Это интервью первый Президент Ичкерии Джохар Дудаев дал российскому журналисту Александру Евтушенко в Герменчуке, Шалинском районе ЧРИ, в доме чеченского политика Шейхи Ибба.
Весна 1995 года.
За сведения о месте пребывания чеченского президента обещано вознаграждение. Специальная оперативная группа сбилась с ног в поисках Джохара Дудаева. Малейший намёк на его остановку в том или в ином селении — и следует массированный артобстрел. Поэтому президент постоянно в пути. Выйти на Дудаева мне удалось лишь с помощью прежних, довоенных связей в его окружении.
Небольшое чеченское селение. Добротный дом на окраине. Поздний вечер. Неподалеку громыхает канонада. В ожидании президента пьем с хозяином чай. Распахиваются ворота, и во двор въезжают три машины: две Нивы и иномарка. В доме появляются вооруженные люди. Двери комнаты плотно закрываются. И через несколько минут мне сообщают:
«Президент ждёт вас».
В соседней комнате за столом с горящей свечой (электричества в посёлке нет уже несколько недель) — Джохар Дудаев. В офицерском камуфляже, с неизменной пилоткой на голове. Живой, настоящий.
— Джохар Мусаевич, в бою ранен ваш сын. Арестован брат. Ходит множество слухов, что вы уже давно за границей. Во всяком случае, за пределами республики. Как вам удается спастись от преследования?
— Действительно сын был ранен. Но уже здоров и снова в строю. За что схватили двоюродного брата, ума не приложу. Он всю жизнь трактористом проработал. А теперь спецслужбы рапортуют — поймали брата Дудаева. Они в дом мой в Грозном «навестили»: забрали личный архив, парадный мундир. Как до меня ещё не добрались, сам не знаю. Причём, где бы я ни находился, всегда туда приходит самый мощный удар. Видимо, благодаря предателям из так называемой оппозиции.
Уловив такую закономерность, я специально даю возможность узнать, в каком месте нахожусь. И ухожу туда, где из-за меня не могут пострадать мирные посёлки. Тут уж мне пришлось испытать судьбу. Кругом разрывы, шума много, земля трясётся. Конечно, какие-то меры личной безопасности я принимаю. Было бы глупо лезть под бомбы. Выбираю подземный бункер, а то и просто окопчик.
— В памяти многих журналистов остался первый воздушный налёт на центр Грозного. Это было как раз во время вашей пресс-конференции. Предполагали ли вы тогда, что события будут развиваться подобным образом?
— Я тоже помню тот момент: все журналисты в один миг оказались под столом. Но тогда я не думал, что военные способны на такую жестокость по отношению к населению. От политиков предполагал любое коварство — за 4 года приучили. Но в советской армии всегда были понятия о чести, совести, о защите населения, Отечества.
Сегодня же все совершенно по-другому. Убийства выдаются за героизм мародерство за доблесть. И за это раздают ордена. Вчера в больнице встретил маленькую девочку. Ей взрывом бомбы оторвало обе ноги. Мать и старшую сестру убило. Какую боевую задачу выполнил тот летчик, когда бомбил мирное селение Ведено?
Ну, чеченцев убивают — ещё понятно. Но убивают ведь и русских, украинцев, евреев, армян… Разрушают мечети. У пленных офицеров мы находим карты, где мечети крестами помечены. Но ведь бьют и по церквям, где прячутся от обстрелов самые беззащитные. Если бы хоть один солдат моей дивизии только подумал об этом, для меня это было бы трагедией. А сейчас… То, что армия творит в Чечне, не война, а народоубийство.
Вот на все голоса кричат: «У Дудаева 30 тысячная армия, он только тем и занимался, что готовился к войне!» Да у нас-то и было всего три подразделения, да и те в зачаточном состоянии. Всё это – блеф. Воюют они не с армией, а с народом.
— Но с народом вооруженным. И о чеченском оружии, его происхождения немало говорят на всех уровнях?.
— Хотя я в последнее время вовсе не симпатизирую военным, но в появлении в республике массы оружия вины высшего военного руководства нет — я имею в виду Грачёва и Шапошникова. Решение о выдаче Чечне оружия военной техники принималось высшим политическим руководством России.
Когда из республики выводились войска, у нас было взаимопонимание и с Шапошниковым, и с Грачёвым. Я предлагал: давайте оставим войска, создадим единую систему обороны, будем призывать в армию с обеих сторон. Если не хотите, выводите подразделения организованно. Но, говоря одно, высшие политические власти, спецслужбы готовили здесь полное разрушение структуры вооружённых сил. И все они занялись лихорадочной торговлей оружием.
Я тогда написал протест Генеральному прокурору Степанкову, возбудил ряд уголовных дел. А в военных городках тем временем уничтожались материальные ценности. То там, то здесь вспыхивали склады с продовольствием амуницией. Я продавал военным сахар по 3 рубля 20 копеек, когда в магазинах он стоил 17 рублей. А сотни тонн сахара из армейского резерва обливались мазутом и сжигались. Я предоставил армии 37 КАМАЗов для вывода материально технической базы ПВО. Ведь уникальное было оборудование. Но его разобрали и пустили под откос. А 11 машин загрузили собственным скарбом и вывезли. Так выходили из Чечни войска.
Основное вооружение, военную технику сюда завезли позже и сделали это под правительственной крышей те, кто формировал идею разрушения нашей государственности: Шахрай, Егоров, Филатов. Да их фавориты — Завгаев, Хаджиев. 23 февраля 1994 года появилась программа насильственного свержения власти в Чеченской республике. И под нее выделено 150 миллиардов рублей, 500 миллионов долларов. Львиная доля этих денег пущена оппозицией на закупку оружия. И немало его потом перекуплено нами. Не скрою, во время войны покупали мы оружие, боеприпасы и у русской армии. Много его взято в бою, трофейное. Не скажу, что сейчас я могу вооружить всех чеченцев, желающих сражаться за свою независимость. Но чем воевать — у нас есть.
— С наступлением тепла ваши отряды уйдут в горы для ведения партизанских действий. Но на последнем конгрессе чеченского народа в городе Шали прозвучало решение о переносе боевых действий за пределы Чечни, о создании отрядов смертников для диверсионной деятельности в российских городах. Выходит, ваши вооруженные силы превратятся во вторую ирландскую республиканскую армию – армию террора?
— Я плохо знаком со структурой ирландской армии. Действительно, главное – перенос войны на территорию противника. Причём это движение уже разворачивается стихийно. И отряды смертников создаются сами по себе. Из тех, кто готов на смерть, чтобы отомстить за погибших от бомбёжек детей, родителей. Когда они просочатся в российские города, могут пострадать ни в чём не повинные люди. У нас же есть координаторы конкретных виновников гибели тысяч мирных чеченцев. И мы хотим этот процесс как -то организовать.
— Учреждение судов шариата — это тоже средство против самосуда?
— В том числе и это. В Чечне есть немало предателей, с чьей подачи развернулась бойня. Кто и сейчас — на стороне противника. Их народ не простит. Система судопроизводства в республике разрушена войной. А деятельность судов шариата, которые возглавляют старейшины, духовные авторитеты, возможна в каждом районе, каждом селении. Они в силах и вправе осудить по всей строгости всякого рода пособников.
— И последнее. Как вы себя ощущаете сейчас: президентом, генералом или лицом без определённого места жительства?
— Как-то правозащитник Сергей Ковалёв сказал обо мне: «Политика у него, конечно, топорная». Пожалуй, это наиболее верное определение. Я не политик. Я гражданин своей республики. Но президентом избран законно. И останусь им до переизбрания. Большим военачальником себя не считаю. Скорее сейчас я больше рядовой, чем генерал. А с определённым местом жительства — оно у меня есть. Это моя Родина.
http://www.golosichkerii.com/index.php/kavkaz/749-chechenskaya-vojna-pridjot-i-v-vashi-doma
Chechenews.com
02.01.17.