Американский политик португальского происхождения, достигший значительных высот в государственной иерархии США, на днях приезжал в Лиссабон, чтобы провести ряд деловых встреч. Верный Трампу председатель комитета по разведке Палаты представителей является сторонником жесткой линии во внешней политике.
Конгрессмен Девин Нуньес (Devin Nunes), самый влиятельный «португалец» в американской политике, — в последнее время оказавшийся в центре внимания из-за расследования случаев российского вмешательства — с самого начала выступал сторонником президента Трампа и принимал участие в работе его переходной команды. Принадлежит к числу бескомпромиссных республиканцев.
Expresso: Как складываются отношения между Соединенными Штатами и Россией после запуска целого ряда расследований предполагаемых связей между Москвой и командой Дональда Трампа?
Девин Нуньес: Я не питаю на этот счет особых иллюзий. В какой-то степени Путин — неразборчивый в средствах диктатор. Я на протяжении многих лет пытаюсь обратить на это внимание, однако мои предупреждения полностью игнорировались администрацией Обамы. Я вообще сомневаюсь, что с Путиным можно работать. Все президенты мечтают об этом, но мечты остаются мечтами.
— Однако серьезной проблемой в начале работы новой администрации были как раз отношения с Россией, включая и ваш случай.
— Я принадлежал к числу тех, кто год назад предупреждал о возможных шагах России, я говорил, что наша неспособность понять ее намерения и планы является крупнейшим поражением со времен 11 сентября. Администрация Обамы оставила мои предостережения без внимания, и я сделал несколько публичных заявлений.
— Почему ничего не было предпринято?
— Потому что они пытались заключить с Россией договор по Ирану, по Сирии… Русские уже долгое время проявляют себя в качестве ненадежных партнеров, целый ряд американских президентов, начиная с Билла Клинтона, пытались работать с Россией и Путиным, и всегда безуспешно. Сдается мне, что и у президента Трампа это не получится.
— Но в любом случае ему придется иметь дело с Россией: это огромная страна и ядерная держава.
— Собственно поэтому все президенты и государственные секретари не оставляют попыток работать с Путиным.
— Так как же решить эту проблему?
— Лично я выступаю за более жесткие санкции, за то, чтобы отправить оружие на Украину, что, кстати, одобрил Конгресс, но не сделала последняя администрация. Мы предупреждали и о кибервмешательстве, которое русские практикуют уже многие годы. В 2013 году от нас поступили вполне конкретные предупреждения, однако ничего не было сделано. Думаю, русские понимают только язык грубой силы. Применение силы и недопущение попыток переступить за обозначенную черту.
— Но применение грубой силы — довольно опасный шаг.
— Все опасно, но гораздо опаснее, если они возьмутся за страны Балтии. Что тогда произойдет? Мы не знаем, как далеко они готовы пойти. Речь идет о разных степенях опасности. Между тем опаснее всего — бездействовать.
— Обвинение в адрес администрации Трампа основано на прямо противоположном: будто бы перед выборами команда Трампа заключила с русскими своего рода соглашение, чтобы нанести вред кандидатуре Хиллари Клинтон.
— Мы должны полагаться на факты: для вышесказанного нет никаких доказательств. По этому вопросу ведется несколько расследований. Я внимательно слежу за Россией, и на протяжении многих лет, даже десятилетий, они вмешиваются в ход наших выборов.
— Что вы имеете в виду? Каким образом?
— Да, на протяжении ряда десятилетий, и на этот раз мы предупреждали правительство о кибератаке. То есть комитет по разведке сделал предупреждение в отношении России, и снова администрация не предприняла никаких мер. Можно сказать, что в какой-то степени русские занимаются пропагандой в мировых масштабах. RT [российский телеканал на английском языке] представляет собой глобальную сеть, и они — отличные мастера пропаганды. Но могли они повлиять на результаты выборов в Соединенных Штатах? Сомневаюсь. Не думаю, чтобы с командой Трампа было какое-то соглашение. В случае своего поражения на выборах люди ищут всяческие оправдания, которые не имеют ничего общего с действительностью. Но мы ведем расследование, и, если что-то обнаружится, все об этом узнают.
— А как же вопрос о прослушивании?
— Я первый заявил, что в Trump Tower не велась прослушка. Но это не значит, что в переходный период Трампа не использовались другие методы. Они были. Вопрос об их законности должны решать другие, ведется расследование возможных случаев использования секретных служб ненадлежащим образом.
— Вы отказались курировать расследование российского вмешательства в выборы, к тому же в отношении вас ведется еще одно дело.
— Мои политические противники, а таких у меня много, могут делать какие угодно заявления, однако за время службы я заработал себе репутацию добросовестного и надежного сотрудника. Я решил так: хотите предъявлять обвинения — предъявляйте. Они попытались сделать меня главным лицом данного расследования и преуспели в этом, но я не мог допустить, чтобы это нанесло какой-то вред следствию. Поэтому устранился, и сейчас мы переходим ко второй фазе, когда прокуроры проводят допросы, пока не разберутся со всеми предполагаемыми обвинениями.
— Вас обвиняют в том, что вы сообщили журналистам, что Дональда Трампа прослушивали.
— С тем, что произошло, много путаницы. Если кратко, было несколько расследований фактов использования наших разведслужб в политических целях, и мне это было известно задолго до того, как Трамп написал об этом в Twitter. Когда набралось весомое количество доказательств, я понял, что стою перед серьезной проблемой, тогда я решил побеседовать с прессой и сказать о том, что собираюсь сообщить об этих обнаружениях Белому дому. Это была пресс-конференция! Выйдя из Белого дома, я вновь поговорил с прессой. Я пытался сделать свои действия максимально прозрачными, а меня обвиняют в утечке информации! Здесь явно замешана пропаганда.
— А как вы относитесь к заявлениям своих коллег-республиканцев, например, сенатора Маккейна?
— Есть много конгрессменов, которые не прочь помелькать в новостях.
— То есть для вас эта история надуманная?
— Лично для меня — да, но правда в том, что она разлетелась по всей стране и по всему миру. Думаю, ее истоком является тот факт, что люди не согласны с результатами выборов.
— В общем вы ждете решения комитета по этике?
— Оно ничего не даст. Чего я не хочу, так это чтобы расследованию в отношении России, которым занимается мой комитет, был нанесен какой-то вред. Я не принимаю в нем участия, но стою во главе комитета, потому что именно у нас есть доступ к информации. У меня тоже есть доступ, но я не отвечаю за расследование и не провожу допросы. Дел у нас хватает, и проблем тоже: начиная с Северной Кореи и заканчивая Сирией, Северной Африкой, Китаем и Ближним Востоком.
— Ситуация с Северной Кореей действительно крайне опасна, или вы считаете, что в ней также есть некий элемент провокации и шоу?
— Каждый раз, когда Северная Корея испытывает какое-либо ядерное оружие или технологию запуска ракет, она совершенствует свои вооружения и таким образом продолжает наращивать военный потенциал. Северная Корея — режим-пария, который не может не внушать тревогу и представляет все большую опасность не только для Южной Кореи, но и для Японии.
— Но для сдерживания Пхеньяна Соединенным Штатам необходимо, чтобы свое влияние на него оказывал и Китай.
— Это всегдашняя проблема. Китай этого не делает. Я не знаю, что обсуждали китайский и американский президенты во время недавней встречи, но, если судить по обнародованной информации, беседа прошла в позитивном ключе. Что касается меня, то я уверен, что мы не можем позволять корейской диктатуре продолжать испытания этого оружия.
— Что готовы предпринять Соединенные Штаты, если Северная Корея проведет еще одно испытание?
— Что мне нравится в президенте Дональде Трампе, так это то, что он не говорит о своих намерениях что-то делать или не делать.
— Это мы уже заметили.
— У него это отлично получается. С военной точки зрения разумно не сообщать о планах. И сразу приступать к действиям.
— Но он готов действовать в случае очередного испытания?
— Мы располагаем значительными военными силами в регионе.
— Китайцы попросили доступ к бухте Уолфиш-Бей в Намибии.
— У них уже есть порты в Сан-Томе, в Джибути, военное присутствие в Шри-Ланке и в четырех или пяти других точках за пределами страны. Они строят базы по всему миру.
— Как вы объясните столь активное продвижение Китая в Атлантику?
— У них есть военный контингент в Сан-Томе, и мы знаем, что они уже давно положили глаз на Азорские острова, на Лажеш. Нам известна их тактика и то, что они собираются предпринять в отношении Азорских островов.
— Но в Сан-Томе есть и американские военные.
— Это незначительное присутствие, речь не идет о базе или контингенте войск.
— Китай и Россия хотят обосноваться в Атлантике из-за США, чтобы взять этот регион под свой контроль?
— Китайский флот будет делать все возможное, чтобы продвинуться вперед и расширить возможности для перехвата информационных сигналов. С 2013 года наш комитет располагает информацией о том, что Huawei и ZTE [китайские компании в сфере коммуникаций] могли использоваться для сбора информации в глобальных масштабах.
Источник: Expresso, Португалия
03.05.17.