался в воздух, лез нам в глаза, щекотал нам ноздри, оседал на наших белых или черных волосах, или на каштановых, невесомым, белым бархатом цеплялся за ноги и нещадно нами растоптанный, шлейфом устремлялся нам вслед. Мне даже кажется, в Грозном ярче светило солнце, зеленее цвела трава, и даже асфальт, расплавленный нещадно палящим солнцем, пах как-то по-особенному, по-грознески!
Я помню, как, просыпаясь по утру, я открывала окна и вместе с утренней свежей прохладой комната наполнялась соловьиными трелями. Целая соловьиная армия копошилась в тополиной кроне, и с первым намеком на рассвет, будила горожан. И от мысли, что ты живешь в этом прекрасном городе, что можешь дышать его свежим воздухом, что можешь слушать эту соловьиную трель, заставляло радостно биться сердце.
А вы помните наше Грозненское море? На фоне нашего моря, казалось, меркнут и Каспийское и Черное, и Средиземные моря. Мы считали Грозненское море одним из самых прекраснейших на земле. И пусть за это нас простят все другие великие моря. Такие уж мы чеченцы! Мы даже любили каждый камушек на его донышке и прибрежный его песок не променяли на золотой песок с копий царя Соломона. Любуясь этим морем, мы так ведь называли его, хотя это был искусственный пруд, но для нас это было настоящее Грозненское море, и, любуясь им, каждому из нас хотелось остановить время. Разве не так?
И не только за красоту и величие мы любили наш Грозный. Мы по праву считали его сердцем нашей республики, нашей маленькой Чечни. Сердцем нашей не раз залитой кровью чеченской земли, и любить его, и беречь, охраняя всеми силами своего существа — был наш долг! И мы преданно любили его. Мы любили этот город потому, что здесь когда-то ступала нога наших легендарных предков. За то, что его улицы не раз мерили шагами самые мужественные из мужественных и достойнейшие из достойнейших: Зелимхан Харачоевский и Хасуха Магомадов.
Защищая его, погибли великие полководцы шейх Мансур и Байсангур Беноевский. Наш долг любить этот город, за то, что родила таких героев как Ханпаша Нурадилов и Мовлади Висаитов, и великих писателей и поэтов как Абузар Айдамиров, Апти Бисултанов, Раиса Ахматова, Саид Бадуев, Хож-Ахмед Берсанов.
Давших нашей земле такого легендарного виртуоза игры на гармони Умар Димаева его сына композитора Саида и Али, подаривших профессоров и ученых как Магомадов Мухтар Марзбекович, заслуженного деятеля исскуств танцора Махмуда Эсамбаева, историка и политолога Абурахмана Авторханов и много других достойных сынов взрастил наш любимый город, разве всех перечислишь? Их целое сонмище!
Мы любили его еще за то, что в этом городе мы водили хороводы вокруг Новогодней елочки. Затаив дыхание, ждали Деда Мороза, у которого за спиной был увесистый мешок с подарками. С дрожащим сердцем разворачивали бумажный пакет и при виде всех сокровищ от радости огнем загорались глаза. Чего здесь только не было? Сверкающий как стеклышко леденец, и белая помятая пастила, и мятный пряник от которого вяжет во рту, и длинная с обсыпавшимися углами вафелька, и покрытое белой глазурью звездочка! На самом дне, сияя, как солнышко, лежит маленький желтый мандарин. Скорее развернуть его, и, разбрызгивая соком, надкусить его, а желтые шкурки скорее засунуть в карман, чтобы затем доставать и вспоминать ушедший Новый год.
Мы любили этот город за священный праздник Рамадан, когда мы, одевшись в новые одежды, обходили наших соседей, дальних и близких родственников, и, переступая порог того или иного дома, с душевным трепетом произносили сакральное «Марха къобал дойла!»
Красота города Грозного, его величавость и безупречность, не давали покоям его северным врагам. Не раз пылавший в огне, не раз нюхавший порох, не раз залитый кровью, город боялся своих врагов. Боялся навлечь на себя несчастья. «Слишком Я красив, слишком Я богат земными ресурсами, слишком благодатна моя почва, чтобы остаться свободным и красивым» — думал бессонными ночами город, охраняя покой мирно спящих горожан, и тоскливо вглядываясь, как гасли последние фонари. Долго смущать мир красотой Грозному не пришлось.
Северный сосед давно точил зуб и вот-вот должна грянуть беда. Город это чувствовал наравне с горожанами, охваченными предвоенной паникой. А северный сосед угрожал все настойчивее и призывал россиян к отрытой войне с городом. Как римский полководец и государственный деятель Катон Старший, непримиримый враг Карфагена, заканчивал свои речи в сенате с фразой «Карфаген должен быть разрушен!». Так и в Москве, в российском Белом Доме, президент России заканчивал свои речи с фразой: «Грозный должен быть разрушен, а все чеченцы уничтожены!»
И в 1994 году, в декабре месяце, армия варваров вошла в Грозный! Полчища варваров двигалась с Севера и остановилась на площади Свободы. Их путь преградили доблестные чеченские воины, взявшие в оборону город. Враг был разгромлен, чеченские воины одержали беспримерную, сокрушительную победу над многочисленным северным врагом. Но наш любимый Грозный, разрушенный, опаленный пожаром, оскверненный, растоптанный вражеским сапогом, истекающий кровью, продолжал жить. Он не сдавался, и служил для воинов оплотом, для горожан защитной броней, а для врага — могилой!
Долго сопротивлялся Грозный. Но силы города были на исходе. Он не мог себя спасти и защитить. Сколько бомб сыпалось на него, сколько снарядом было выпущено по нему, сколько раз установки Град поливали его залпами огня? И страшную, разрушительную силу смертоносной ракеты Земля-Земля, пришлось ей испытать на своем теле.
И однажды от Грозного остался только остов. Он как черный, обугленный скелет, молча взирал на свои останки. Он как фантом, которого не хотят видеть, его ни о чем не спрашивают, а только терзают, разрывают в клочья и опять ему мстят.
— За что? — спрашивает израненный город.
— За новогоднее поражение, за то, что защищал чеченских бойцов, за то, что был надменно горд и красив. За все!
— Город молчал, он не стонал, не плакал, но он все чувствовал и медленно погибал, изнемогая от раскаленной лавы огня, от бомб, артобстрелов.
А мы под конец убежали из нашего города и где-то там, в далеких и близких аулах, содрогаясь от ужаса, следили, как погибает Грозный! Но наши сердца остались в опаленном пожаром городе. И мы знали, что вернемся к нему! Когда враг уйдет с нашей земли мы восстановим тебя: молча шептали мы глядя в сторону стонущего, извергаясь в взрывах и пылающего в огненном зареве, Грозного.
Прости нас любимый Город, что не уберегли. Прости нас родной, что дали растерзать тебя врагу! Но мы клянемся тебе! Мы обещаем, что возродим тебя! Твою щедро политую кровью предков землю, твои улицы и проспекты, овеянные ветром Перемен, твоя площадь Свободы первая принявшая удар на себя, снова будут жить! Снова город зажжется мириадами огней! Снова в наших парках зацветут голубые ели! Снова будут цвести сады, сиять мирное солнце и петь неугомонные соловьи!
А мы, его мирные бессменные жители, будем приветствовать на этих чистых, новых улицах, наших сопротивленцев, наших героев! Наших чеченских воинов, равных которым не сыскать! Которыми мы гордимся! На их долю выпала великая честь, защищать Грозный и сломить хребет врага вероломного вторгшегося на нашу землю! И мы обещаем Вам никогда не забывать ваших подвигов! Всегда помнить о тех, кто лег в неравном бою!
Список тех легендарных имен пополнится их потомками: Джохар Дудаев, Аслан Масхадов, Абдул-Халим Садулаев, Зелимхан Яндарбиев, Хамзат Гелаев, Шамиль Басаев, и многие, многие другие! Их именами будет полнится чеченская земля! Мы в неоплатном долгу перед Вами, как живыми так и погибшими! А также мы в долгу перед нашим городом, бессмертное имя которого узнало весь мир!
Грозный мы возродим! Обязательно возродим! Просто наше время еще не пришло. Мы ждем! И Дождемся Иншаалах1, что имя Грозного вновь засияет и будет сиять всегда, олицетворяя собой символ мужества и храбрости как города и так самих чеченцев!
Teptar.com
03.02.16.