Александр Лукашенко проигнорировал саммиты ЕАЭС и ОДКБ в Санкт-Петербурге. В этот день, 26 декабря, он провел в Минске совещание по вопросам привлечения внешнего финансирования. Проще говоря, где бы найти денег. Эту проблему обострила, между прочим, и Москва — срезав поставки нефти, задержав транш кредита Евразийского фонда стабилизации и развития (ЕФСР).
Фактический бойкот мероприятий в российской северной столице (при том что на одном из них планировалось дружненько подписать новую редакцию Таможенного кодекса ЕАЭС) — это такой вот наш ответ лорду Керзону. То есть — Владимиру Путину.
Путин подписал Таможенный кодекс, Лукашенко проигнорировал. Фото пресс-службы президента РФ
И евразийская интеграция, и ОДКБ — прежде всего детища Кремля, способ его контроля над значительным куском постсоветского пространства. Так что Лукашенко бьет в чувствительные точки. Он рискует, но другого выхода нет.
Таможенный кодекс — только зацепка?
Завуалированный демарш имел место еще 9 декабря, когда Лукашенко, устроив в Минске совещание по проекту договора о Таможенном кодексе, вдруг призвал вертикаль обсудить, насколько выгоден документ Белоруссии, причем «привлечь всех специалистов, вплоть до оппозиционно мыслящих». Призыв к широкой дискуссии прозвучал, заметьте, после того, как кодекс с большим трудом согласовали премьеры.
Оппозицию же Лукашенко последний раз звал на дискуссию, кажется, в 2004 году, когда Минск старался похоронить (и в итоге похоронил-таки) идею единой валюты Союзного государства (читай: введения в Белоруссии российского рубля, что ставило бы крест на финансовом суверенитете).
Отказ же лететь в Санкт-Петербург вызывает ассоциации с дерзким поступком в июне 2009 года, когда, возмущенный барьерами на пути белорусского молока в Россию, Лукашенко не полетел в Москву на саммит ОДКБ, на котором собирались подписать важное для Кремля соглашение о Коллективных силах оперативного реагирования.
Если тогда камнем преткновения было молоко, то теперь, полагает эксперт минского аналитического центра «Стратегия» Валерий Карбалевич, дело упирается в нефтегазовый конфликт.
В комментарии для Naviny.by аналитик отметил, что «сам Таможенный кодекс — это только зацепка, повод». Отказ подписать документ является для белорусского руководителя «способом давления на Москву, чтобы побудить ее идти на уступки в нефтегазовых вопросах».
Причем это на сегодня «самый радикальный шаг, на который может пойти Лукашенко», так как он не в состоянии выйти из интеграционных объединений. Если разрешится нефтегазовый конфликт, Лукашенко все подпишет, заключил Карбалевич.
Москва требует выплаты газового долга
В то же время минский эксперт в энергетической сфере Татьяна Маненок полагает, что у белорусской стороны есть»шлейф вопросов» и к самому Таможенному кодексу, поскольку он предусматривает передачу части вопросов от национальных правительств Евразийской экономической комиссии.
Затягивание же нефтегазового конфликта собеседница Naviny.by объясняет, в частности, тем, что России важно получить полную оплату за газ с начала года. Недавно об этом заявил российский вице-премьер Аркадий Дворкович, подчеркнув, что Москва даже вернула Минску авансовый платеж, напоминает эксперт.
В то же время создание общего электроэнергетического рынка ЕАЭС, намеченное на середину 2019 года, «потребует некоторых уступок и с российской стороны», поскольку белорусские производители электроэнергии при более дорогом для них газе не смогут конкурировать с российскими, пояснила Маненок.
Редактор сайта «Наше мнение», эксперт в вопросах белорусско-российских отношений Валерия Костюгова также подчеркивает, что нефтегазовый конфликт может быть разрешен только на компромиссных условиях.
Для Москвы принципиально, чтобы Минск в той или иной форме признал долг за газ, пояснила Костюгова в комментарии для Naviny.by. В свою очередь, Минску важно добиться от Москвы хоть какого-то движения к равнодоходным ценам на газ, общему рынку энергоресурсов, что предусмотрено евразийскими соглашениями.
При этом Москва «достаточно четко показала, что не намерена давать столько нефти, сколько хочется белорусской стороне», подчеркнула собеседница.
На чем спотыкается компромисс?
Информированная московская газета «КоммерсантЪ» несколько раз за последние месяцы сообщала о проекте нефтегазового компромисса. Высокопоставленные официальные лица с обеих сторон (на днях, например, российский посол Александр Суриков) тоже не раз заверяли, что — вот-вот. Но в последний момент раз за разом что-то шло не так.
И даже под елочку, как видим, идиллического замирения не наблюдается. Напротив, вызывающее отсутствие Лукашенко в Питере стало для Кремля ледяным сюрпризом. Пресс-секретарю Путина Дмитрию Пескову пришлось генерировать беспомощные оправдательные банальности типа «вы знаете, что Белоруссия была, есть и продолжает оставаться нашим ближайшим союзником, у нас Союзное государство».
Из слов Пескова вытекало, что ничего страшного, документы направят Лукашенко на подпись в Минск.
Направят-то направят, но когда и на каких условиях белорусский президент поставит свой автограф?
И на чем именно спотыкается компромисс, который якобы «вот-вот»?
Может, у белорусской стороны банально нет денег, чтобы заплатить за газ по московскому тарифу? По некоторым данным, насчитанный Россией долг достиг 425 миллионов долларов.
Сумма, конечно, серьезная, особенно если учесть, что в Минск пока не пришел ожидаемый с осени транш в 300 миллионов долларов кредита ЕФСР. Но в принципе наскрести такие деньги по сусекам (частично раскулачив золотовалютные резервы, что неприятно, но не смертельно), наверное, можно было бы.
Интеграция: коготок увяз
Значит, главные закавыки в другом. В чем же? Можно предположить, что белорусского президента пока не устраивают некоторые параметры предполагаемого пакетного соглашения.
В частности, если брать за основу информацию «Коммерсанта», межбюджетная компенсация газовой цены выглядит довольно скромной (300 млн долларов в год), а схема ее выдачи (перепродажа за рубеж части российской нефти) — весьма причудливой.
Вдобавок эта схема автоматически уменьшает паек белорусских НПЗ. К тому же если объемы поставок нефти будут определяться поквартально, то Москва возьмет белорусское руководство на крючок: за плохое с ее точки зрения поведение дозу легко урезать.
За кулисами переговоров могут фигурировать и другие весьма неприятные для Лукашенко условия Москвы. Типа: перенаправить экспорт нефтепродуктов с прибалтийских на российские порты (выгода для Белоруссии сомнительна), продать важный для российской оборонки Минский завод колесных тягачей (самим нужен!), разместить в Белоруссии авиабазу, а возможно и другие военные силы России (а как же нейтральная переговорная площадка, миротворческие лавры, нормализация с Западом?).
При этом Россия, судя по всему, так и не готова решить газовый вопрос кардинально — через переход на равнодоходные цены. Хотя когда-то обещала. Создание же единого рынка энергоресурсов (то есть когда и нефтью станут торговать свободно) в ЕАЭС и вовсе отнесено на 2025 год.
Да, Москва сулит союзнику некие скидки, но становится явно скупее и требует взамен все больше. Так что евразийская интеграция действительно не оправдывает надежд Лукашенко в экономическом плане и создает дискомфорт в плане политическом (Москва хочет сильнее привязать к себе в военной сфере, де-факто ограничивает внешнеполитический маневр Минска).
Однако и хлопнуть дверью, гордо уйти из казино евразийской интеграции, в котором ныне пахнет капитальным пролетом мимо кассы, для сегодняшней Белоруссии нереально. Кремль просто не позволит и может наказать очень больно.
Лукашенко остается бравировать, идти на обострение, повышать ставки в игре, на кону в которой не только его власть над страной, но и будущее самой страны.
Источник: Белорусские новости, Белоруссия
27.12.16.