Глава: Возврат к национальной идее.
Перманентность чеченской борьбы доказывает, что она является глубоко осознанным выбором народа. Но отсутствие достаточной ресурсной базы, материальной и человеческой, заставляют чеченцев искать нетривиальные решения достижения своих политических и военных задач, что дает повод извечному врагу чеченцев России выставлять их борьбу как нечто поверхностное и антисоциальное.
Пользуясь информационной изолированностью чеченцев от мира она из века в век подавляла их попытки стать независимой нацией лишь меняя на потребу времени уничижительные ярлыки чеченским идейным движениям разных эпох на пути к независимости как мюриды-фанатики, абреки-головорезы, националисты-сепаратисты, ваххабиты-террористы. Еще в начале 20-го века суть этой коварной информационной диверсии против своего народа понял проникшийся было идеей коммунизма, но быстро отрезвленный реальностью Хасан Исраилов и изложил в своем известном письме Сталину.
Он писал, что теперь ему стало ясно как большевицкая власть навешивая ярлыки на разные социальные группы (абреки на защитников родины, муллы на интеллигенцию, кулаки на хозяйственников) раскалывает чеченский народ и по частям уничтожает его. И сегодня продолжается та же практика России, но руками самих чеченцев, когда систематически переводят одну категорию за другой в разряд «шайтанов» и так по кругу вертится мельница результатов, уничтожая собственный народ. Что примечательно, являющийся жерновами этой мельницы кадыровский режим публично чтит «шайтанов» прошлого – абреков, мюридов и других чеченских борцов минувших веков, тем самым усыпляя совесть населения.
Изъяны ичкерийской идеологической базы, позволяет марионеточному режиму мутить в незрелых головах. Прискорбно что ичкерийские секуляристы в один голос с кадыровскими национал-предателями задним числом назначают виновниками всех чеченских бед пресловутых ваххабитов, непременно ассоциируя их с командой Удугова. Эти легковесные обывательские стереотипы, подхваченные кадыровской пропагандистской машиной собирающей все базарные сплетни в ответах на сложные социально-политические процессы недавно минувшей эпохи непременно обернутся для нашего народа бумерангом неминуемых бедствий самообмана, если не иметь смелости смотреть правде в глаза.
Вопреки кривотолкам реальная доля вины так называемых ваххабитов в чеченских просчетах межвоенного периода как максимум равна лишь доли их участия во властных структурах, а она была не велика. Все те «ичкерийцы» ли, «ваххабиты» ли что замутили в Чечне с прямой или опосредованной подачи ФСБ беспредел и затем промышляли на нем до начала второй войны почти в полном составе находятся сегодня в кадыровской команде. Помимо тех, до кого дотянулась рука муджахидов или были убиты своими же в конкурентной борьбе за российский хлев. Вспоминая собственные похождения и приписывая их павшим героям, они слезно рассказывают какой плохой была ичкерийская власть.
Я вовсе не собираюсь защищать преступную авантюру дагестанского рейда, напротив, не раз обличал в десятках своих статей ее идеологов, в последующем совершивших куда более страшное преступление по демонтажу государственного строя Чеченской республики Ичкерия, провозглашением сетевой организации муджахидов Кавказа государством Имарат Кавказа. На всем протяжении существования Имарата Кавказ искренне болея за муджахидов я был в своих публикациях ярым борцом против ее вредоносной идеологии. Она навредила чеченскому народу не меньше кадыровского режима. Чеченский народ идеологически оказался между молотом кадыровских национал-предателей и наковальней удуговского космополитизма.
При этом, ради справедливости надо отметить, что идеологи дагестанской и имаратской авантюр будучи государственными преступниками открытого факта предательства в отличие от кадыровских национал-предателей не совершали, так как на сторону врага против защитников родины не становились.
Несмотря на то, что дагестанский рейд был осуществлен после того, как Россия первой нарушила мирный договор, захватив небольшой сектор Шелковского района, российским спецслужбам все же удалось переиграть чеченцев. И здесь приходится констатировать что после Дж.Дудаева у нас так и не появился государственный муж его уровня, который не допустил бы стратегических просчетов. У Ш.Басаева не было намерений подрыва чеченских государственных основ. Он в отличие от А.Кадырова не предавал родину и народ, а действовал лишь исходя из отличного от Масхадова понимания ситуации и видения путей преодоления военно-политического кризиса с Россией осознавая, что войну не избежать.
России нужен был реванш за проигрыш в первой войне, а Путину политический трамплин. Но чеченцы могли бы иметь во второй войне другой моральный статус не поведись на уловки российских спецслужб. Слишком заигралась в закулисную политику команда М.Удугова ведя преступные сепаратные переговоры с Б.Березовским и втянув в эту авантюру Ш.Басаева. А все остальные, включая джамааты, В.Арсанова, Б.Бакуева, Р.Гелаева, Д.Умарова и прочих, явились лишь жертвами обстоятельств, которые были выше их. И уж тем более сам президент ЧРИ Аслан Масхадов.
Так в критикуемой нами статье «Кадыров. Новейшая история» вобравшей в себя все ложные стереотипы последних двух десятилетий – борьба с ваххабизмом транслируется как основной оправдательный мотив коллаборации кадыровцев. Автор статьи утверждает, что исламский радикализм ваххабитов подрывал основы Ичкерийской государственности, подвергая его риску повторной оккупации и потому Кадырова старший, на фоне нерешительности президента Аслана Масхадова имел смелость обратиться непосредственно к премьеру В.Путину, спасая чеченский народ от очередной бессмысленной войны, что нельзя квалифицировать как акт предательства.
Непонятно правда, почему Ахмад Кадыров прямиком побежал к В.Путину, вместо того чтобы искать поддержку в народе Ичкерии как полагается истинному лидеру, в случае, когда президент бездействует. И почему он все же не нашел опору в собственном народе против ваххабитов? А он не нашел эту опору, известно, чем закончились события 1998 года в Гудермесе. Они составляли на тот момент от силы 1-2 % от всего населения и остановить их народу не составило бы труда. Также непонятно каким образом в последующем, после повторного вторжения России в Чечню «предатели» ваххабиты оказались в рядах защитников родины, а «спасители народа» кадыровцы среди российских оккупационных войск.
Если бы переговоры с российским премьером и принятие на себя определенных обязательств по безопасности российских рубежей могли бы предотвратить войну, разве этого не сделал бы сам президент ЧРИ Аслан Масхадов? И в условиях провала дагестанской авантюры он однозначно смог бы добиться выполнения принятых обязательств чеченской стороной. Ясно что от него требовалось не это, а нечто большее, сдать чеченскую государственность. А этого не мог себе позволить президент ЧРИ как гарант его суверенитета, вверенного ему непосредственно чеченским народом. Но смог муфтий, которому чеченский народ ничего не вверял. Разумеется, это не спасло чеченцев от очередной войны, но дало в лице ичкерийского эксмуфтия политический козырь в руки интервентов, а также российские политические преференции лично самому А.Кадырову. Вот цена пути Ахмата, открытого акта предательства по слитию чеченской государственности, озолотившего род Кадыровых, но продлившего мучения чеченского народа на десятилетия и ввергшего его в глубокие противоречия, выход из которых будет очень болезненным.
Никакие отсылки на радикализм ваххабитов, подрывавших основы Ичкерии, не оправдают предательства Кадыровых, сливших чеченскую государственность Путину. Не было до начала второй войны никакого практического радикализма у так называемых ваххабитов, кроме как в псевдорелигиозных спорах, их практический радикализм взрастила вторая война. Единственный реальный радикализм межвоенного периода имел место быть в открытых призывах Ахмада Кадырова к войне с ваххабитами, не нашедших отклик в народе, но претворенных в жизнь бандой С.Ямадаева начавшей убивать и похищать возвращавшихся с мечетей мирных людей лишь по признаку приверженности к единобожию. Такие случаи известны в Курчалое, Гудермесе и Грозном. Но нет ни одного случая убийства чеченца по обвинению в суфизме, не будучи обличенным в стукачестве и работе на русских. Не это ли «суфийский» радикализм с подачи русских, продолжающийся по сей день? Как и за антидудаевской «оппозицией» начала 90-х, за антиваххабитскими лозунгами конца 90-х отчетливо торчали уши кремля.
Кто сказал, что в этой ситуации А.Масхадов должен был принять сторону муфтия А.Кадырова против ваххабитов? С чего бы это? А.Масхадов прекрасно понимал, что так называемые ваххабиты представляли из себя единственную в народе силу, способную навести государственный порядок без оглядок на родственные и тайповые связи. Но, к сожалению, их было слишком мало чтобы, всецело положившись на них пойти на конфронтацию с многочисленные кланами Чечни. Такая ситуация сохранялась до событий 98 года в Гудермесе. Но и после них несмотря на то, что все джамааты были выведены за рамки государственных структур, у Масхадова не расстроились отношения, к примеру, с эмиром Шаритской гвардии А.-М. Межидовым. Напротив, в следствии этих событий образовался антипрезидентский блок Арсанов-Басаев. Так политический калейдоскоп Ичкерии постоянно менялся и не было в нем четкого разделения на ваххабитов и ичкерийцев вопреки ныне устоявшимся стереотипам. Масхадов лавировал между силами как мог, стараясь удержать ситуацию под контролем.
Ваххабиты самое распространенное клише межвоенного периода Ичкерии включавшее в себя людей объединенных одним вероубеждением, но разных взглядов, от умеренных, ратующих за возврат к истокам ислама и именуемых иначе салафитами которые составляли абсолютное большинство «ваххабитов», до крайних воззрений исламских догм, а также исламских космополитов представлявших собой политически неустойчивый надэтнический элемент, чьи воззрения впоследствии легли в основу политики Имарата Кавказ. В этом нет ничего удивительно. В Чечне ичкерийского периода сосуществовали люди разных идейно-политических взглядов, иметь их не возбранялось политикой государства. По закону преследовалось лишь пособничество внешнему врагу и посягательство на суверенитет страны. В период до первой войны Ичкерия избежала борьбы идеологий, так как все силы ушли на отстаивание государственного суверенитета против внешних притязаний России, но более против внутренних притязаний ее пособников из числа чеченцев, назвавшихся оппозицией. С тех пор это слово стало ругательным в чеченском языке.
Поиски возврата к идеологической основе чеченского государства начались после победы в Первой войне. Это сегодня мы знаем, что все споры вокруг идеологии государства до признания ее суверенитета были преждевременны, но тогда от эйфории победы многим казалось, что вопрос притязаний России навсегда снят с повестки дня. Началась свободная борьба идей о будущности чеченского народа, что критиками ичкерийской власти рассматривается как ее несостоятельность, в то время как это признак здорового общества. Идеологическая основа всем виделась по-разному.
Кому-то Ичкерия виделась светской, кому-то религиозной, кому-то национальным государством, а кому-то основой будущего общекавказского государства. Принципы всех этих идеологических основ по факту были изначально заложены в Ичкерию ее отцами-основателями исходя из своего понимания питающей ее корни чеченской истории, хотя формально было заявлено о построении светского демократического государства. Ичкерия, пожалуй, единственное в истории чеченцев светское моноэтническое государство. Все остальные были полиэтническими и религиозными, как Эмират Узун-Хаджи, Имаматы Алибека-Хаджи, Шамиля и Шейха Мансура, за исключением Горской республики – светского полиэтнического государства. Чеченцы народ одухотворенный и немыслящий себя и свое государство не в рамках божественных истин.
В этой борьбе идей в ряду старых и ставших привычными религиозных течений вирдов, необычно смотрелись лишь «ваххабиты». Их необычное и несколько вызывающее протестное поведение относительно нововведений в религии и лишенных жизненной силы традиций стало причиной того, что все беды нового времени приписывались обывателем именно «ваххабитам». Но подобно им необычными в чеченской истории в период своего возникновения были все реформаторские религиозные течения. Изначально мюридизм также был принят в штыки как посягающий на традиционные основы чеченцев. Конечно же в поведении так называемых ваххабитов были перегибы юношеского максимализма. Но само движение религиозного возрождения было востребовано временем. Многие религиозные обряды и некоторые этнические традиции были искажены, и в существующем на тот момент виде давно себя изжили, представляя из себя скорее формализм и лицемерие.
Без сомнения необходимость религиозной реформы и пересмотра некоторых обычаев на предмет их соответствия исламской религии была давно назревшей. Поэтому возникновение так называемого ваххабизма как реформаторского религиозного течения в Чечне в середине 90-х было неизбежной закономерностью, первая война лишь подстегнула этот процесс. Вся недолгая история Ичкерии, деятельность всех ее президентов и других лидеров являет собой поэтапный возврата к духовным истокам. И трагедия Ичкерии в том, что этот болезненный процесс так и не приобрел до конца идейно осмысленных и законодательно принятых к исполнению форм в политике.
Это порождало сбой политической программы и несогласованность в действиях власти. Необходимо было либо вовсе отложить вопрос идеологии до официального признания политического статуса сделав акцент на налаживание чисто функциональных механизмом государства, что вряд ли было возможно после того, как случилась первая война и народ обратился к духовности. Либо же нужно было в кратчайший срок решить вопрос идеологии на законодательном уровне с приведением в соответствие с ней всех государственных механизмов. Но и для претворения этой задачи не было сплоченной одной идеей мощной политической команды и подготовленных народных масс.
К примеру, так поступил благодаря сплоченной и решительной команде первых идейных чеченских наибов и обкатанной в Дагестане политической практике имамат Шамиля утвердившись в Чечне. В кратчайшие сроки имамат жестко внедрил через новые властные структуры идеологию мюридизма на всей подвластной территории. Оппонентам мюридизма как религиозно-политической реформаторской идеологии не было оставлено никаких шансов. Быстрому решению этой задачи также способствовало понимание населением пагубности, существовавшего в предыдущую эпоху Бейбулата троевластия действовавших несмотря на все его усилия практически автономно инертного Мехк-Кхела, фанатичных Имамов и анархических Бяччи.
Интересно наблюдать как те кто хвалят кадыровский режим навязавший чеченцам свой клановый порядок на острие российской армии и спецслужб, с помощью ее технических средств, финансов и оружия так рьяно ругают имама Шамиля наведшего порядок в Чечне руками самих чеченцев и с опорой исключительно на собственные ресурсы Чечни без малейшего иностранного влияния. Не диктатура Имама Шамиля являлась ли выросшей на собственно чеченской почве истинно народной диктатурой права на которую были вручены имаму чеченским народом в Урус-Мартане при принятии условий от него повиноваться ему во всем дозволенном если они хотят видеть его в качестве имама над собой?
Но 133-летний колониальный период с 1858-го по 1991-й год лишил чеченский народ этого драгоценного политического опыта, взращенного на практике всей предыдущей истории. Поэтому ичкерийским лидерам вновь проходя старый круг не хватило сплоченности в действиях, а населению понимания необходимости подобных имаматовским кардинальных реформ. Для освежения исторической памяти и восполнения забытого опыта чеченскому народу приходится теперь проходить через произвол пророссийского кадыровского режима. Как говорится кто не кормит свою армию, кормит чужую. Так шаг за шагом по мудрости Аллаха чеченский народ поэтапно идет к своей заветной цели.
Сулейманов Джамбулат.
29-е ноября, 2019-го года.
Продолжение следует.
Chechenews.com
30.11.19.