Полтора года спустя после начала российской интервенции в Сирии в сентябре 2015 года Москва «стала игроком на международной сцене, с которым нельзя не считаться, а также привилегированным собеседником США, как во времена холодной войны», пишет Изабель Лассер во французской газете Le Figaro. «Россия превратилась в ловкую державу, способную быстро принимать военные и политические решения, наподобие США, Франции или Великобритании. И я считаю, что это изменение — навсегда», — заявил в беседе с автором Франсуа Эйсбур из Международного института стратегических исследований (Лондон).
Вмешательство России в Сирии «глубоко изменило взаимоотношение сил на местах», отмечает Лассер. «Оно помогло улучшить положение режима Башара аль-Асада и загнало восстание в угол, — говорится в статье. — Испытывая конкуренцию со стороны воинственных джихадистов и лишившись поддержки турок после сближения между Москвой и Анкарой, умеренная оппозиция была отодвинута на второй план». «Владимир Путин — стратег-оппортунист, — приводит автор комментарий неназванного французского дипломата. — Он указал Западу на его провалы в Ливии и Ираке с ясным посылом: сирийским вопросом будет руководить Россия».
«После падения Алеппо — оплота повстанцев — русские пытаются преобразовать свой военный успех в политическую победу, организуя переговоры в Астане», — пишет автор. «До того эта роль причиталась ООН, США и европейцам», — добавляет Лассер.
«Однако российский мир натыкается на сопротивление Ирана, который господствует в сирийской войне на земле, — отмечает журналистка. — Ему препятствуют также сомнения Турции. Он усложняется стойкостью восстания, которое, хотя и было оттеснено на позиции крайнего меньшинства, все же бойкотировало переговоры в Астане и по-прежнему отказывается вообразить себе будущее Сирии с Башаром аль-Асадом».
«Россия добилась в Сирии неплохого результата. Но сложно себе представить, что она сможет достичь мира, — заявил Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам, на конференции, организованной кафедрой стратегических вызовов в Сорбонне. — Даже если Россия сможет достичь согласия между всеми сторонами, у нее нет средств на финансирование восстановления страны. Только Европа благодаря своему опыту управления послевоенными периодами сможет взять на себя эту ответственность».
Автор задается вопросом, станет ли Сирия той площадкой, где произойдет «потепление двусторонних отношений» между Россией и США, «обещанное Дональдом Трампом». «Многие сомневаются» в возможности новой перезагрузки, пишет Лассер. «Действительно, как кажется, у России много требований: признание аннексии Крыма, снятие санкций, смягчение Минских соглашений — но она мало что может дать взамен.
Единственное — это сирийское досье, по которому Москва может предложить Дональду Трампу антитеррористическое сотрудничество в обмен на свободу действий в насаждении своего мира вокруг фигуры Башара аль-Асада». Однако и тут, отмечает журналистка, «иранский вопрос может помешать этому проекту. Стратегические связи между Москвой и Ираном развились за счет войны в Сирии, — говорится в статье. — США же, напротив, считают Иран пособником международного терроризма и дестабилизирующей региональной силой».
«Россия использует Сирию, чтобы показать НАТО, насколько она развила свой военный потенциал», — приводит автор комментарий Тома Гомара из Французского института международных отношений (IFRI) в Париже. «Главная цель Кремля, — продолжает Гомар, — это добиться повсюду равновесия сил и власти. Его цель не в том, чтобы попытаться умиротворить или разрешить ситуацию в Сирии, а в том, чтобы использовать ее, извлекая наибольшую выгоду».
«Российское вмешательство в Сирии, — пишет Лассер, — не только не привело к снятию санкций, связанных с Украиной, но и не позволило России снизить, как она надеялась, вес и влияние НАТО в Восточной Европе и на территории бывшего СССР. Напротив. США и ЕС не одобрили сирийскую операцию, — продолжает автор. — Североатлантический альянс предложил Черногории вступить в НАТО и укрепился у границ России».
«В конечном итоге, Владимир Путин способствовал созданию того, против чего он боролся: перевооружающегося НАТО, которое все больше привлекает другие страны», — приводит автор в заключение комментарий философа и юриста Жана-Баптиста Жанжена Вильмера, прозвучавший на конференции в Сорбонне.