Почему-то принято думать, что «зачистки», то есть захват заложников, истязания и побои, массовое истребление мирных жителей и банальные грабежи имущества «зачищаемых» людей, принесены в Чечню российскими вторжениями 1994-1996 и 1999-2005 годов.
Однако архивные документы показывают, что термин «зачистка», как и все сопровождающие это «мероприятие» преступные действия, русские (советские) каратели использовали в Чечне еще в начале 20-х годов XX столетия. Точно так же, именно в начале 20-х годов прошлого столетия в лексиконе русских карателей появился и термин «бандиты», «бандитизм», применяемый по отношению к лидерам и участникам чеченского Сопротивления, сражавшимся против большевистской оккупации Чечни.
Примечательно, что современные русские историки, в целом резко осуждая большевизм, на руках которого кровь десятков миллионов уничтоженных русских, и оспаривая уничижительные термины, которыми большевики обозначали уничтожаемых ими русских жителей («враги народа», «кулаки-кровопийцы» и т.п.), охотно — «как достоверные исторические источники» — цитируют документы, в которых сопротивляющиеся коммунистической тирании чеченцы называются «бандитами». И делают выводы: чеченцы «всегда были бандитами», смотрите, мол, что о них пишут в архивных документах 20-х или 30-х годов.
У этих современных русских историков получается, что большевики безбожно клеветали, называя «кулаками-кровопийцами», «буржуазными националистами», «врагами народа» и «бешеными псами» уничтоженных в расстрельных подвалах и концлагерях миллионы русских и представителей других советских народов. Но в одном единственном случае, по мнению этих русских историков, большевики говорили истинную правду — когда сражающихся против них с оружием в руках чеченцев называли «бандитами». Чеченцы и ныне продолжают сражаться с оружием в руках с русскими оккупантами, и русская пропаганда опять называет чеченцев «бандитами». На деле это просто означает, что в России «бандитами» называют все народы, которые ведут вооруженную борьбу за свою свободу и независимость от Российской империи.
Но вернемся к архивным документам 20-х годов. В нашем распоряжении оказался обзор, составленный 3-го октября 1924 года штабом 9-го стрелкового корпуса. Обзор называется: «О развитии бандитизма в районах дислокации частей корпуса». Обзор подписан начальником оперативной части корпуса Закутным и командиром корпуса Зубаровским. Обращает на себя внимание то, что подпись «чекиста», начальника оперативной части, стоит над подписью командира корпуса. Начинается обзор так, как начал бы его сегодня Шабалкин: «Чечня является букетом бандитизма. Количество главарей и непостоянных бандитских шаек, совершающих грабежи, главным образом, на соседних с Чеченской областью территориях, не поддается учету».
Прервем на минуту цитирование. Документ не уточняет, что именно «грабят» «не поддающиеся учету бандитские шайки», и читатель может подумать, что чеченцы угоняли скот своих соседей или обчищали их дома. Однако подробнейшим образом перечислив «банды», их «состав» и «главарей», документ открывает нам две любопытные детали.
Деталь первая: чеченцы нападают не на мирных жителей, а на красноармейцев и чекистов, и «грабят» у них оружие. Судите сами: «Бандиты с награбленным возвращаются в свои аулы и открыто продают награбленное на базарах. В период июня м[еся]ца особенно замечалась оживленная торговля оружием на базарах в Веденском и Урус-Мартановском округах. Причем русская кав[алерийская] винтовка расценивается в 12 рублей, пехотная — в 10 рублей, револьвер «Наган» — в 15-25 рублей, «Маузер» — в 50-70 рублей, патроны винтовочные — 35 копеек штука, револьверные — 50 копеек». Как мы видим, речь идет не о коровах и козах, а о боевом оружии, которое чеченцы отбирают у оккупантов-красноармейцев в таком количестве, что даже могут продавать его излишки на базарах. Правда, «Маузеры» носили не красноармейцы, а в основном чекисты и комиссары, но и стоили они, как мы видим, дороже.
Вторая деталь: Документ перечисляет «банды», но их «главарями» почему-то сплошь и рядом оказываются чеченские командиры, носящие боевые награды за участие в Гражданской войне НА СТОРОНЕ большевиков — против Деникинских войск, о которых за несколько лет до составления цитируемого обзора русские коммунистические газеты писали как о героях — «красных партизанах». Это Саид-хаджи Кагиров и Султан-хаджи из Гойт, Абдул-Межид Эстемиров из Гордали, Иби Батагов из Майстой, Чопа Аджоколаев и Мисост Алло из Итум-Кале и Хильдехароя и Атаби Умаев из Зумсоя. Затем из этого же документа выясняется, что перечисленные «бандглавари» подчиняются общему руководству Нажмутдина Гоцинского — руководителя антибольшевистского повстанческого движения на Северном Кавказе, которого часто называют четвертым имамом Чечни и Дагестана.
Как объяснить, что чеченцы, вчерашние красные командиры, герои Гражданской войны, спустя короткое время стали непримиримыми врагами «власти трудящихся» и стали разоружать и коммунистов и комиссаров? Объяснение очень простое. Чтобы привлечь восставших в 1917 году чеченцев на свою сторону, большевики обещали и им, и другим народам Северного Кавказа полную государственную независимость. Деникин, собравший на Кавказе и Юге России сильную Добровольческую армию, напротив, упрямо твердил о «единой неделимой России». И чеченцы, естественно, присоединились к большевикам, тем более, что в специальном Обращении Совета народных комиссаров от 3 декабря 1917 года, подписанном Лениным и Сталиным, чеченцам, как и другим мусульманским народам империи, гарантировалось полное право на самоопределение:
«Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями и угнетателями России! Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно. Вы имеете на это право. Знайте, что ваши права, как и права всех народов России, охраняются всей мощью революции и ее органов, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов».
Однако, когда белогвардейские войска были разгромлены (с активнейшим участием чеченцев и ингушей, оказавших, по словам Деникина, «чудовищное сопротивление» его армии), большевики, благополучно «забыв» свои обещания о предоставлении независимости «чеченцам и горцам Кавказа», начали наводить здесь свои драконовские порядки, грубо попирая религиозные нормы и национальные обычаи вайнахов, объявленные в Обращении Ленина и Сталина «неприкосновенными». Поняв, что они подло обмануты большевиками и комиссарами, чеченцы, вчерашние «красные партизаны» и «герои Гражданской войны» снова взялись за оружие и начали полномасштабное восстание против красных оккупантов. Именно этих повстанцев большевистские мошенники и называют «бандитами», в том числе и в цитируемом нами архивном документе.
О том, каким был «бандитом» Нажмутдин Гоцинский, прежде безусловный союзник революции, свидетельствует сочувствующая «делу народа» газета «Горская жизнь» от 14 ноября 1917 года. Газета пишет: «Муфтий Союза Объединенных Горцев Кавказа Нажмутдин Эфенди Гоцинский прибыл на станцию Гудермес в 12 часов дня. Встреченный духовенством и почетным караулом из особого отряда для борьбы с абречеством, почетными представителями чеченского населения, духовный глава горцев проследовал в дом одного из уважаемых местных хаджи. Тем временем, оповещенные о прибытии муфтия, чеченцы селения Гудермес и окрестных селений округа стали стекаться к кургану. Собралось не менее 3 тысяч человек. В 2 часа дня муфтий, в сопровождении многочисленной группы всадников, прибыл к кургану и с особо устроенной трибуны обратился к присутствующим с пространной речью, обрисовав политическое положение, указав на необходимость стать на страже революции и благ свободы.
Далее газета «Горская жизнь» передает «бандитскую» речь Н. Гоцинского:
«Те мусульмане, которые посягают на имущество ближнего, — сказал муфтий, — должны посчитаться вне религии, борьба с этими отщепенцами общества вменяется в священный долг каждому правоверному мусульманину. Шариат предписывает самые суровые меры борьбы с посягателями на чужую собственность; эти меры я буду проводить с суровой беспощадностью и неуклонностью. Пусть знают все, что каждый посягнувший на имущество русского или казака будет подвергнут смертной казни; каждому, кто произведет кражу у мусульманина будет отсечена рука; убитых или казненных грабителей и разбойников не будут хоронить согласно обрядов нашей религии, а будут зарывать, как нечистую падаль вне кладбища.
С теми, кто чинит насилие над русскими и нашими друзьями казаками я, повторяю, буду особенно неумолим, так как в переживаемое тревожное время мы должны сохранять самые лучшие отношения с соседями, те, кто нарушает наше мирное сожительство с соседями и грозит ввергнуть наш край в анархию, являются врагами Ислама.
Я поручил наиболее уважаемым шейхам и муллам из нашей среды устройство Шариатских судов. Для активной борьбы с абреками и для выполнения решений Шариатского суда, я поручил Авдархану Харсиеву в Назрановском округе и Али Митаеву в Веденском и Грозненском округах соорганизовать особые отряды милиции, по тысячу человек в каждом. Эти отряды, совместно с действующими в Чечне воинскими частями, в кратчайший срок должны восстановить прочный порядок. Все вы должны принять живейшее участие в этом деле и всеми доступными вам средствами содействовать очищению нашей территории от грабителей и разбойников».
Как мы видим, духовный лидер Северного Кавказа не только не призывал к грабежам и «бандитизму», а напротив, настоятельно рекомендует горцам не поддаваться эпидемии хаоса и анархии, царящей в России, и соблюдать строгий шариатский порядок, который нынешними кремлевскими идеологами преподносится чуть ли не как «бандитский кодекс». Примечательно, что в числе причин «особого бандитизма», якобы присущего чеченцам, в процитированном нами выше обзоре штаба 9-го стрелкового корпуса указываются «религиозный фанатизм» и «национальная ненависть и неуважение». Однако факт заключается в том, что «религиозный фанатик» Гоцинский за ограбление русского или казака сулит смертную казнь, тогда как ограбивший мусульманина отделывается отсечением руки.
Теперь вернемся к термину «зачистка», впервые использованному в 20-х годах прошлого века чекистами, предшественниками Путина, и раскроем, какие реальные действия стоят за этим «санитарным» термином. У нас в распоряжении находится другой документ за подписью командующего на тот момент войсками Северо-Кавказского округа Уборевича и «главного чекиста» на Северном Кавказе Евдокимова. Кратко охарактеризовав «бандитскую» ситуацию в восставшей против большевиков Чечне, эти известные деятели сталинской эпохи пишут:
«Терпеть такое положение дальше было нельзя. Летом 1925 года командование Северо-Кавказского военного округа (СКВО) и местное ОГПУ предложили провести широкомасштабную операцию по зачистке территории Чечни от бандформирований и изъятию оружия у местного населения и, получив в июле санкцию Сталина, начали ее подготовку».
Как мы видим, в чекистских (ОГПУ) и армейских документах уже в 1925 году вполне официально присутствует термин «зачистка». Однако из дальнейшего обнаруживается, что наряду с этим термином уже в 20-е годы по отношению к чеченским бойцам использовался и другой, хорошо сегодня известный термин: «боевики». Читаем документ:
«Сосредоточение войск производилось под видом их участия в маневрах. Чтобы не дать бандитам уйти в соседние республики и области, по всем границам Чечни были выставлены заслоны. В Ботлихском районе был сформирован специальный отряд для предотвращения возможного прорыва чеченских боевиков на территорию Дагестана. К охране терско-чеченской границы привлекли добровольцев из числа местных казаков. На грузино-чеченской границе был выставлен специальный заградительный отряд из состава частей Кавказской Краснознаменной Армии и местных сотрудников ОГПУ».
Г. Трошев в своих «Мемуарах окопного генерала» пишет, что план военного вторжения в ЧРИ был разработан летом 1994 года, причем, по его словам, в разработке этого плана помимо сотни «штабистов» Северо-Кавказского военного округа участвовало более 500 генералов и полковников, командированных в Ростов из российского Генштаба. План вторжения в Чечню осенью 1999 года в целом дублировал предыдущий план, просто войск и бронетехники против чеченцев выставили в два раза больше: 300-тысячную войсковую группировку и 6 тысяч единиц бронетехники против 150-тысячной группировки и 3 тысяч единиц бронетехники в Первую войну. Однако ознакомление с документом, подписанным Уборевичем, Евдокимовым и Володиным показывает, что российские штабные генералы и полковники, не придумав ничего нового, просто сдули архивную пыль с плана «зачистки Чечни», составленного в 1925 году, и подсунули его на подпись Грачеву. Читаем:
«Согласно плану, войска, разделенные на 5 групп, сосредоточившись на северной, восточной и западной границах Чечни, должны были одновременно двинуться к центру республики, разоружая население и осуществляя зачистку. Всего к операции привлекались силы численностью 4840 штыков и 2017 сабель при 130 станковых и 102 ручных пулеметах, 14 горных и 8 полевых орудиях. Кроме того, отряды ОГПУ имели в своем составе 341 человека из состава Кавказской Краснознаменной Армии и 307 человек из полевых войск и органов внутренних дел. Для поддержки с воздуха были выделены 3-й и 5-й авиационные отряды СКВО. Общее руководство операцией осуществлял командующий войсками СКВО И.Уборевич, а по линии органов госбезопасности — полпред ОГПУ по Северо-Кавказскому краю Е.Евдокимов».
Из дальнейшего мы узнаем, что «операция началась 23 августа 1925 года. Наиболее сложная задача — разоружение Шароевского района, где скрывался имам Гоцинский — была возложена на группу войск, возглавляемую командиром 5-й кавалерийской дивизии И.Апанасенко и состоящую из 3-й бригады 5-й кавдивизии, 38-го стрелкового полка 13-й стрелковой дивизии, 82-го и 84-го стрелковых полков 28-й стрелковой дивизии (всего 1922 штыка и 480 сабель при 39 станковых пулеметах и 6 горных орудиях). Им противостоял род Атаби Шамилева, ближайшего сподвижника Гоцинского. Центром чеченской обороны был аул Зумсой. Готовясь к упорному сопротивлению, его жители были настроены столь решительно, что даже продавали свой скот для приобретения оружия и боеприпасов.
Что же предприняло большевистское командование в ответ на решимость жителей Зумсоя стоять до конца? В действиях Уборевича и его подручного Апанесенко легко узнаются методы сегодняшних оккупантов в Чечне, особенно по части захвата заложников:
«Тем не менее, после бомбардировки с воздуха, Зумсой был взят штурмом. Атаби Шамилеву удалось скрыться. После этого комдив Апанасенко предъявил ультиматум населению Шароевского района с требованием выдать Гоцинского. Требование не было выполнено, однако Апанасенко знал, что местные жители понимают лишь язык грубой силы, и действовал соответственно. 40 чеченских старейшин были взяты в заложники. За два дня на район сбросили 22 пуда бомб».
Как мы видим, захват заложников, бомбардировка с земли и воздуха чеченских селений с тотальным уничтожением жителей — изобретение не сегодняшнего времени, русские использовали эти методы еще 80 лет назад. Правда, использовали с тем же призрачным «успехом», что и сегодня, потому что по-настоящему чеченцы восстали против сталинской тирании только в конце 20-х — начале 30-х годов, развернув сильную и боеспособную армию Сопротивления, доходившую в иные времена до 25 тысяч бойцов, и возглавляемую национальными героями чеченского народа — Хасаном Исраиловым и Майрбеком Шериповым.
Даже после депортации чеченцев и ингушей, бойцы сопротивления контролировали целые районы в Чечне. Например, в Галанчожский район нога русских оккупантов ступила только в 1957 году, когда Хрущев восстановил Чечено-Ингушетию и объявил «амнистию» бойцам, многие из которых, сражаясь с коммунистами с начала 20-х годов, к тому времени имели весьма преклонный возраст.
Последний из них, престарелый Хасухан Магомадов, пал в неравном бою в 1976 году. Через 15 лет после гибели «последнего повстанца», уже новое поколение чеченцев поднялось с оружием в руках за свободу своей страны и, инша Аллах, рано или поздно подлый и кровожадный враг будет изгнан не только из Чечни, но и со всего Кавказа!
Саламу Талхигов, для Чеченпресс, 22.06.05г.