Писатель Джонатан Литтелл встретился с репортером DW Жанной Немцовой в Барселоне и рассказал о двух русско-чеченских войнах, свидетелем которых он был, и хрупкой позиции Рамзана Кадырова.
Джонатан Литтелл, американо-французский писатель, автор мирового бестселлера «Благоволительницы», лауреат Гонкуровской премии. Он многие годы работал в горячих точках как представитель международных организаций, в том числе в Боснии и Герцеговине. Дважды был в Чечне от гуманитарной организации Action against Hunger во время первой и второй чеченских войн.
В 2009 году Джонатан Литтелл приехал в северокавказскую республику, чтобы посмотреть, как там изменилась жизнь в мирное время под управлением Рамзана Кадыров. По итогам своей поездки он написал книгу-репортаж «Чечня. Год третий». В интервью Жанне Немцовой Джонатан Литтелл рассказал о своих впечатлениях о регионе.
Жанна Немцова: Вы впервые оказались в Чечне в 1996 году. А потом были там во время второй чеченской войны. Чем, на ваш взгляд, отличалась ситуация в 1994-1996 гг. годах от 1999-2001 гг.?
Джонатан Литтелл: Самое первое, что я увидел в 1996 году, это был огромный, как форт, пропускной пункт на въезде в Грозный на Старопромысловском шоссе. Проезд был закрыт, но какой-то солдат сказал, что мы можем попасть в город по другой дороге, потому что их задача заблокировать только этот КПП. Это мой первый чеченский опыт — беспредел и хаос. Разные российские подразделения сражались не только с чеченцами, но и друг с другом, во время выборов 1996 года (выборы президента РФ. — Ред.) половина КПП поднимали советский флаг (поддерживали Г. Зюганова. — Ред.), половина — российский.
Джонатан Литтелл
В октябре 1999 года я приехал в Чечню вновь и оставался там до 2001 года. Эта вторая война была намного хуже. Ее методы были ужасны. Путин ведь тогда заключил сделку с армией, разрешив ей все. Не было никакого контроля. Разрушения, которым подверглась Чечня, были тотальными. Грозный сравняли с землей, как Сталинград. И пытки были дикими.
Еще одно отличие: в первой войне большинство солдат были призывники, испуганные дети 18-19 лет, которые хотели только одного — домой. Офицеры это понимали и не хотели проблем, они заключали сделки со старейшинами деревень: вы не убиваете, мы не убиваем. Во второй войне были контрактники, их интересовало мародерство. Коменданты пытали людей и продавали их жизни семьям, или, если они были уже мертвы, продавали тела — около 3000 долларов за тело. Я был знаком с офицером в Урус-Мартане, лейтенант или майор, у него на запястье был золотой Rolex стоимостью 50-60 тысяч долларов. Это дает представление об уровне коррупции. Одна из причин, почему Путин пошел по пути чеченизации, потому что он понял, что он больше ничего не контролирует.
— Вы считаете правильным решением назначение Ахмад-Хаджи Кадырова, а потом после его убийства, его сына Рамзана?
— Я бы сказал, что надо было соблюдать соглашение, подписанное в 1996 году (Хасавюртовские соглашения. — Ред.), — настоящее мирное соглашение. Аслан Масхадов был избран на законных основаниях под международным наблюдением.
Его проблема была в том, что русские продолжали поддерживать группировки исламистов, чтобы подорвать его. Они давали миллионы и миллионы долларов Басаеву, Хаттабу и всем этим настоящим хардкорным ваххабитам.
Возможно, Чечня была бы независимой, но, по крайней мере, стабильным и спокойным соседом для России. Вместо этого они решили уничтожить Масхадова. И теперь есть режим Кадырова, который очень хрупкий, потому что зависит только от Рамзана и от его отношений с Путиным. И в тот день, когда Рамзан уйдет, все рухнет. И если Путин уйдет, все рухнет. И это будет третья война.
— Как вы оцениваете изменения в Чечне? Что там сейчас происходит?
— Контроль Рамзана стал намного сильнее. Исламистские восстания в значительной степени прекратились, потому что почти все ваххабиты отправились в Сирию. Весь этот фиктивный ислам в чеченском обществе, созданный Рамзаном, в действительности угнетает большинство чеченцев.
Это полная фикция, неотрадиционная фантазия, изобретенная, как я думаю, Сурковым. Они ушли далеко в прошлое с точки зрения прав женщин. Рамзан — единственный региональный глава, у которого есть частная армия из 20 000 вооруженных до зубов людей, верных только ему. Это очень опасно для России.
— Как вы считаете, Путин боится Кадырова?
— У них очень сильные личные отношения. Отношения с Москвой были очень плохими, когда Медведев был президентом. Я помню случай, когда Рамзану Кадырову было запрещено приезжать в Москву после некоторых убийств. Кроме Путина, остальная структура власти ненавидит Рамзана.
— Как бы вы охарактеризовали состояние оппозиции чеченской. Вот вы писали в своей книге 2009 года об Ахмеде Закаеве,— одном из лидеров чеченских сепаратистов, премьер-министре правительства республики Ичкерия в изгнании.
— Закаев — никто, у него нет влияния. С тех пор как умер Березовский, он потерял финансовую поддержку. Он упустил свой шанс заключить сделку и вернуться. Многие другие вернулись.
Последним центром активности чеченского сопротивления стали те чеченцы, которые принимали участие в военных действиях в Украине на стороне Киева. Ими руководил Иса Мунаев, известный командир еще со времени первой и второй чеченских войн. Он был убит в Дебальцево.
Chechenews.com
13.10.18.