В мае исполняется 8 лет со дня коварного убийства почетного консула ЧРИ в Турции Медет Онлу.
Медет из турецких чеченцев, которые были высланы ещё в середине 19 века царской Россией после пленения Имама Шамиля.
Через несколько дней после прибытия в Стамбул я посмотрел лагеря чеченских беженцев в Стамбуле. После войны нас разбросало по всем странам и континентам, и в Турции чеченцев было также немало, и все как один мечтали вернуться домой.
Если в Азербайджане и в Грузии у наших беженцев в течение всего целого дня была одна проблема — это где бы и как достать покушать и накормить детей, то здесь всё было наоборот — куда бы деть столь разного рода ассортимент продуктов, который выдают им разные благотворительные турецкие организации. Турки нашим беженцам помогают намного искреннее и лучше, чем в других странах СНГ. Эту картину я увидел в течение нескольких месяцев, пока находился в Турции.
В оказании столь огромной помощи нашим беженцам в Турции немалая заслуга и нашего посла в Турции Онлу Медета. Через несколько дней после ознакомления на местах с нашими беженцами и их проживанием, ночью 17 августа 2006 года я выехал в Анкару, на встречу с нашим послом в Турции Онлу Медетом.
По прибытии в Анкару я находился на вокзале почти три часа в ожидании, что за мной приедут люди Медета. Несколько раз звонил Медету, но телефон не отвечал, а что мне говорила диспетчер по телефону на турецком, я не понимал. После чего позвонил в Стамбул и передал, чтобы они созвонились с Медетом. И буквально после этого звонка, минут через 20, ко мне подходит один молодой парень и на чеченском говорит: «Ты чеченец?».
Я ему в шутку ответил: «Нет, я инопланетянин, чеченцы воюют». Он понял мою шутку и мы прямо с вокзала поехали к Медету. Оказывается, Медет, ожидая меня, просидел на вокзале два часа и не дождавшись, уехал. А когда позвонил в Стамбул, узнав, что я на вокзале, сразу же прислал за мной людей. Как только зашёл в дом Медета, не здороваясь, я сразу же с серьезным выражением лица сказал:
«Я приехал с тобой подраться и для этого проделал столь дальний путь, и ты это сейчас увидишь!». Медет в упор, удивлённо смотрит на меня. Его и без того большие и красивые глаза чуть ли не выскакивают из орбит. Наполовину соскочив со стула, он говорит: «Как это ты пришёл со мной подраться, по какой причине!?» — «А вот так, просто подраться и получить с тебя по всем вайнахским понятиям, и улететь обратно. Ты, наверное, забыл законы гор, обычаи, уважение к гостю, гостеприимство, или ты не знаешь, как надо встречать гостя. Вот меня и прислали научить тебя всему этому».
Тогда надо было видеть его лицо, он настолько серьёзно воспринимал всё, что я говорю, и в некоторой степени мне показалось, что он оказался в неловком положении. После всего, я улыбнулся и поздоровался с ним. Медет, сразу же поняв мою шутку, подбежал ко мне, обняв, усадил на мягкий диван. Мы о многом поговорили, попили чай, покушали, но когда была затронута тема войны и российско-чеченских отношений, Медет соскочил с места и на моё удивление сказал удивительно правильные слова: «Нас породил Бог, чтобы мы показали миру, кто они, русские, в действительности.
Ценой нашей крови Бог покажет миру цену не только руководства России, но и русского народа, с согласия которого они совершают зло и насилие на Кавказе!». После чего из нашей непринуждённой беседы получилась это небольшое интервью с нашим послом в Турции Онлу Медетом.
«Медет» в переводе с турецкого означает «помощь», а Онлу — «распространитель». Родное село Медета в Турции называется Чардакх. Чардакх в переводе с чеченского означает «небольшой летний навесной домик». Видно, по прибытии в Турцию чеченцы строили такие небольшие летние домики. Но сегодня Чардакх — самое большое село в Турции по количеству проживающих чеченцев, высланных ещё при царском режиме. Здесь можно встретить чеченцев всех родов и тейпов.
Село Чардакх расположено на высоте 1.600 метров над уровнем моря и окружено красивыми горами. Медет родом из тейпа «Гендаргной», с 10-ти лет остался без отца и все тяготы семейной жизни по хозяйству, все домашние дела легли на плечи тогда ещё маленького единственного сына в семье — Медета. Его отец также был единственным сыном у его родителей, и что интересно, у Медета тоже только один сын и две дочери. Медет разговаривает на чистом старинном чеченском языке.
Обычно чеченцы из Чечни в разговоре по привычке употребляют много русских слов, что нежелательно вайнахам при общении между собой. Я заметил, что некоторые этим хотят подчеркнуть «свою образованность» в русском языке, ставя свой язык ниже русского, как у русских когда-то было позорно говорить на своём языке и 200 лет они общались между собой на французском. Когда невзначай бывало, что у меня выскакивали при разговоре некоторые русские слова, Медет мне сразу же делал замечание: «Ты слышал от меня хоть одно слово на турецком языке при общении с тобой, так зачем и ты себе позволяешь?» И мне приходилось подумать, прежде чем задать ему очередной вопрос, чтобы не впасть опять в непонятку.
Здесь я только заметил, сколько много русских слов мы употребляем, общаясь между собой, что очень негативно может повлиять на наш родной язык! С тех пор при общении с вайнахами я стараюсь не употреблять ни одного русского слова.
К. Ч. (автор): Медет, где ты научился так чисто говорить на родном языке? Вот уже более 150 лет, как ваши предки переехали в Турцию, и кроме горстки людей из стариков, никто не разговаривает на чеченском так чисто, как ты. Все здешние чеченцы между собой говорят на турецком?
Медет: До 20-летнего возраста я не знал родного языка и со всеми разговаривал только на турецком. У меня было сильное желание выучить родной язык, и, к моему счастью, помог случай, который хочу сейчас рассказать. По соседству с нами жила одна очень пожилая, добрая и милая Аминат. Ей тогда было 110 лет, но несмотря на свой возраст, она была очень подвижная, общительная и безгранично щедрая. Необходимо подчеркнуть, что в с. Чардакх самое большое число людей-долгожителей в Турции.
Да, мне тогда было 20 лет, молодой, ещё не женатый. Когда зашёл к себе во двор, старушка Аминат сидела с моей матерью у нас во дворе. Как только увидела меня, она на чисто родном, чеченском языке сказала в мой адрес:
— «Марша дог1ила сан к1орни», — что в переводе с чеченского — «приходи свободным, мой малый». Я помню, что ответил ей что-то на турецком, после чего при всех она начала меня ругать и стыдить в том, что я не знаю родного языка, языка своей матери, своих отцов, своей родной страны. На удивление, она говорила не громко, а тихо, мягко и очень доходчиво, так что после каждого её слова у меня содрогался каждый мускул на теле. С того дня, с 20-летнего возраста, я начал учить родной язык, и как видишь, урок милой старушки Аминат пригодился. Я свободно читаю литературу на родном языке, но, правда, не знаю русского языка, говорю немного на английском, но турецкий знаю в совершенстве.
С 15-ти лет слово «Кавказ» для меня было самым красивым словом из всех слов, которых знал. Когда у вас был коммунистический режим, слово «Кавказ» в моей памяти ассоциировалось с чем-то высшим, невероятным, великим, а когда стал взрослым, убедился, что оно так и есть в действительности.
К. Ч. автор; Медет, вы помогли многим нашим беженцам в лечении в больницах, оказывали личную помощь нуждающимся. На сегодня также продолжаете необходимую для всех нас огромную информационную работу, я в этом убедился лично.
Всё что вами сделано и продолжаете делать — об этом должны знать чеченцы и они об этом узнают, в этом я даю вам гарантию. Каждый наш представитель, находящийся за пределами ЧРИ, должен будет дать отчёт перед своим народом и перед своим Президентом за все свои деяния. Если мы находимся за границей, далеко от своего дома, никто с нас не снимал ответственности, и каждый из нас должен работать усиленно и давать отчёт о своих действиях и поступках. У вас есть вопрос, который вы хотели бы задать мне?
Медет: В первую очередь за всё надо восхвалять Аллаха. Всё что ОН даёт человеку, ОН даёт для его испытания, а когда человек этого не осознаёт или он бывает скуп и неблагодарен Ему, тогда ОН у человека всё отнимает и оставляет его в неопределённом, в неведомом состоянии. Не только у вас, но и у всех своих чеченских братьев я всегда прошу об одном — чтобы мне привезли книги на чеченском языке, про нашу историю, про наш язык. Я всегда хотел и старался быть похожим на тех чеченцев, которые проживают в Чечне, хотел знать нашу культуру, обычаи, традиции и всё, что связано с моим народом. Об этом прошу и у вас — чтобы вы привезли мне книги на чеченском языке. С первого дня русско-чеченской войны я участвовал в информационной войне против нашего общего врага — Русни.
Я дал более трёхсот интервью и пресс-конференции, и ответственность за эту работу в Турции я полностью беру на себя. На выбранном мною пути я буду стоять до конца, пока мой народ не будет свободным.
К. Ч. : Почти два месяца я нахожусь в Турции и, если честно сказать, давно мечтал побывать здесь. Мне было приятно видеть то уважительное отношение простого турецкого народа к нашим беженцам, они глубоко переживают за нас и болеют душой и сердцем. Говорю это потому, что видел всё это здесь в течение месяца со стороны турецкого народа. А как, на ваш взгляд, обстоит этот вопрос?
Медет: Да, в этом вы абсолютно правы. Турецкий народ действительно болеет за нас и переживает. Но на правительственном уровне этот вопрос стоит иначе. Чаще всего правительства любых стран во все времена с народом были не как мать со своими детьми, а как мачеха. Это происходит и с правительством Турции в отношении наших беженцев, это на государственном уровне, но ни в коем случае в самом народе. Приведу вам один пример для убедительности в преданности и уважении к нам даже у турецких детей.
Было это ещё в первую войну. Турецкие дети собрали много денег и принесли их мне, чтобы я доставил их в Чечню как помощь. Они принесли целую гору золотых колец, серёжек, цепочек по 5, 10, 100 долларов. Я сказал им тогда, что эти золотые вещи никто не возьмёт, их необходимо обменять на деньги. Мы их обменяли на деньги, и эти деньги я передал Нажмуддину, а он когда поехал в Чечню, передал их лично в руки Джохару Дудаеву. Джохар, узнав, что эти деньги были собраны руками турецких детей, прослезился и сказал: — «Пока есть на земле дети, которые болеют за нас так сильно душой, клянусь Аллахом, мы не проиграем войну!» — и сжал их рукой в знак благодарности турецким детям.
Именно в этот вечер Джохар был коварно убит нашими врагами.
К. Ч. :-Медет протягивает мне письмо, которое написала после смерти Джохара его супруга Алла Дудаева детям из Турции.
Цитирую: «Здравствуйте дорогие, родные, хоть и неизвестные дети из Турции, приславшие нам в горячее, страшное пламя войны 10 тысяч 164 доллара (десять тысяч сто шестьдесять четыре). Эти деньги успели вовремя, Джохар Дудаев, первый Президент Ичкерии, получил их утром 21 апреля в день своей гибели. Он очень хотел написать вам сам, но не успел, поэтому вам пишет его жена Алла Дудаева. Когда в этот последний день его жизни я зашла в комнату, было уже 15 или 16 часов дня, оглядывая эти деньги, он позвал меня к себе и сказал:
— Посмотри, эти деньги детишки в колледжах собрали своими руками, по одному, по пять, по сто долларов, и это нам нельзя забывать! Потом он прижал эту пачку к губам (как бы целуя турецких детей) и сказал: — Как мне хотелось бы их увидеть, обязательно надо им написать! В этот же день уже вечером в 19 часов прямым ударом ракеты он был убит, я была на расстоянии 10 метров и всё видела. Это было, когда он звонил по телефону. Не плачьте, он теперь рядом с Аллахом и видит вас. А эти деньги будут всегда в музее его имени, последние, которые он держал в руках.
Мюриди культур вакфи 10164 доллара.
С уважением и любовью Алла Дудаева. 04.6.1996 год.
К.Ч. : Да, действительно трогательное письмо. Переживания и боль дети намного чище и болезненнее воспринимают, чем взрослые.
Медет: Здесь вопрос стоит не только об этих деньгах, а насколько они переживали за нас и хотели хоть чем-то помочь нам в трудное для нас время.
В Турции есть одна известная журналистка Нурия Акман, она как-то попросила у меня выступить по телевидению, это было ещё в первую войну, а тема была тоже связанная с русско-чеченской войной.
Когда я привёл множество фактов варварства и бесчеловечности российской политики в Чечне, не только сама Нурия, но и весь турецкий народ был просто шокирован, так как они не знали о чудовищных преступлениях, совершённых русскими на территории Чечни. Об этих фактах также была моя статья опубликована в газете «Сабахь» («Утро») 05.02.95 г.
К. Ч. : Медет, что бы вы хотели сказать российской общественности?
Медет: Я абсолютно не имею ничего против простого русского народа. Они в массе своей заложники в руках своих позорных политиков, и мне очень жаль русский народ. Но я хотел бы обратиться к руководству России, к военным, к спецслужбам России.
Люди, занимающие 1/6 часть земли, всё ещё никак не насытятся этой землёй. Из-за позорной и кровавой политики, которую они проводят на Кавказе, а именно в Чечне, они от этого ничего не выиграют и не станут великими, а наоборот…
Я хочу, чтобы в Кремле наконец то поняли, что Чечня — это чеченский дом, и этот дом дан нам самим Всевышним и попытки забрать его у нас обернутся для любого из них непредсказуемыми последствиями. Чтобы заставить уважать русских и Россию, им необходимо вести политику не террора и насилия, а наоборот, миролюбивую и честную, на основе взаимоуважения и доверия к своим соседям, проявлять милосердие в первую очередь к своему народу и соблюдать как свои внутренние, так и международные законы, а не игнорировать их. Искоренить из своих сердец всё сатанинское, жестокость, ненависть и недоверие и стать на путь добра и милосердия. Если они будут вести миролюбивую и чистую политику, уважать другие народы, их религию и культуру, так и у всего мира резко изменится к ним отношение. Но по той античеловеческой и кровавой политике, которую они сегодня проводят не только на Кавказе, но и во всём мире, их иначе нельзя назвать, как врагами человечества № 1.
К.Ч.: Медет, мы сегодня наблюдаем, что мир отвернулся от нас, и чтобы мир от нас отвернулся, для этого Россия предпринимает как на территории Российской Федерации, так и на Западе античеченские провокационные меры, дискридитацию не только руководства ЧРИ, но и всего чеченского народа. Как вы думаете, как нам быть дальше, какие необходимо принять шаги, что нам делать?
Медет: Я не говорю уже о том, чтобы мы заглядывали далеко в историю, взять хотя бы лет 300 назад, начиная с Петра I. Всю свою злость и звериную сущность Россия проявляла в Чечне к чеченскому народу. А почему? Потому что это единственная нация, которая на протяжении около четырёхсот лет защищала честь и свободу не только свою, но и всего Северного Кавказа. Какое я имею право посягать на чужую территорию, на чужой дом, на чужую жизнь, на чужое добро!?
Такого права никто и никому не давал, и этого права не имеет никто, ни по Божественным законам, ни по человеческим, а также, это противоречит и международному праву. Поэтому, я хочу, чтобы русские оставили в покое не только Чечню, но и весь Кавказ. Хотя я живу в Анкаре, но душой и сердцем я живу в Чечне. Моя дорога, мой путь — это быть сегодня рядом с теми, кто противостоит грязной и кровавой политике Кремля против моего народа.
Аллах нас оставил в живых, чтобы мы сделали всё от нас зависящее, чтобы земля наших предков была свободной, чтобы наши дети могли учиться и радоваться, чтобы у них никогда не возникало в мыслях страха и сомнения за своё будущее, чтобы они не дрожали в страхе и ужасе, что в любое время суток к ним в дом могут ворваться и забрать их родителей, как это продолжается сегодня на всей территории Чечни.
Даже в том случае, если самые достойные чеченцы погибнут, мы, оставшиеся в живых, не только должны, но и обязаны беречь, охранять, чтить и уважать, не давать унижать и защищать свою родную землю всеми нами доступными средствами и способами.
Даже в том случае, я если останусь один, я и тогда не намерен отступать и отворачиваться от своей намеченной цели.
К.Ч. : Медет, что бы вы хотели сказать или передать нашим бойцам-муджахедам, которые сейчас непосредственно находятся на полях сражений?
Медет: Они знают, что выбрали трудный путь, но самый правильный и справедливый. Они именно из тех, о которых я говорил выше, которые сохранили честь не только Чечни, но и всего Северного Кавказа. Они беспощадно, днём и ночью мстят за истерзанную нашу землю, за убитых наших отцов и матерей, детей и жён, сестёр и братьев. Они именно из тех, кому мы обязаны перед Богом и перед самим собой. Они противостоят сегодня не только нашему врагу, они противостоят мировому злу.
Продолжать эту борьбу с мировым злом — это наша обязанность перед убитыми, эта же обязанность ложится на наших детей и внуков. И это звено цепи не должно разрываться до тех пор, пока мы не будем свободны и не завоюем свою свободу.
Душой и телом, мыслями и своими делами я всегда с нашими братьями и сёстрами, с борцами за свою свободу, с воинами Джихада. Хотел бы сказать и в адрес тех, кто стоит на другой стороне баррикады, называя себя чеченцами, Алхановы, Ямадаевы, Кадыровы и другие им подобные марионетки — видно, они забыли завещание наших отцов и дедов. Всё, что русские сделали с нашим народом во время депортации, они, видно, забыли, забыли, что творили над нашими детьми и женщинами во время первой русско-чеченской войны и что они позволяют сегодня, они тоже забыли.
Да, я понимаю, что человеку свойственно забывать некоторые вещи, но как можно забыть и простить убийство собственного народа — этого я никак не могу понять. Я никак не могу понять и это: эта земля — твоя родина, твой кров, твой дом, и ты у себя дома наравне с врагами с оружием в руках заскакиваешь в мой дом и убиваешь меня, беззащитного, а потом и мою семью. Я никак не могу понять и навряд ли пойму этих Кадыровых. Им-то и деваться некуда, их родители работали на Кремль и состояли на особом учёте, поэтому их дети продолжают ту же работу. Эти кафиры и муртады сегодня у меня дома уничтожают всё моё кровное, родное. Но скоро придёт и их час расплаты, когда все они как один будут горько жалеть, но будет поздно и тогда мы посмотрим, кто и как запоёт. Их дни уже сочтены, осталось совсем немного, и я буду бороться против них, также как и против врагов моего собственного народа, всеми доступными мне средствами и способами.
К.Ч.: Медет смеётся и поёт чеченскую песню-илли «Базло бах лахьти чохь упхана тхов», после спетой илли Медет продолжает: — Жестокость русских поражает весь цивилизованный мир. Они вначале газом отравляют людей, а потом показывают их с продырявленными головами. Они не оставляют чеченцев в покое ни на Западе, ни на Востоке, ни у себя дома и не дают нам жить спокойно нигде на этой земле, и я буду с ними поступать также, как они поступают с нами, в каком бы уголке мира я их не встретил. Таким же образом нам всем необходимо поступать в отношении русских, где бы они не находились!
К.Ч.: Ты просто читаешь мои мысли. Пусть те чеченцы, которые не предпринимают ничего и не сопротивляются, а продолжают жить красивой жизнью за границей под юбками своих жён, услышат твои слова. Я одобряю твой путь, и тот процесс, который вы продолжаете против наших врагов. Медет, я разговаривал как в Стамбуле, так и в Анкаре со многими нашими беженцами, и у большинства из них одна-единственная проблема, которая не решается в течение более шести лет — это вопрос статуса! Половина из них не имеют вообще документов и не могут выехать за пределы Турции.
Я был здесь и в ООН и задал им вопрос по поводу статуса для чеченских беженцев, и сотрудник ООН мне ответил, что у них есть договор с Россией и они не имеют права по этому договору выдавать в Турции статусы для чеченских беженцев!
Но все другие беженцы, из других стран, имели на руках статусы беженцев, выданные ООН в Турции. Неужели через Правительсто Турции нельзя решить этот вопрос? Большинство из них, возможно, и уехали бы отсюда, если бы у них на руках был проездной документ и деньги. Но сегодня у них нет ни того, ни другого. Лично вы что-нибудь предпринимаете по этому важному вопросу для наших беженцев?
Медет: Да, этот вопрос у меня давно стоит на повестке. Я прекрасно понимаю людей, у которых на руках нет ни копейки денег, ни документов, и они не могут принимать какие-либо решения. Как вы знаете, ещё с начала первой войны турецкий народ назвал чеченцев своими братьями и объявил об этом на весь мир и доказал это и продолжает доказывать, оказывая неограниченную, бесплатную гуманитарную помощь нашим беженцам. Уважение к нашему народу у простого турецкого народа и политика правительства Турции — это две разные вещи, как я уже выше подчеркнул — мать и мачеха, и здесь имеются большие расхождения.
А подобными делами занимается Правительство Турции. Хотя среди политиков Турции есть немало людей, которые понимают трудности наших беженцев и хотят нам помочь в этом, но руководству Турции невыгодно из-за маленькой Чечни портить свои отношения с Москоф. С этим вопросом не только в Турции, но и во всем арабском мире мы, к сожалению, бываем в проигрыше.
К.Ч.: Значит, можно сказать, что Правительству Турции безразлично убийство чеченского народа?
Медет: Выходит, почти так. Правда, нашим студентам сейчас позволили учиться в вузах, но насчёт беженцев этот вопрос не решён ещё на соответствующем и должном уровне, в соответствии с нормами международного права, соблюдая права и безопасность наших граждан. Вопрос «икамента» — продления визы на полгода, на год и вопрос статуса для беженцев должны были решить в Правительстве Турции. Я в последнее время остро поставил этот вопрос перед турецким правительством, как неотложный и всеобъемлющий для наших беженцев. Надеюсь, что до конца этого года этот вопрос будет решён с позитивной стороны. Я с этим вопросом работаю усиленно и буду продолжать работать, пока полностью не выяснится положение по этому поводу.
К.Ч.: Медет, вы, в отличие от некоторых наших представителей за рубежом, не скрываетесь, вы доступны для всех, к вам можно попасть в любое время суток без проблем, вы много помогаете нашим беженцам и часто посещаете лагеря наших беженцев, от себя лично хочу вам сказать спасибо за всё, что вы делаете и сделали. В отличие от многих других, после войны вы можете приехать на родину своих предков и ходить с поднятой головой. Я с вами солидарен полностью. Я рад, что увидел вас именно таким, каким вас представлял и каким хотел видеть.
Дай Аллах вам удачи во всех ваших делах на благо нашей истерзанной Родины. Я завтра должен выехать в Стамбул, надеюсь, что мы с вами ещё увидимся, даст Аллах. Я хорошо погостил в Турции, меня везде приятно встречали, и это было вдвойне приятно.
На днях я должен выехать из Турции, а впереди у меня ещё очень длинный маршрут. Мне необходимо посетить ещё несколько лагерей беженцев в разных странах — в Польше, Франции, в Чехии, в Швеции, в Норвегии и в некоторых других регионах, работы много. Надеюсь, это наша встреча будет не последней. А последний вопрос оставляю на ваше усмотрение! Ещё раз благодарю вас за всё.
Медет: Всё, что делаю, я делаю не для того, чтобы меня за это восхваляли. Каждый достойный чеченец обязан помочь своему народу чем может и как может, служить своему народу верно и преданно, это наш долг и наша святая обязанность. Я имел частую переписку и связь с нашим первым Президентом Джохаром Дудаевым, с Зелимханом Яндарбиевым, а личную встречу имел с Асланом Масхадовым и с первым зам. председателя парламента ЧРИ Селамом Бешаевым. И те дела и обязанности, которые они на меня возложили, я доведу до конца, до победного конца.
Но сегодня наши дела во всех сферах жизни обстоят, на мой взгляд, таким образом, что если мы сами себе не поможем, если мы сами за себя не сделаем, никто другой нам не поможет и никто другой за нас ничего не сделает! А для того, чтобы эти дела были реальными и давали нужные нам плоды — для этого необходимо объединиться, как это было в первую войну, быть Единым, как один кулак. Другого пути я не вижу. У нас также нет и другого пути, кроме как поддержать нашего сегодняшнего Президента Докку Умарова и вместе, совместно, как звенья одной цепи, идти одной дорогой, если порвётся одно звено цепи — соединив его вновь, ещё крепче, ещё твёрже, продолжать наш путь вместе с Доккой Умаровым до победного конца.
Иначе нам не простит наше поколение.
К.Ч.: Благодарю вас за всё и да поможет вам Аллах.
(Конец интервью.)
После обеда с помощником Медета Умаром пили чай у него дома, Медета в то время не было дома, он ушёл по своим делам. К нам тихо подходит секретарша Медета и протягивает сообщение, только что полученное по интернету через СМИ России.
В сообщении писали, что Президент ЧРИ Докка Умаров сдался в плен врагу! Когда Умар дал мне почитать эту новость, я на секунду растерялся, мне по-особому стало плохо, это не объяснить, в каком положении я был тогда. Но потом уже, когда я пришел в себя, тут же в голову пришла мысль, что этого не могло быть, это лишь хитрый и коварный русский трюк. Но в этом молчании и в этом оцепенении мы с Умаром просидели где-то около 10-15-ти минут. Тут заходит Медет, Умар уже ему протягивает это сообщение.
Прочитав сообщение, Медет спокойным голосом говорит: — Не верьте, не переживайте и не обращайте внимания, всё это клевета и ложь Москоф. Чеченский лидер не мог сдаться в плен, наверное, это его однофамилец или они что-то другое затеяли русские! В этот момент Медету звонят сразу по двум телефонам. Вижу, что звонят ему именно по этому вопросу и тоже, видно, удивлены этим сообщением. На одном проводе разговаривают на чеченском, а на другом — на турецком. Медет повышенным тоном кричит им в ответ: «Не верьте, это русская ложь, это коварные сети Москоф. Где и когда вы слышали, чтобы чеченские лидеры сдавались в плен, это чистое русское враньё!
Они хотят выдать желаемое за действительное. Успокойтесь и будьте спокойны, чеченские лидеры врагу не сдаются!». По этому поводу звонили ещё несколько раз, но Медет всем отвечал одно и тоже: — В истории чеченского народа ещё не было, чтобы чеченский лидер сдавался в плен, будьте спокойны и не паникуйте! В такой неполной и не совсем ясной обстановке для нас проходит минут тридцать. Уже с улыбкой на лице заходит секретарша Медета и протягивает ему новое сообщение, только что полученное.
В промежутке между первым и вторым сообщением прошло не более 25-30-ти минут. На этот раз сами российские СМИ опровергали данное им ранее сообщение. Медет действительно как в воду глядел. Медет, попрощавшись со мной, с довольной улыбкой, пританцовывая лезгинку и напевая песенку, романтик по жизни, хороший друг и хороший семьянин, настоящий патриот своей родины, исчез за дверью. Умар, проводив меня до автостанции и купив мне билет до Стамбула, попрощавшись, уехал. Я благополучно доехал из Анкары до Стамбула, где меня встретил мой старый друг Ваха Умаров, брат Докки Умарова.
Глава из книги Казбича Чеченского, «Империя террора и лжи».
На фото: Медет Онлу и журналист Хасан Исаев (Казбич Чеченский)
Анкара-Турция. 2006 год.
Chechenews.com
23.05.21.