Период Таймин Бейбулата предшествовавший Имамату становится неким ориентиром чеченской политической мысли последних лет, а неудача реформ Бейбулата трактуется как банальная незавершенность процесса.
Был ли Имамат закономерностью или отступлением от последовательного политического развития чеченского народа в рамках этнических традиций парламентаризма неклассового общества? Могли ли иметь успех при удачном стечении обстоятельств доимаматовские реформы Бейбулата? Какова основная причина их провала? Чтобы дать ответы на эти нелегкие вопросы начнем с напоминания читателям некоторых моментов косвенно или прямо уже рассмотренных нами в предыдущих статьях.
Тем, кто критикует межвоенный период Ичкерии, призывая при этом вернуться к национальным истокам дошамилевских бейбулатовских времен, прежде всего необходимо понять, что между этими двумя периодами нашей истории гораздо больше сходств нежели различий. Рассматривая и сравнивая эти два периода, мы видим, что такой же сложный межвоенный период как в 97-х – 99-х сложился и при Бейбулате между Еромоловскими и Шамилевскими войнами. Такие же тягости послевоенных разрушений экономики как после первой войны 94-96 годов, мы видим в связи с уничтожением Ермоловым чеченских сел по Сунже и переносом на нее казачьей линии с Терека.
Этим чеченцы были лишены значимой экономической базы данного междуречья. Ермоловская рубка лесов вглубь Чечни и устройство крепостей также стесняя чеченцев в действиях лишали их экономических выгод всей равнины. Тогда в Чечне, как и во второй половине 90-х также главенствовали военные группировки, вроде дружин чеченских бяччи Ташов-Хаджи, Уди-Муллы, Шоип-Муллы, Джаватхана, Саадуллы, самого Бейбулата, а также сильные сельские ополчения крупных сел как Гихинское, Атагинское, Герменчукское, Майртупское.
Такая же условная и недееспособная как ичкерийская госструктура, структура сельских советов и их представителей собранных Бейбулатом в единый Совет – Кхеташо под управление меняющихся чуть ли не каждый год имамов, зачастую двух имамов одновременно, с неясностью их полномочий, при системе представляющую собой диархию с бяччи Бейбулатом.
Вы спросите, а как же знаменитый Мехк-Кхел который идеальным образом регулировал социальные отношения и решал вопросы национального масштаба? Понимаю, что читатель будет разочарован, но Мекх-Кхел такого формата в нашей истории просто не существовал. Дело в том, что для наших историков, проецирующих прошлое на будущее, вся чеченская старина слилась в единое целое и максимальная периодизация нашей истории в их видении это дошамилевский и домонгольский периоды.
Причем оба периода в социальном отношении им видятся абсолютно идентичными с той лишь разницей что до монголов наши предки занимали обширные территории между двух морей и были народом многочисленным. По их реконструкциям если говорить обобщенно, что до монголов, что во времена их будучи зажатыми в горах, что после них спустившись на равнины чеченцы в социальном отношении не менялись, представляя из себя бесклассовое, тайповое общество, единый народ и страну управляемые одним Мехк-Кхелом.
Но правда истории такова, что каждый социальный катаклизм, как крушения одних древних царств и возвышение других, массовые миграции в горы и обратно, связанные с этим демографические изменения, смена географической среды, методов добывания средств существования, этнического окружения и культурного влияния, победы и поражения в войнах, смена религии и духовные реформации и многое другое изменяли и преображали чеченский народ, накладывая одни социальные институты на другие, усложняя этническую структуру. Чеченцы с дошамилевских времен и до самой глубокой старины, на протяжении всей этой долгой истории не были неизменным народом, состоящим из тайпов, не имеющим князей, управляемым Мекх-Кхелом.
В вышеупомянутых предыдущих статьях, а также в других более ранних работах мною были описаны некоторые из этапов этнического и политического развития чеченцев, а также стадия на которой мы остановились из-за того, что наш этногенетический процесс был прерван Российской оккупацией. К этой стадии мы систематически возвращаемся, когда бываем предоставлены сами себе, что создает иллюзию что именно эта стадии военной демократии извечное этническое свойство чеченцев. Нет вечного состояния ни у одного народа в мире.
Так в своих работах я старался объяснять истоки этногенетических процессов, ход их развития, последствия. Но из-за аберрации дальности свойственной людям, соотносящим ближайшее прошлое до самых дальних времен, я не был понят даже осведомленными в истории читателями, не говоря об обывателях. И напротив, отмеченный мною процесс зарождение тайпов как осколков древних царств и некоего аналога античных городов-государств моими оппонентами был отнесен к послемонгольскому периоду, хотя я имел ввиду куда более отдаленные времена, что свидетельствует о аберрации близости, то есть иллюзии не такой отдаленности в действительности очень давних событий.
Аберрация дальности и аберрация близости как особое иллюзорное ощущение людьми прошедшего времени и событий, несистемный подход к историческим фактам и письменным свидетельствам с поспешными выводами может и упрощают восприятие сложных исторических процессов, но мешают их объективному анализу и полезным практически, правильным выводам.
Несмотря на очевидность управления чеченскими тайпами патриархальный методом, что было отмечено мною, я нигде не утверждал, что чеченцы по теории Л.Г. Моргана примитивный народ, не прошедший элементарные стадии развития, чтобы мне старались возразить, оправдывая состояние чеченского общества особым, альтернативным путем развития. Нет в нашем историческом пути ничего исключительного, не пройденного и неизвестного доселе миру, есть только местные особенности.
Я один из первых еще в своих ранних работах доказывал, что тайп это не чисто кровнородственное, а скорее политическое и экономическое объединение разных родов по географическому признаку вокруг одного главного рода, в то время как это мнение лишь в последние несколько лет стало преобладающим в чеченских научных кругах в связи с результатами исследований ДНК. Поэтому мое утверждение что тайп результат распада древних царств, не правильно расценено как регресс общественных отношений чеченцев, и напротив доказывает, что чеченский тайп как республика более высокая ступень развития чем древнее царство, хотя и не последняя в дошамилевские времена, чеченцы успели пройти еще и через военную демократию, хотя прискорбно что задержались в ней до середины 19-го века.
Таким образом есть качественная разница в патриархальных отношениях доисторических родов и чеченских тайпов, как есть разница между известными в истории всевозможными племенными совещательными собраниями и парламентаризмом английского типа, препятствующим сосредоточению всей полноты власти в одних руках, о чем я подробно писал в статье «Выстрадать свое государство». И разница эта в том, что сперва должно возникнуть то, что в последствии возникает необходимость ограничить рамками. Как вы себе представляете создание обрамления, когда еще не появились картины, колчана, когда еще не созданы лук и стрела, седла, когда еще не приручена лошадь? Всем древнейшим демократиям мира предшествовали царства, как например греческим независимым полисам и римской республике. Пока родовые и племенные вожди не выростали проходя через этап военной демократии в царей, узурпировавших власть, какая могла быть необходимость в создании демократий и вольных республик?
Таймин Бейбулат жил на закате эпохи чеченской военной демократии, а значит в преддверии создания централизованного чеченского государства, потому что при классическом варианте развития военная демократия формирует аристократию, призванную управляет сложноорганизованным обществом. Возникновение аристократии не обязательно означает как это обычно рисует воображение обывателя народ, разделенный на всесильных князей и бесправных рабов, закабаление большинства меньшинством. Такое в древности и средневековье происходило лишь в тех случаях, когда аристократией становились племена завоевателей. При выделении же аристократии из собственных состоятельных людей и удачливых военных предводителей народ оставался свободным и равноправным. Таковыми были простые граждане эллинских городов и римские плебеи. Рабами становились лишь военнопленные.
Градация общества, обусловленная естественным отбором умных, предприимчивых и энергичных людей, материально обеспеченных, высвобождала эти небольшие сословия для успешного ведения общественных дел, разумеется, при условии согласия на это и делегирования полномочий свободными гражданами. В случае их недовольства древние страны подвергались социальным потрясениям. А это значит, что народы древности сами выделившие из своей среды аристократию вовсе не имели, как обычно представляется современникам рабской психологии. Будучи свободными гражданами, они сохраняли за собой рычаги воздействия на зазнавшуюся аристократию и даже на царский дом, через посредство той же аристократии.
Современными научными исследованиями доказано что материальная дифференциация, когда в ней широко представлен средний класс и нет колоссального разрыва между богатыми и бедными способствует хорошему развитию экономики, что укрепляет государственные институты, то есть улучшает благополучие народа. Ислам, осуждая монополии и ростовщичество приветствует материальную дифференциацию, истекающую из разных способностей людей, призывая при этом к милосердию и благотворительности, т.е. к социальной справедливости.
Итак, невозможно было до нового времени создать устойчивое государство при незавершенном процессе социальной дифференциации. Государство не вещь в себе вроде естественных родов, ей нужны хозяева. В прошлом это означало усиление одного дома (монархия – частное дело) или нескольких влиятельных домов (республика – общее дело). Иначе какие могут быть хозяева у общей, а по сути ничейной страны, когда в нашем случае эгоцентризм тайпов выше национальных интересов?
С началом отвоевания равнины в чеченском обществе также начался процесс распада древних тайпов на отдельные дома (чеч. ц1ийна нах – круг ближайших родственников). Тайповые хуторки на равнинах оказались неспособными защитить себя от сильных соседей и в центре их создавались крупные метрополии-городки (Нана Чечана, Нана Гиха) в которых все жили смешанно и значимость тайповой принадлежности отходила на задний план. В связи с этим менялись самосознание и императив поведения. Гимн эпохи – эпические илли воспевали благородство свободной личности и этническую терпимость (межтайповую и межнациональную), а не славных предков как древние нартовские сказания.
Вначале все вроде развивалось по канонам классической военной демократии. Военные набеги чеченских удальцов на враждебных соседей и раздача добычи бедным сородичам, возникновение дружин вокруг удачливых военных предводителей, усиление вольного зажиточного крестьянства. Следующим шагом должны были возникнуть олигархи из наиболее удачливых хозяйственников, и дворяне из военных вождей способных содержать постоянную, а не созываемую по необходимости дружину, т.е. должен был созреть класс местной аристократии. Но чеченцы сознательно не допустили социальной и соответственно особо заметной материальной дифференциации.
Этот социальный феномен имел решающее значение в развитии дальнейшей нашей истории. Чеченцы надолго завязли в эпохе военной демократии из-за упорного нежелания допускать созревания своей собственной аристократии, предпочитая нанимать лишенных социальной базы бастардов княжеских родов соседних народов. А в условиях отсутствия обычных для современных социальных государств материальных гарантий альтернативы аристократии в те времена не было, люди занятые добыванием средств пропитания не могли стать основой государственных институтов.
К середине 18-го века институт нанятия бастардов изжил себя, доказав свою нежизнеспособность. Они не справлялись с администрированием над буйным чеченским народом при мощном военном давлении Российской империи оказавшись меж двух огней. Поэтому часто тайно или явно потворствовали врагам чеченцев из-за чего еще до начала движения Шейха Мансура были изгнаны практически со всей Чечни.
С тех пор, с конца 18-го века чеченцами были предприняты несколько попыток устроить собственную администрацию в Чечне. Последней и самой масштабной из них была как раз попытка предпринятая Таймин Бейбулатом в первую треть 19-го века. Но без наличия социально-материальной дифференциации в обществе созданные им институты просто не работали. Отсутствие идейно мотивированного и материально обеспеченного силового элемента не позволяли Шейху Мансуру, Таймин Бейбулату и другим менее известным деятелям того периода довершить объединение страны созданием централизованного государства даже перед такой серьезной угрозой как Российская империя.
Так непростительно долго затянулся процесс, начавшийся веками ранее чеченской реконкистой, в эпоху лесной демократии. Страна была единой лишь номинально по этническому признаку, представляя собой федерацию вольных земель – мохков, а значит не имела никакого единого органа управления. Мехк-кхел у каждого мохка скорее всего был свой. А у некоторых высокогорных мохков его не было вовсе, так как и необходимости в нем не было из-за небольших географических размеров, обходились тайповым советом. Патриархальные отношения в этих отдаленных горных мохках были наиболее сильны. Всенародные созывы происходили не систематически и крайне редко. Вряд ли подобное можно назвать правильной организацией общества.
Чеченский народ слишком долго наслаждался благами военной демократии злоупотребляя подарком судьбы – уникальной ситуацией благоприятной периферии из небольших буферных княжеств неспособных навредить чеченскому вольному строю, пока в дверь не постучалась огромная империя. Я думаю чеченские лидеры той эпохи прекрасно понимали, что предшественники беспечно прошляпили золотое время. Но как они смогли бы объяснить народу, в большинстве своем состоящему из вполне себе обеспеченного по тем временам крестьянства и не имеющего особых проблем с соседями, что так бесконечно продолжаться не может, если бы не нагрянула реальная беда?
Так вполне ясно нарисовалась реальная необходимость внесения интеллектуально осмысленного и материально обеспеченного силового элемента в социальное устройство чеченского общества, состоящего из крестьянства, старейшин, кадиев и бяччи. По сути, это означало создание собственно чеченской аристократии, зародышем которой впоследствии и стал класс наибов. Ну эту грань очень долго не могли преодолеть чеченские лидеры доимаматовской эпохи. С этой же проблемой столкнулась и ичкерийская власть во второй половине 90-х.
Таким образом провал реформ Таймин Бейбулата связан именно с отсутствием идейно мотивированного силового элемента. Без его наличия созданная им административная машина просто не работа как автомобиль не в состоянии двигаться без наличия мотора. У Таймин Бейбулата не было людей свободных от кланового мышления, которые пошли бы против тайпа или села, когда их интересы как это случалось иной раз приходили в противоречие с общенациональными интересами.
Именно в надежде преодолеть эти противоречия Таймин Бейбулат собрал общенациональный Совет –Кхеташо, в который были делегированы представители почти всех сел Большой и Малой Чечни. Ведь он не единожды сталкивался с случаями, когда одни села праздно наблюдали за тем, как царские войска уничтожают соседнее чеченское село по каким-то надуманным причинам, тогда как к этим селениям претензий у царской администрации еще не было. Так был уничтожен Герменчук.
Несмотря на отговоры Бейбулата в неудачное время восстали Атагинцы. Не справившись с натиском русских атагинцы послали за Бейбулатом который осудил их самоуправство, потому что не мог им помочь в этой ситуации должным образом. Также сам Бейбулат не был поддержан в нужный момент, когда его дружина-г1ера ворвалась в один из бастионов Грозненской крепости и потому вынужден был отступить. Взятие этой ключевой крепости могло положить конец переносу казачьей линии с Терека на Сунжу что имело стратегическое значение. Такой вольности просто жизненно необходимо было положить конец.
Политика Бейбулата Таймиева, между прочим, хорошего администратора и дипломата пришла в тупик перед невозможностью решить задачу перехода чеченцев из одной стадии этногенетического и социально-политического развития в другую. Он оказался героем уходящей эпохи. Все его удалые дружинники, отважные воины выходцы из разных тайпов будучи зависимыми от собственных кланов были бессильны против старых традиций. Чтобы разрубить этот противоречивый морально-психологический узел нужна была новая идея, которой в итоге стал мюридизм. В недрах чеченского народа росли кадры будущей радикальной реформы, так как на эволюционные преобразования времени не оставалось. Это единомышленники муллы Шоипа Цонтароевского такие же как он сам идейные приверженцы мюридизма, удачливые военачальники Джаватхан Даргинский, Телхиг Шалинский и другие будущие наибы Имамата. Это была хорошо образованная, своего рода золотая молодежь того времени. Они прекрасно понимали, что старые социальные отношения мешают реорганизации общества в государство для успешного противостояния российской агрессии и дальнейшего развития чеченского народа.
В одном из боев Шоип Цонтароевский пошел против традиции и казнил собственного кузена, нарушившего военный приказ. Идейно мотивированные мюриды как немногочисленная новая каста явились тем силовым элементом, которого не хватало предыдущим лидерам для построения централизованного государства. Понимая силу традиции противодействия чеченцев утверждению во власти одного из своих соплеменников Шоип и Джаватхан инициировали выдвижение потерпевшего в Дагестане крах Шамиля имамом Чечни.
Не Шамиль привязал чеченцев кровью к своей власти как утверждают некоторые наши историки, ссылаясь на письменные свидетельства российских источников, напротив Шамиль ставший брендом разрушителя старых устоев явился той политической фигурой, стоя за которой сами чеченцы начали осуществлять давно назревшие реформы, ведь Шамиль оказался в Чечне потеряв все и не имел сил для их осуществления. Возникновение в Чечне государства Имамат было исторической неизбежностью и этногенетической закономерностью. Но разбор истории Имамата не тема этой статьи.
Желание абстрагироваться от сложных, кажущихся неразрешимыми вроде достижения независимости проблем настоящего приводит к идеализации прошлого. Идеализированное прошлое в свою очередь неминуемо становится базой нереализуемых утопических концепций, замечательных в теории, провальных на практике.
Таким образом предвзятый подход к прошлому, основанный на симпатиях и антипатиях, стимулирует вольную интерпретацию исторических фактов, лишенную научного анализа, и что хуже произвольное, в угоду своим теориям, смешение эпох и периодов этнополитического развития чеченского народа. Политические концепции, основанные на таком эмоциональном подходе к прошлому, однозначно не приведут чеченцев к успеху, и грозят стать прологом к очередному всеобщему разочарованию, что чревато окончательной дезориентацией этнической самоидентичности, т.е. развалом нации.
Сулейманов Джамбулат.
25 июль 2018 год.
Djamboulat Souleimanov
Chechenews.com
26.07.18.