Согласно с договоренностью с Басаевым, бойцы, которые вернулись из Абхазии в Чечню, перешли под командование Гелаева. Формирование нового подразделения началось в воинской части на окраине Грозного, ранее принадлежавшей батальону Басаева. Оно создавалось под названием Отдельного Батальона Специального Назначения (ОБСН) и подчинялось непосредственно Дудаеву.
Шамиль Басаев встретился с Гелаевым в феврале 1993 года, когда ненадолго прилетел из Абхазии. «Оказалось, что в моей части огромный бардак. Все разворовали. Пришел тогда ко мне Гелаев. Сказал, что Дудаев поручил ему формирование батальона для охраны нефтепровода, а у него нет казарм, где б он мог разместиться. В моей части оставалось всего пятнадцать — двадцать человек, потому я и отдал ее ему».
Гелаев мечтал о собственном подразделении спецназа много лет. Изучал специальную литературу, впитывал фильмы из Афганистана и Вьетнама. Знакомые специально искали для него материалы этого типа. Доходила до него каждая новая книга и каждый интересный фильм.
Со временем Гелаев разработал собственную оригинальную структуру подразделения специального назначения. На своей новой базе начал свою концепцию воплощать в жизнь. «В это время люди в нашей республике жили счастливо и богато. А в нашем подразделении была нищета. Мы ели рис, выкидывая из него черви. Жить так бедно среди людей, которые еще не знали, что такое война и нехватка всего, которые наслаждались жизнью, жить и воспитывать молодых парней — не было просто.
Наиболее предприимчивые ребята уже ездили на мерседесах и дорогих джипах, молодежь интересовалась только этим. Это была идеология, которую навязали нашему народу извне. Освободить от этого влияния группу молодых людей, которая должна была стать основой спецназа, было очень сложно. Однако я уже был готов к этой работе, также как и стоявшие рядом со мной командиры, прошедшие войну в Абхазии».
20 февраля 1993 года состоялась первая встреча будущего личного состава спецназа. «Во имя Аллаха и для народа» было решено приступить к началу создания спецподразделения, которое со временем должно было войти в состав вооруженных сил республики. «В этот день начал дышать спецназ — вспоминал Гелаев. — Объединила нас общая идея. Мы не боялись ни холода, ни голода, ни тяжелых условий службы. Приносило нам удовлетворение приодалевание трудностей. Мы, молодые тогда люди, готовы были на самопожертвование. Были подготовлены духом и богаты духовно. Духовные ценности были для нас самыми важными, вера в Всевышнего. Сохраняя веру в право и науку Пророка, мы хотели идти его путем».
Духовные ценности Гелаев считал основой для формирования характера бойца спецподразделения. Вторым элементом комплексного обучения спецназовца — специалиста было обучение владением всеми видами оружия, машинами и бронетехникой. Боец спецназа должен был знать все, что движется и стреляет. Третья часть обучения составляла изучение иностранных языков. Каждый спецназовец знал два-три языка, кроме чеченского обязательно русский, западные языки, арабский, языки народов Кавказа. Много времени уделялось на развитие аналитического мышления бойцов. Солдат должен был находить слабое место противника, определять их в любых условиях, в публичных местах, в каждой ситуации.
Еще одним пунктом, которому во-время обучения посвящалось много внимания, была выработка умений сосуществования, нахождения «общего языка» с гражданскими лицами. По-мнению Гелаева правильное построение отношений с жителями территории, на которой действует подразделение, обеспечивает «безопасность» тыла и играет в науке выживания такую же важную роль как и военные умения.
Практически все добровольцы, принимаемые в спецназ, занимались боевыми искусствами — бокс, каратэ, борьба, боевое самбо. Совершенствование техники рукопашного боя было важным элементом обучения. Использовались очень большие физические нагрузки, уделяя особое внимание на увеличение силовых показателей и выносливости организма. На спортивном аэродроме на Катаяме проводилось обучение прыжкам с парашютом. Большинство спецназовцев умела не только ездить на танке, но и летать на вертoлете Ми-8 и самолетах. Сокращенные летные курсы проводил подполковник Хациев, бывший офицер советской армии.
Уже в Абхазии Хамзат Гелаев начал реализовывать собственную концепцию небольшого, мобильного подразделения специального назначения. Его батальон состоял из групп насчитывавших от 12 до 24 человек. Все были хорошо физически подготовлены и вооружены. В арсенал группы из 12 человек входили: противотанковый гранатомет, снайперская винтовка, ручной пулемет, подствольныe гранатометы, а также по мере возможности, одноразовые гранатометы «Муха». Остальные бойцы были вооружены автоматами Калашникова. У подразделения не было тяжелого оружия. Каждый брал запас боеприпасов на «два боя» — приблизительно 1000 патронов на человека. Проводилось обучение минированию с применением артиллерийских снарядов. Обучение проводили специалисты — добровольцы из России и даже из США.
«В Абхазии — рассказывал Хамзат Гелаев. — подразделение брало с собой только мобильное вооружение и взрывчатые материалы. Ничего более мы не брали даже на далекие рейды. Рассчитывали на трофеи. Все время сражались в непосредственном контакте с противником. Туда поехали молодые, идейные парни, которые воевали не за власть и деньги, а за идеалы. Невозможно было их удержать в дали от фронта. Жаждали боев и хотели побеждать. Поэтому не получалось и отдыхать. Если удавалось поспать четыре часа в сутки, то это уже было хорошо. Во-время войны в Абхазии появилась конкретная идея создания подразделений спецназа и там мы обучились, стали опытными бойцами.
Алаудин попал в спецназ в начале марта 1993 года. «Начинали с трех автоматов. Когда я пришел, было уже двенадцать. Весь нефтепровод мы охраняли голыми руками. Перед Президентским дворцом стояла палатка, там и записался. Умар-Хаджи Хасаханов выбрал тридцать человек, построил в ряд и спросил — кто хочет служить в спецназе? Хотели все, мы читали о спецназе в газетах, для нас это была большая честь».
«Когда мы начали обучать парней, в часть приехал Дудаев — вспоминал Гелаев. — Хотел посмотреть, привез с собой заграничных журналистов. Как раз проходили военные полевые учения, огонь со всех сторон. И вдруг Дудаев меня спрашивает — у вас учебные патроны? К сожалению, отвечаю, у нас нет учебных патронов, стреляем только боевыми! Позже построил подразделение в ряд, сделал доклад. Джохар посмотрел на этих парней и сказал — для таких орлов как вы Ичкерия слишком мала! Потом у меня состоялся разговор с Дудаевым и наше подразделение получило название Отдельного Батальона Специального Назначения при Президенте Чеченской Республики».
Отличительным знаком подразделений гелаевского спецназа был зеленый берет. Заслужить этот берет можно было только очень тяжелой работой. Кандидат должен был показать соответствующую физическую форму, характер и силу воли. Должен был также принять непосредственное участие в бою.
«Зеленый берет — говорил Гелаев. — был для них всем, что человек мог получить в этой жизни. Когда видели зеленый берет у кого-нибудь на улице, готовы были загрызть. Как-то «прилетели» ко мне на машине, как-будто убили человека. Что случилось? Увидели у кого-то зеленый берет. Что с ним сделать? Убить его или что… Я им объясняю, что не нужно так спешить. Пригласили к себе этого человека, спросили, откуда он достал этот берет. Однажды на параде увидели, что ребята Арсанукаева тоже носят зеленые береты. Хотели уйти с парада. Почти плакали. Я им объяснял, что вы показали на столько хороший пример, что и другие подразделения хотят быть похожими на вас. Чеченская армия на вашем примере обучает солдат — разве это плохо?»
Mirosław Kuleba „Imperium na Kolanach” стр. 78 — 81
Источник: www.facebook.com
15.03.17.