Недавние террористические атаки в Махачкале и Дербенте отличаются от всех предыдущих терактов одной важной деталью. Шестеро убитых террористов были успешными по дагестанским (да и среднероссийским меркам) людьми. Всем было за 30. Все были из богатых и вполне влиятельных дагестанских семей.
Все работали, а сыновья и один из племянников Магомеда Омарова владели бизнесами (строительная компания, компания по установке котлов и отопительного оборудования, модное кафе).
Второй племянник Омарова до 2021 года делал вполне успешную карьеру в региональной политике.
Кагиров, участвовал в двух боях ММА, причем оба выиграл, был какое-то время в тусовке махачкалинской золотой молодежи. То есть, все террористы разительно отличаются биографиями и образом жизни от типичных смертников.
Обычно на самоубийственные атаки идут те, кому нечего терять. Нет денег содержать семью, нет денег на операцию для кого-то из близких, нет вообще никаких близких, потому что все погибли или умерли, нет никаких перспектив и будущего, если не сделать какой-то решительный шаг.
Другой привычный тип смертников — молодой человек, неважно, мужчина или женщина, без какого-либо образования, не имеющий или порвавший отношения с семьей, попавший под влияние террористов, которые задурили ему голову рассказами про гурий и славу в веках. Третий тип, более редкий — те, кого вынуждают стать смертником, держа в заложниках кого-то из близких или обещая «простить долги».
Шестеро «принцев», как их уже называют в некоторых телеграм-каналах, казалось бы не имеют с типичными смертниками ничего общего. Казалось бы, потому что одна общая черта все же есть — отсутствие будущего.
Звучит вроде бы странно. У парней есть деньги, здоровье, связи, как это так — нет будущего? Да о таких исходных данных мечтает половина российской молодежи. Чтобы было понятнее, давайте разберем подробно.
У нынешней золотой дагестанской молодежи (на место Дагестана можно смело ставить любую другую северокавказскую республику, кроме Северной Осетии) вполне четкий жизненный потолок. Какой-то бизнес на уровне своего региона, какие-то, иногда действительно высокие, доходы. Перспективы политической карьеры определяются положением семьи и отца. В случае с братьями Омаровыми, они могли бы со временем стать фунционерами, но не руководителями, региональной «Единой России».
Если очень хочется уехать в Москву или Санкт-Петербург, то здесь жизненно необходима поддержка диаспоры, без которой к выходцам с Кавказа в крупных российских городах и, тем более, столице, сразу придут сотрудники ФСБ.
Даже с поддержкой диаспоры, после переезда в условную Москву, потолок у северокавказской молодежи куда ниже, чем у таких же россиян из Татарстана, Башкирии или Сызрани. Потому что рост и успех жестко ограничиваются режимом, не доверяющим выходцам с Кавказа, и установленными отношениями между собственными кланами.
Да и само российское общество далеко не доброжелательно относится к «кавказцам». И те самые «кавказцы» отлично понимают эти правила игры к 30 годам, а кто поумнее, тот и раньше.
Теперь представьте себе, что молодые люди, растущие в успешных дагестанских семьях, видят несоответствие тому, что говорят и делают их старшие дома, и тому, как они ведут себя на публике.
Речь не про какие-то аморальные бытовые поступки, а просто про то, что дома член «Единой России» из Дагестана, Карачаево-Черкесии или Ингушетии может при детях называть российскую власть оккупационной, рассуждать про радикальный ислам и шариат.
А потом на публике произносить речи про цивилизационную роль России в развитии Северного Кавказа, поздравлять избирателей с Пасхой и требовать посадить или выдворить радикальных духовных лидеров.
Это не просто сбивает ориентиры молодому человеку, это его их лишает. И тогда он рвет отношения с родителями и ищет свой собственный путь. Который приведет его не в «элитную» квартиру в Махачкале или другом городе, не в походы в «Европейский» по выходным, а к чему-то большему. Чему-то, что ответит на вопрос, зачем он вообще на этой Земле существует.
Одна встреча с обаятельным, мудрым и умеющим слушать представителем любого из радикальных религиозных течений, и молодой человек легко увлекается новыми целями, которые куда масштабнее всего того, что написано ему на роду. Масштабнее и честнее, в чем его аккуратно, но настойчиво убеждают новые друзья и моральные авторитеты.
Тебе не надо будет врать другим и себе, ты выбираешь путь воина, путь борьбы и далее по тексту.
Для человека, выросшего в традиционной кавказской семье, не имеющего привычки читать что-то сложнее школьного учебника, не знающего, где и как больше узнать о мире вокруг и о самом себе, все эти речи его новых знакомых будут звучать как истина в последней инстанции. И он ожидаемо станет верным сподвижником, соратником… террористом-смертником. Сам будет предлагать идеи и планы для борьбы с неверными и оккупантами, как, похоже, и произошло с Османом Омаровым.
Для молодых людей, с детства привыкших к тому, что их семья и они сами имеют значение, что они важны, что они богаты, достижение успеха (личностного, не обязательно материального) и определение собственной роли в жизни важнее, чем для их сверстников из обычных или бедных семей.
Борьба за выживание не отнимает у них все силы и время. Но если московский, питерский или екатеринбургский парень с такими вводными данными до войны шел к условному Навальному, то парень из Махачкалы, Сергокалы, Черкесска или Нальчика шел к исламистам. И потому что не знал про Навального, и потому что там он был бы чужим, а здесь остается своим.
Мы не пытаемся вызвать жалость или сочувствие к террористам, оправдать их действия. Мы показываем, что сложившиеся в целом в РФ и особенно на Северном Кавказе общественные отношения выталкивают тех, кто не готов жить по лживым правилам, в сферу простых и жестоких решений, находящихся за рамками любых (а не только российских) законов.
Убивать полицейских и представителей власти, потому что они — оккупанты, убивать священников и жечь церкви, потому что они неверные и насаждают чужой уклад.
Шестеро убитых террористов — не единственные представители «золотой» дагестанской молодежи, которые хотят для себя другого будущего. По словам источников в силовых ведомствах, работающих сейчас в республике, существуют и другие группы.
Сколько таких групп, сколько в них людей только начинают выяснять. Но выясняют привычными для силовиков жесткими методами, что наверняка приведет к увеличению числа сторонников новой террористической силы на Северном Кавказе.
Затеянная ФСБ, НАК и дагестанскими властями повальная проверка семей местных начальников, по словам наших собеседников в силовых структурах, выйдет власти боком, но по-другому российская власть работать не умеет.
Если у тех, кто одобрил план террористов и надоумил их напасть еще на церковь, синагогу и убить священника, чтобы придать атакам больший вес и резонанс, хватит ума разыграть не стандартную карту исламистов про шариат и неверных, а добавить идеи освобождения и борьбы за пусть исламское, но будущее, то властям РФ придется очень и очень туго.
При Путине* у населения Кавказа будущее отняли, оставив только узкую и аляповатую нишу, в которой можно конечно существовать, но в ней отовсюду торчит борода Кадырова. На Кавказе, в том числе в Чечне, это многие отлично понимают.
Сегодня, когда старые идеи создания Имарата или борьбы за независимость Ичкерии, сохранились только у тех, кто уехал, новая идея может развиться во что-то очень и очень крупное. «Бунт принцев», скорее всего, только первый акт начинающейся большой и кровавой трагедии.
Chechenews.com
27.06.24.