В литературоведении есть такое понятие, как макаронический стих. Так называют шутливое или сатирическое стихотворение, уснащенное иностранной речью, например:
Адью, адью, я удаляюсь,
Люэн де ву я буду жить,
Мэ сепандан я постараюсь
Эн сувенир де ву хранить.
Выделенные слова в этом четверостишии в переводе с французского означают соответственно «пока, пока» (adieu, adieu), «вдали от вас» (loin de vous), «но, однако» (mais cependant), «воспоминание о вас» (un souvenir de vous).
Подобным приемом, как известно, изобилует и творчество чеченского репера начала 2000-х Юсупа Махмудова (Юрт-да):
Ду ю спик инглиш? Цхьажимма дую,
Но я не тот мальчик, кхехкийна вкрутую […]
На разборках, брат, не спешилахь,
Если не горит, цхьа ши пIеллиг подождилахь,
Ты, что, не понимаешь, на кого хьо цецвуьйлу?..
Юрт-да, конечно, перегнул палку, но факт тот, что все без исключения простые чеченцы говорят сегодня на смешанном, преимущественно устном чеченско-русском новоязе, который, путем сложения названий двух языков, можно по-честному окрестить для удобства «черусским», «рученским», «чусским» и т. п.
Этот «чусский» язык появился еще в советское время на фоне диглоссии (ситуации, при которой на одной территории сосуществуют два функционально разных языка, один из которых, например, оттеснен в сферу неформальных бытовых отношений, а другой является языком образования, науки, бизнеса, администрации и т. п.). Вот, к примеру, некоторые подлинные высказывания грозненцев 1980-х гг. из статьи М. Р. Овхадова «К характеристике речи двуязычных чеченцев» (Овхадов М. Р. К характеристике речи двуязычных чеченцев // Вопросы лексики и словообразования вайнахских языков: сборник науч. ст. / Отв. ред. И. Ю. Алироев. – Грозный, 1987. Сс. 84-88):
Тховса барт а бина, встреча назначить ян еза вай.
Мухха дийцича а, и-м цуьнан заслуга яцара.
Суна-м ца лаьа цо хьоьгара пример оьцийла.
Шайн секреташ йолу дела хир бу уьш вайх отделиться дан лууш.
Хьайна хIокху чохь Iен лаахь, порядок латтор ю ахь.
Трамвайни остановкехь гIанта тIехь бицбина-кх аса тIоьрмиг.
В субботу гIур ду вай, аьтту балахь.
Сарахь ахь позвонить дахь, ас эр ду-кх хьоьга, сайн хIун хилла.
Оцу молхано действовать ца до суна.
Оццул хан яьллашехь измениться а ца дина ахьа-м.
Никогда обижаться ца дора цо, и хета суна самый главныйниг.
Ма спокойный стаг ву и.
И оццул наглый юй ца хаьар-кх суна.
Несправедливый нах шортта бу хIокху дуьненахь.
Мел хаза цIенош ду церан, цхьа яккхий светлый комнаташ а йолуш.
Слушай, ма интересный хIума ю хIара.
Тхан первый сахьт свободный ду тахана.
Сан зеленый кучаца чIогIа йогIур яра и сумка.
Красный свет дIа ца яйнера-кх и машенаш схьачухахкалуш.
Случайно цIахь-м ца дитина-те ахь и?
Каждый вторникехь лелий шу цига?
Сийсара до четырех йоьшуш Iийнера со, цундела шадерг перепутать дина ас.
Воккхах верг кхушара первый классе вахана церан.
Больницехь баттахь Iиллира со, но цара нормальный лечени-м ца йира суна.
Именно ас дан дезаш ду и?
Все равно хьайна луъург бен ахь дийр а дац.
Как отмечает Овхадов в введении, в основе его статьи «лежат наблюдения за речью лиц, свободно владеющих чеченским и русским языками (студентов и преподавателей, учащихся и учителей, интеллигенции и т. д.)» (ibid., с. 83). Поэтому никаких лицемерных разговоров о том, что это, дескать, какие-то отщепенцы, плохо знающие свой язык, быть не может.
В наше время, двадцать шесть лет спустя после Овхадова, в статье «Сохранение и развитие чеченского языка с учетом современных реалий» (2013) Б. Б. Борзаева приводит пару более современных примеров чусского языка, или, выражаясь по-научному, «смешения кодов» (code-switching):
Хьо на каком курсе ю? – На втором ю-кх.
ХIинццалц пицца сто двадцать рублей а лой оьцура, амма хIинца-м оьцур яц сто пятьдесят доцуш. Нийсса тридцать рублей тIе-м тоьхна за два дня. И это несмотря на то, что идет мархийн бутт.
Разумеется, тот факт, что ситуация за четверть века не изменилась в худшую сторону, а осталась такой же, какой она была к концу XX в., обнадеживает. Но это объясняется, скорее всего, теми историческими катаклизмами, через которые прошел чеченский народ. В дальнейшем, в век интернета, когда даже ребенок, родившийся и живущий во Франции, начинает лепетать на чистейшем русском благодаря «видосам» из YouTube, бастардизация языка будет происходить, очевидно, намного быстрее, чем в эти последние тридцать постсоветских лет.
Между тем, многие чеченцы отрицают само по себе то обстоятельство, что их язык находится под угрозой. Они включают описанный Фрейдом механизм психологической защиты, известный как отрицание реальности (déni de la réalité), или, образно говоря, зарывают голову в песок и, брыкая ногами, твердят, что чеченский язык будет жить, пока живет чеченский народ, что все языки произошли от чеченского и даже если он исчезнет, то останется жить в других языках и т. п. Это лишний раз доказывает, что в психиатрических лечебницах находится только мизерная часть целевого контингента, а большинство свободно разгуливает в интернете.
Чтобы не распинаться слишком долго, сошлемся просто на мнение историка Хасана Бакаева, который неоднократно высказывался о плачевном состоянии языка. Так, 5 октября 2019 г. он отмечал: «Язык мы почти потеряли, общаемся на какой-то непотребной, позорной смеси». Наиболее полно развил он эту тему в 2012 г.:
В быту можно обойтись минимальным набором понятий и связывающих их глаголов, и поэтому через два-три поколения живой разговорный язык начинает стремительно беднеть, теряя целые группы словарных единиц, не востребованных в общении. То, что осталось от языка, начинает засоряться словами навязываемого сверху господствующего языка, то есть превращается в какой-то «языковой коктейль». Это – та граница, за которой язык, как правило, исчезает, если не предпринять экстраординарные меры по его сохранению.
Конечно, где-то, в каком-то замкнутом на себе самом мирке издаются словари, в том числе академические, пишутся книги по грамматике, сочиняются стихи, поэмы, романы на чеченском языке, но вся эта интеллектуальная продукция остается невостребованной абсолютным большинством нации, и в первую очередь молодежью – будущностью нации.
Дело в том, что понятия, выходящие за убогие границы бытового общения, уже непонятны читателям, сколь бы красочно они не были изложены в поэзии и прозе. Поэтому количество и качество научной и художественной литературы на чеченском языке не является реальным показателем состояния нашего языка. Таким показателем является та речь, которую мы слышим от себя и друг от друга. Можем ли мы назвать свою обыденную речь чеченским языком? Я думаю, что ответ ясен.
Говоря о словарях, следует отметить, что единственный настоящий оригинальный чеченско-русский словарь выпустил А. Г. Мациев в 1961 г. Все последующие словари являются его адаптациями, самостоятельной ценности они почти не представляют. На это обычно эмоционально возражают, приводя в качестве контраргумента «Дош» (2005) А. Т. Исмаилова. Но Исмаилов тоже фактически продублировал мациевский словарь, опустив оттуда русизмы и весь справочный грамматический материал (вплоть до классных показателей существительных). Он мало чем расширил лексическую базу мациевского труда. И результат в конечном счете не в пользу Исмаилова, а по-прежнему в пользу Мациева. Чтобы убедиться в этом, сравним отрывок из Мациева с соответствующим отрывком его современного коллеги:
МАЦИЕВ:
а̃мал1 [а̃малан, а̃мална, а̃мало̃, а̃мале̃, й; мн. а̃малш, й] нрав, хара́ктер; привы́чка; и стаг ше̃н а̃мал йолуш ву э́тот челове́к с хара́ктером; ◊ а̃мал я̃н заарта́читься, заупря́миться, упря́миться; говрана а̃мал еана ло́шадь заарта́чилась.
а̃мал2 [а̃малан, а̃мална, а̃мало̃, а̃мале̃, д] возмо́жность, сре́дство; а̃мал ду возмо́жно; а̃мал дац невозмо́жно.
vs ИСМАИЛОВ:
Амал – нрав; норов; характер; возможность; средство; потенциал
Мы видим у Мациева два омонима, которые требуют два разных классных показателя, имеют два разных значения и приведены в двух отдельных словарных статьях. Каждая вокабула сопровождена короткими иллюстративными примерами и идиомами, даны падежные формы, показано наличие или отсутствие множественного числа, передана тильдой долгота гласных… А что же Исмаилов? Он взял лексему «амал» в голом виде и банально перечислил через точку с запятой все ее значения, не позаботившись даже указать, что с первой тройкой значений («нрав», «норов», «характер») «амал» употребляется с классным показателем й, а со второй тройкой значений («возможность», «средство», «потенциал») – с показателем д. Все эти вопиющие недостатки в упор не хотят замечать апологеты Исмаилова; благодаря одному тому, что у него отсутствуют русские варваризмы, они готовы возносить его до небес. Но этого совсем недостаточно.
Второго такого гения лексикографии, как Мациев, чеченская земля больше пока не родила, к сожалению. Стоит ли удивляться в таком случае, что у нас до сих пор нет ни одного толкового словаря? Правда, в сети упоминают 92-страничный «Школьный толковый словарь чеченского языка» А. Д. Вагапова, выпущенный аж в 2001 г. Увы, в свободном и даже коммерческом доступе этого раритета нет. Зная то, как халтурно, топорно, через пень колоду, на грубой, нигде, кроме как на Северном Кавказе не встречающейся бумаге делают у нас книги, ничего хорошего от этого словаря ожидать не приходится. Вряд ли он годится в подметки таким разнообразным красочным, превосходным, радующим глаз и услаждающим мозг детским толковым словарям, которыми из года в год заваливают книжные полки французские издатели:
Вернемся, однако, к проблеме чусского языка. На днях координатор Ассамблеи чеченцев Европы Джохар Газамбиев сделал на своей странице в Facebook следующую публикацию:
Аналогичные замечания выражал в 2016 г. и автор этих строк:
Несколько месяцев назад гуляла по WhatsApp запись одного комедийного спектакля, показанного по ЧГТРК «Грозный», о неизменных пререканиях между мужем и женой, в котором как в порядке вещей употреблялась смешанная русско-чеченская речь. Говорилось, например, «Новый год» и «подарок», хотя даже я знаю чеченские эквиваленты этих слов. Никакими ссылками на стилистические нужды нельзя оправдать забивание театром и телевидением последнего гвоздя в гроб гомогенной чеченской речи.
В действительности, ряд слов, за которые мы ругаем юмористов, на сегодняшний день не имеют аналогов в чеченском языке. В этом случае надо либо придумывать новые слова (в этом нет ничего страшного, все языки так делали и делают), либо использовать обходные пути, например, вместо «телехьовсархошна интересно ду» сказать «телехьовсархошна хаа лаьа». Есть у нас, наконец, кальки и неологизмы, созданные еще при Мациеве, но не вошедшие в широкое употребление.
Так, Овхадов в цитировавшейся выше статье отмечает, что слова «соце, социйла» вместо русской «остановки» «практически в чеченской речи не употребляются» (Овхадов М. Р. Op. cit. С. 89). Так что если один чеченец спросит сегодня другого, к примеру, «Хенан хIоттам муха бу шун?», то велика вероятность, что отвечающий не сразу поймет, что его спрашивают о погоде. Для эксперимента я решил задать этот вопрос трем людям из моего окружения: одному мужчине и двум женщинам. Как бы между делом, для бо́льшей натуральности. Все трое выросли и прожили бо́льшую часть жизни в Чечне и являются рядовыми среднестатистическими нохчи. Итак, первый испытуемый (32 года) ответил двумя голосовыми сообщениями по WhatsApp. В первом сообщении он, смеясь, сказал:
И хIун бохур ду хиъча-м, цхьаъ эр дара хьоьга… На нашем, русском, хIун бохург ду и?..
Вслед за этим, с интервалом в несколько секунд, он прислал новое сообщение:
Погода ала воллий хьо? Хенан хIоттам олу цунах? Погода-м цхьа иштта малх кхеташ, мох хьокхуш, мох-малх, шаерриг вместе ю.
Вторая испытуемая (34 года), как ни странно, знала словосочетание «хенан хIоттам», но призналась, что впервые услышала его только на днях, из разговора супруга. Кроме того, отвечая на мой вопрос, она допустила типичную ошибку чусскоговорящих: использовала редко употребляемое чеченское слово с тем классным показателем, который мы используем для его более распространенного в чусской речи русского аналога. Например, если попросить нашего человека перевести на чеченский фразу «На столе сок», предварительно сообщив этому человеку, что по-чеченски «сок» – это «мутта» (сам он этого знать не будет), то он ответит следующее: «Стоьла тIехь мутта ю». По-правильному он должен бы сказать: «Стоьла тIехь мутта ду», – поскольку «мутта» относится к классу ду-ду. Но так как он этого слова не знает, то он автоматически подставляет к нему тот классный показатель, который он употребляет с его русским эквивалентом: сок ю – сокаш ю. Аналогично, моя вторая испытуемая ответила на вопрос о погоде следующим образом:
МашаАллахI, чIогIа дика ю хенан хIоттам, кхин дика хила йиш а йоцуш. Йовха а йоцуш, я шийла а йоцуш.
Грамотнее было бы сказать «чIогIа дика бу хенан хIоттам», так как отглагольное существительное «хIоттам» требует показатель б.
Наконец, третья испытуемая за 65 лет жизни никогда не слышала этого словосочетания, но подобно первому испытуемому, логически догадалась, о чем идет речь.
Мы видим, что все чеченцы, и стар и млад, и юмористы и историки, и студенты и преподаватели, и интеллигенты и обыватели, говорят на чеченско-русском лексическом симбиозе. Если у кого-то остались по этому поводу сомнения, ему будет полезно послушать, пройдя по ссылке, как разговаривает известный и уважаемый чеченский этнограф Саид-Магомед Хасиев, выпустивший в 2016 г. книгу «Нохчалла. Нохчийн гIиллакхех».
Наконец, можно процитировать и Джохара Газамбиева, который и сам не без греха по части русизмов, как можно убедиться из его восьмиминутного аудиообращения месячной давности:
Вай билгалдаьккхина ши дата ду: 22-гIа февралий, 23-гIа февралий.
Оцу хIуманан хьокъехь беш кечамаш бу, снять йина зал ю, оргкомитет кхоьллина ю, организационный вопросаш вай решать деш ду.
ШолгIачу гуламехь вай дийца дезаш долу хIума, вай наметить йина йолу план…
И мероприяти, и политически хIума Барт-Маршоно шаьш организовать дина ду…
Вай общественный организаци хила езаш ю, вай къомана юккъехь йолу проблемаш решать ян, масала, правозащита хуьлу иза, я цхьанна оьшуш гуманитарный помощь хуьлу иза, образовани хуьлу иза, СМИ хуьлу иза, юридически помощь хуьлу иза.
Вайн политически организацеш йолуш ю, цара шаьш обсуждать дийр долуш ду…
Вай кхолла езаш ерг граждански общество ю. Политический хIуманаш узкий круганна бен оьшуш дац. Узкий круганна бен девзуш хIума а дац иза.
Тайп-тайпана политический взглядаш йолуш нах бу вайн кхузахь гулбелларш. ХIораннан шен-шен мнени ю, шен-шен взгляд ю массо хIуманна тIе.
Вайн ассамблея независимый ю, цхьаьннан а политический мненина тIе а, цхьаьннан а организаци мненина тIе а тоьвжина яц. Вай независимый организаци ю.
Кроме того, в аудиообращении Газамбиева звучат слова «доклад», «координатор», «форма», «проект», «съезд», «официализировать», которые не имеют аналогов в чеченском языке, но могли и должны бы иметь, если бы нация проявила мало-мальскую волю к словотворчеству и креативности (как она проявляет ее, когда хочет доказать, что то или иное иностранное слово имеет чеченское происхождение). Не все из подобных слов являются «интернациональными», как у нас любят говорить; «доклад», «съезд» и, в меньшей степени, «проект» – вполне себе русские слова и не могут быть оправданы никакими ссылками на интернациональность и универсальность.
С другой стороны, бывают случаи, когда говорящий сознательно отказывается от чеченского слова в пользу русского по той простой причине, что чеченское слово, в силу его малоупотребительности, будет непонятно собеседнику. Так, в 2011 г. в службе бесплатных коротких переводов на сайте «Электронная Чечня» один из пользователей попросил перевести уже известную читателю фразу «На столе сок есть». Некто Алихан, выполнив, пусть и с ошибками, требуемый перевод («Стоьла т1ех1а мутта ю»), счел целесообразным добавить: «Вряд ли слово “мутта” поймут, проще оставить как и есть – “сок”»:
В похожей ситуации оказался и автор этих строк, комментируя в Facebook публикацию, в которой один чеченец писал, как ему люб арабский народ и его язык, и сожалел о нападках на них со стороны некоторых чеченцев, для которых арабы – либо праздные равнодушные сибариты с золотыми унитазами, либо буйные кликушные верблюжатники в простынях:
Кхузахь мискачу нахана яахIума луш цхьана организацехь волонтер ву со. Цига массийта адам догIу сарахь чорпа яа; уьш тайп-тайпанчу мехкашкара схьабевлла нах ду. Iаьрбий Iаш болчу меттигашкара беанчара соьга: «Хьо мичара ву?» – хаьттича, ас: «Нохчийчуьра ву», – олий, жоп ло. Ас и ма аьллехь, уьш, хьалаоьккхий, чIогIа гIадбоьдий, гуттар мараэккха суна, со цхьа Криштиану Роналду я Мбаппе волуш санна. Нохчи хилар позитивни ассоциацешца доьзна церан бен кхин ду моьттуш вац со кху дуьнен тIехь. Кхузахь даьккхинчу итт шарахь цаьргахь бен и реакци хааелла-м яц суна. Ткъа цхьаболчу нохчийн цаьрца заочный гамо ю, уьш шайна цкъа а бIаьргана гина а боццушехь. Церан Iедалний, политикашний лер ша ду, амма йоллу раса емал стенна еш ю хаац, шайна цунах хIумма а хууш ца хилча муххале а.
В этом чусском комментарии я мог бы легко заменить прилагательное «заочный» его чеченским эквивалентом, приводимом в словарях: «бIатIаьхьа». Но кто из чеченцев понял бы, что́ значит «бIатIаьхьа», тем более в таком контексте, где нет никакой косвенной подсказки, помогающей отгадать его значение? Такие случаи свидетельствуют о своеобразной «самоцензуре», вызванной желанием облегчить коммуникацию в ущерб чистоте речи…
Итак, между завоеванием Чечни русскими в 1859 г. и статьей Овхадова, описывающей языковые реалии Чечни 1980-х, прошло всего где-то 120 лет. Это смехотворный срок для истории. Если от чеченского к чусскому – короткий шажок длиной в 120 лет, то насколько длинным окажется следующий шаг от чусского к русскому? Этого не знает никто. Но бесспорно то, что прогнозы неблагоприятны.
Проблема в том, что спасти по-настоящему вырождающийся язык можно только на государственном уровне, сверху вниз. Со времен Адама и Евы другого действенного рецепта не существует. Кадыров же – невежественный кровожадный сатрап с кругозором крота и интеллектом амебы. Он никогда не предпримет эффективных мер по реанимации родного языка, хотя исторически сейчас самый удобный момент для этого ввиду относительной моноэтничности республики. Учредить так называемый День чеченского языка и устраивать в этот день травестию с переодеваниями и плясками – ничего не дает, это пустая гальванизация трупа.
Все это, впрочем, не значит, что не нужно бороться за чеченский язык другими доступными способами: самодисциплиной и гигиеной речи, организацией кружков чеченского языка на местах, чтением «Орги», «Даймохк’а», «СтелаIад’а», привитием языка детям. Последнее без качественного мультимедийного контента невозможно в XXI в. LamroTV заслуживает всяческих похвал, но пока ни количественно, ни качественно он не может справиться с этой задачей, и ему есть куда расти, в том числе по части орфографии:
Как известно, в 2018 г. русские подписали смертный приговор языкам нацменьшинств, издав закон, согласно которому любой школьник или его родитель может заменить уроки национального языка дополнительными часами русского. Для этого ему всего-то надо сказать, что русский и есть его родной язык. В Татарстане и Башкортостане уже сейчас много черножопых и косоглазых детей написали соответствующее заявление и перестали ходить на уроки национального языка. На Кавказе это начнут делать, наверно, не скоро, но нет никаких сомнений, что со временем эта беда доберется и туда. Вспомним зловещие слова царского генерала: «И будет время, когда они [чеченцы] будут тем же, что и казанские татары, положим, не скоро, а все же будет» (1845 год. Воспоминания В. А. Геймана // Кавказский сборник. Т. III. – Тифлис: Типография окружного штаба Кавказского военного округа, 1879. С. 375).
Профессор и доктор филологических наук Айса Халидов из ЧГУ относился до сих пор к числу людей, которые на вопрос о том, на каком этапе находится процесс вымирания чеченского языка, отвечал, что никакого вымирания нет и все толки относительно этого – заговор враждебных сил Запада по дискредитации и подрыву дружной, сильной, славной, многоязычной, многонациональной и многоконфессиональной России. После того, как в 2018-м издали тот злополучный закон, Халидов изменил свои взгляды на 180 градусов. В своей статье с внешне безобидным названием «Перспективы сохранения языков народов РФ в условиях реализации “Закона о добровольном изучении родных языков”», опубликованной в предпоследнем номере «Вестника АН ЧР» за прошлый год, почтенный профессор словно с цепи сорвался:
О взаимодействии русского языка с народами России и даже о каких-то перспективах сохранения и развития последних можно было говорить еще год назад. Но языковая ситуация в стране резко изменилась в середине прошлого года после принятия известного федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации». Циничный расчет создателей этого закона, имевших основания быть уверенными, что большинство такого желания не изъявит, заложил начало планомерному уничтожению языкового разнообразия в стране, в которой через одно-два поколения может не сохраниться ни одного языка народов России, кроме одного – русского. […]
Актуальность проблемы этой статьи настолько очевидна, что всякая попытка ее обоснования могла бы показаться неуместной, если бы не одно обстоятельство: дело в том, что у нас в стране достаточно много людей, всерьез полагающих, что исследователи и общественные деятели, актуализирующие вопросы сохранения и тем более развития языков народов России, особенно «малых», или излишне драматизируют наметившиеся в последние годы тенденции, или пытаются остановить объективно неизбежный процесс и заставляют общество и государство тратить время, усилия и средства на бесполезную, бесперспективную деятельность.
Иначе трудно понять спокойствие одних и безразличие многих после того, что случилось в середине прошлого года – после принятия в течение рекордно короткого периода времени Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации», суть которого сводится к утверждению нормы добровольного изучения государственных языков входящих в состав РФ республик по желанию школьников и их родителей или законных представителей.
Со дня внесения на обсуждение в Госдуме (10 апреля 2018 г.) проекта до дня подписания Президентом РФ В. В. Путиным Указа об утверждении самого закона (3 августа 2018 г.) прошло менее трех месяцев, и этого времени оказалось достаточно для внесения проекта, его обсуждения и окончательного принятия. Справедливости ради надо сказать, что некая имитация обсуждения проекта все-таки была и реакция на готовящийся закон была неоднозначной, обозначившейся в такой степени, в какой успели выразить свое отношение носители языков народов России. […]
Ничего другого, кроме желания прикрыть, оправдать, завуалировать хлесткий удар по этническому и языковому многообразию в федеративном государстве, – удар, направленный на денационализацию, деэтнизацию его населения, создание в высшей степени «благоприятных» условий для скорейшего отмирания в неотдаленном будущем всех без исключения национальных языков и культур, за этим шагом не стоит. […]
Проблема в том, что у нас есть «специалисты», которые, может быть, даже искренне верят, что все население РФ можно таким путем, не особенно церемонясь с этносами, превратить в один народ. Видимо, они совсем разуверились в межнациональном мире, согласии, считают мешающими развитию страны ее этническое и языковое многообразие.
В опубликованном в сети 12.09.2015 г. материале «Языки Кавказа обречены в современном мире» канадец Кевин Туит, цитируя исследователя «экзотических» языков Кристиана Лемана, уверенно говорил о том, что практически все языки Северного Кавказа уже находятся на этом пути. Тогда я был не согласен с такой точкой зрения и имел на то основания. Вернее, выражал уверенность, что причисление многих языков к вымирающим – следствие неправильного или невнимательного прочтения Атласа и на самом деле речь идет лишь о том, что эти многие языки находятся в зоне рисков, опасности (in danger), а не отмирания.
Но с недавнего времени не уверен, что даже через 10-11 лет, время одного периода обучения в общеобразовательной школе, можно будет вернуться к этому мнению и пытаться на нем настаивать вновь. Не хотелось бы соглашаться с К. Левином, но приходится признать, что с прошлого года заложен основательный фундамент для того, о чем идет у него речь: «В число ключевых для выживания языка входят такие важные факторы, как его использование в системе школьного образования, в работе средств массовой коммуникации, для письменного сообщения.
Еще один аспект положения языка в обществе – отношение людей, говорящих на этом языке, к нему и к языкам, с ним конкурирующим. Ситуация становится драматической для языка в тот момент, когда подрастающее поколение больше не осваивает его как родной. Тогда этот язык обречен умереть вместе с последним поколением говорящих на нем людей. Опять же, само по себе количество говорящих, которое часто используют как показатель способности языка к выживанию, не так важно. Даже большие языковые общности могут сменить свой язык за несколько поколений, если они считают его непрестижным с социальной точки зрения».
Чтобы этого не случилось ни с чеченским языком, ни вообще с языками народов Российской Федерации, и ради того, чтобы, с одной стороны, сохранить этническое и языковое многообразие российского общества, а с другой – не лишать составляющие это общество российские этносы – и малые, и большие – той основы, без которой они не переходят в другую сущность, как это себе, может быть, представляют те, кто изо всех сил стремится подменить российскую гражданскую идентичность русской, нужно не очень много.
Во-первых, необходимо отказаться от пагубной для российского общества идеи влить всех в одну нацию ценой уничтожения всего, что составляло до сих пор этническую сущность народов федеративного государства, согласившись с тем, что российской гражданской идентичности, для культивирования которой в нашем многонациональном обществе не нужно прилагать особых усилий, достаточно, а искусственное слияние этносов в один, к которому подталкивают подобные инициативы, просто невозможно. Во-вторых, пора прекратить борьбу с мнимыми угрозами для русского этноса, русского языка и культуры со стороны других и понять, что никакой угрозы они не представляют и даже не могут представлять, а ущемление функций русского языка как общегосударственного невозможно объективно даже в отдаленной перспективе.
Ну что ж, если даже такой неисправимый оптимист, как Халидов, прозрел, то дела наши и вправду худы.
Chechenews.com
18.02.20.