Чеченский феномен: Неистребимая страсть к свободе гл. 37
О методах пыток, даже от описания которых волосы поднимаются дыбом, я слышала от разных людей, не переставая удивляться, откуда так много садистов среди российских военных и откуда у них такая ненависть к людям, которые жили своей жизнью, никоим образом не задевая их интересов.
Начало 1996 г. Просматриваем видеосюжет о встрече представителей российских вооружённых сил с местными жителями, собранными на площади с целью доведения до их сведения неких инструкций, которых те обязаны придерживаться. Вся грубая, то и дело срывающаяся на крик, речь крепкого сложения полковника в камуфляжной форме состоит из прямых угроз. С периодичностью в несколько секунд повторяются фразы: «Будут расстреляны! Будут уничтожены!» и т.д.
О карательных акциях германских зондеркоманд и гестапо на оккупированных территориях разных стран во время второй мировой войны я, как и все мои сверстники, начитана с детства. Просмотрены и сотни художественных и документальных фильмов, посвящённых этой теме. И сомнений насчёт их достоверности у меня не возникало. Однако мои представления о жестоком обращении немецких оккупантов с мирными жителями были поколеблены рассказами очевидцев, которые сильно расходились с тем, во что я до тех пор свято верила.
Эти воспоминания относятся к концу 70-х – началу 80-х годов. Наталия Зеленская из станицы Ищёрской Наурского района была матерью моей приятельницы Таи, которая жила в Белоруссии, куда был направлен на службу после окончания военного училища её муж, лейтенант Александр Рябошапко. Станица располагалась на границе с Осетией.
Население было представлено исключительно казачьим сословием. В войну здесь в течение трёх месяцев находились на постое немцы. Правда, Терек они так и не перешли и никаких военных действий не предпринимали.
Тогда тёте Наташе было приблизительно лет 55. Она была моложавой и очень подвижной женщиной. Кроме Таи у неё было двое взрослых сыновей, которые жили отдельно. Оба – старше Таи.
У тёти Наташи я бывала обычно летом, когда к ней приезжала на летние каникулы работавшая учительницей Тая. Но навещала я её и в отсутствие подруги, преодолевая расстояние в сто километров, которые отделяли Ищёрскую от Грозного.
В её уютной избе, состоявшей из трёх маленьких комнатушек, я отдыхала душой. Кроме того, я исполняла обещание, данное Тае, которая перед каждым возвращением в Белоруссию просила: «Не оставляй её надолго одну. Она очень радуется твоим приездам», или: «Она очень переживает без меня. Хоть ты её навещай время от времени».
Тётя Наташа встречала меня, как дорогую гостью. Суетилась, выставляя на стол угощения – великолепные образцы вегетарианской кухни. Почти весь ассортимент составлял урожай из её приусадебного сада с огородом. Здесь были все виды фруктовых деревьев, а также орешник, малинник, клубничные грядки и виноградник на весь дворик, служивший одновременно летней беседкой. В огороде произрастало всё, что только могло взойти в этом климате. И со всем этим хозяйством тётя Наташа управлялась одна. Грядки содержались в образцовом порядке. Одни виды овощей она поливала по утрам, другие – по вечерам. Я и теперь с грустью вспоминаю о её пирогах с разнообразными ягодными и фруктовыми начинками, маковых и ореховых рулетах, варениках с клубникой и вишней со свежими домашними сливками.
Я не раз слышала, как тётя Наташа и время от времени приходившие к ней на посиделки приятельницы вспоминали об этом периоде. Причём, в воспоминаниях этих абсолютно отсутствовал какой-либо налёт гнева. Иногда в рассказы тёти Наташи вмешивалась кума и давнишняя подруга, уточняя отдельные детали.
К тому времени в моём воображении уже сформировался устойчивый образ немецких оккупантов, который ассоциировался с чудовищами в человеческом обличьи, и сосуществование с ними в одном пространстве казалось мне чем-то запредельным. Всякий раз я ожидала услышать о каком-нибудь душераздирающем зверстве фашистов и, так и не дождавшись, наконец, не выдержала и спросила сама: «А много ли людей погибло от их рук за время пребывания в станице?» «Да они никого не трогали! — воскликнула тётя Наташа. — Дали только один раз подзатыльник Валентину за то, что украл у них колбасу». Тётя Наташа рассказывала, как, будучи подростком, её старший сын Валентин повадился таскать у немцев продукты и никак не унимался, несмотря на её неоднократные предупреждения, пока не попался.
Тот же вопрос я задала много лет спустя и профессору Рижского университета писателю Бринманису Висвальдису, человеку на редкость мягкому и удивительно интеллигентному, на чью молодость пришлись годы немецкой оккупации Латвии.
«Это советская пропаганда, — был ответ. — Мы гораздо больше видели от советских оккупантов». И начал приводить примеры. Случаев кровавой расправы немцев над мирным населением оккупированых территорий не мог припомнить никто.
«Они никому не мешали жить», — говорил о немцах местный житель Трускавца, на памяти у которого, по его словам, было три оккупации – польская, немецкая и русская. По правде сказать, мне было странно слышать эти речи. Особенно ту часть,где русские воспринимались, как оккупанты. Это был 1978г.
А в 1998 г. я летела в Прагу с очень милой пожилой парой из Польши. Они рассказывали о себе, дали адрес своего дома в пригороде Варшавы, приглашали навестить. Оказалось, что Казимир был бойцом польского Сопротивления. Я попросила его рассказать о зверствах, творившихся немцами в Польше.
Радушная улыбка, не покидавшая до той минуты его доброжелательного лица, вдруг растаяла, и он, пристально взглянув мне в глаза, произнёс с расстановкой:
«Они не совершали жестокостей просто ради удовольствия от чужих страданий. Да, они уничтожили миллионы невинных, но они действовали, как машины, без эмоций, во имя осуществления идей, внушенных им их лидером, «из необходимости» и «целесообразности». Жестокость для них не была целью. Я не видел и не слышал, чтобы они пытали или унижали людей. Они были рабами идеи, но не имели той слепой жестокости русских, для которых садизм был и средством, и целью». «Поверьте, — горько усмехнулся Казимир, — у нас было достаточно возможностей сравнить и понять разницу».
Я далека от мысли идеализировать любую войну вообще, особенно захватническую. Однако к таким сравнениям невольно приходится прибегать, когда вспоминаешь о методах, взятых на вооружение Советской Армией. Согласно рассказам соотечественников из числа ограниченного контингента советстких войск, вернувшихся из Афганистана, они стирали с лица земли целые сёла во время военных операций в этой стране, не жалея ни стариков, ни детей. Доводы были традиционными: «Они принимали душманов». Всё повторяется. Теперь уже карательные акции происходят в чеченских городах и селениях. И то же пресловутое: «Там укрывались боевики» в первую войну и «террористы» — во вторую, что выдвигает в качестве оправдания уже российская армия.
1980 г. Польский город Освенцим. Аушвиц. Несмотря на 35 лет, отделявшие нас от конца 2-й мировой войны, этот концлагерь продолжали посещать миллионы людей со всех концов света. Нас водили по длинным подвальным помещениям с цементным полом и надписями на стенах, сохранившимися со времён войны; рассказывали о подробностях лагерной жизни. Польские гиды рассказывают истории, связанные с этой печальной обителью, демонстрируя множество реликвий, хранящихся в музейных отсеках – горки старой обуви, оптических очков и волос, принадлежавших узникам лагеря.
Но не было здесь ни отрубленных пальцев, ни отрезанных ушей и других органов человеческих тел, наподобие тех, что коллекционирует российское воинство в Чечении. А тем более, сваренной головы…
Никто из вывезенных на работы в Германию не мог припомнить случая жестокого с собой обращения со стороны своих работодателей, за исключением одного, когда мастер ударил русского за то, что тот высморкался на пол цеха. С ними, по свидетельству участников передачи, демонстрировавшейся по телеканалу «Планета» 24.02.2003 г., обращались вполне доброжелательно, организовывая праздничные ужины и танцы по субботам и отдых с катаниями на яхтах по воскресеньям. А одна из женщин рассказывала, что во время родов её, стараниями хозяйки, поместили в больницу для немецких офицеров, дали 6-месячный декретный отпуск, а по окончании его отправили на лёгкую работу – чистить картошку.
Кстати, все русские, «освобождённые» из концентрационных лагерей и от работы в Германии, были прямиком отправлены в товарных вагонах в лагеря, причём минимальным наказанием было десять лет тягчайшей работы на лесоповалах. Но немногие доживали до конца своего срока.
Их осталось ничтожно мало — тех, кто своими глазами видел войну и, тем более, был ее участником.
30 июня 2017 года Леониду Рабичеву исполнилось 94 года. Это российский поэт, график, художник, писатель-мемуарист.
Он делится воспоминаниями о полных ужаса днях прихода советской армии в Германию и зверствах в отношении мирного населения.
На зданиях красовались гигантские плакаты «УБЕЙ НЕМЦА!». Не фашиста. НЕМЦА. Неважно, кто это — дитя, старуха-мать, старик, женщина или ребенок.
И они убивали, насиловали, заталкивали в вагины немецких женщин бутылки, насиловали и скармливали малолетних девочек голодным свиньям.
Массовые изнасилования прекратились с приходом американцев в июле 1945 года.
Немцы, как правило, не насиловали, русских женщин. За это наказывали. Потому что в немецкой армии была дисциплина. Если армия начинает насиловать и грабить, то это не армия, а скопище бандитов и от этого страдает боевой потенциал. Немецкие солдаты и офицеры во время оккупации спали с русскими, француженками, голландками, польками по обоюдному согласию, оплачивая секс-услуги немецким ширпотребом. После войны этих женщин жестоко преследовали соотечественники.
Среди прочих, о зверствах и массовых изнасилованиях повествуют так же дневники офицера Советской Армии Владимира Гельфанда и исследования историка Высшей школы экономики Олега Будницкого.
Драматург Захар Аграненко в своем дневнике, который он вел во время войны в Восточной Пруссии, писал:
«Солдаты Красной армии не верят в «индивидуальные связи» с немецкими женщинами. Девять, десять, двенадцать сразу — они насилуют их коллективно».
Даже молодые женщины, солдаты и медработники, не выступали против. 21-летняя девушка из разведотряда Аграненко говорила: «Наши солдаты ведут себя с немцами, особенно с немецкими женщинами, совершенно правильно». Кое-кому это казалось любопытным.
Так, некоторые немки вспоминают, что советские женщины наблюдали за тем, как их насилуют, и смеялись. Но некоторые были глубоко шокированы тем, что они видели в Германии. Наталья Гессе, близкий друг ученого Андрея Сахарова, была военным корреспондентом. Позже она вспоминала: «Русские солдаты насиловали всех немок в возрасте от 8 до 80. Это была армия насильников».
(Выдержки из книги Макса Гастингса («Armaged-don: The Battle For Germany 1944-1945″)»Daily Mail», Великобритания, 20 октября 2004:
«Первое вторжение русских в восточные районы Германии произошло в октябре 1944 г., когда части Красной Армии захватили несколько приграничных деревень. Через пять дней они были выбиты оттуда, и перед глазами гитлеровских солдат предстала неописуемая картина.
Все гражданское население было убито. Женщин распинали на дверях сараев и перевернутых телегах, или, изнасиловав, давили гусеницами танков. Их детей тоже зверски убили. Сорок французских военнопленных, работавших на окрестных хуторах, предполагаемые освободители расстреляли. Та же судьба постигла и признанных немецких коммунистов. Это был методичный садизм.
«Во дворе фермы стояла телега, к которой, в позе распятых, были прибиты гвоздями за руки еще несколько голых женщин, – докладывал немецкий фольксштурмовец Карл Потрек (Karl Potrek). – Возле большого постоялого двора находится сарай; к каждой из двух его дверей была в позе распятой прибита гвоздями голая женщина. В жилых домах мы обнаружили в общей сложности 72 женщин и девочек, а также одного мужчину 74 лет – все они были убиты зверским образом; лишь у нескольких в голове обнаружены пулевые отверстия. Некоторым младенцам размозжили головы».
Даже у самих русских эти зверства впоследствии вызывали неловкость. Авторы подготовленной Москвой официальной истории так называемой «Великой Отечественной войны», обычно весьма сдержанные в подобных вопросах, признают: «Не все советские солдаты правильно понимали, как им следует вести себя в Германии. В первые дни боев в Восточной Пруссии имели место отдельные нарушения норм правильного поведения».
Большинство сдавшихся немцев так и не увидели лагерей для военнопленных. «Мы убивали пленных просто вот так, – говорит капитан Василий Крылов, и щелкает пальцами. – Если солдатам приказывали доставить пленных в тыл, чаще всего их «убивали при попытке к бегству»».
Витольд Кубашевский вспоминает, как невыносимо было для него расстреливать пленных, и как он старался не смотреть обреченным людям в глаза.
В свидетельствах очевидцев недостатка нет.
«Все мы знали, что немецких девушек можно насиловать и убивать, – писал Александр Солженицын, в годы войны – офицер-артиллерист. – Это воспринималось чуть ли не как отличие в бою».
Ему вторит и Гавриил Темкин, служивший переводчиком в 78-й стрелковой дивизии: «Самый простой способ отомстить – это овладеть женщинами врага».
Лейтенант Геннадий Клименкопут вспоминает, что ярость завоевателей только возросла, когда они впервые увидели своими глазами, насколько богато живут немцы.
Мародерство приобрело эпический размах. В Россию отправлялось все – еда, напитки, скот, одежда, драгоценности. Если гражданские жители по глупости жаловались на грабежи, солдаты просто поджигали их дома.
Немецкое население Восточной Пруссии бежало без оглядки. Дороги были забиты живыми, а обочины – трупами. Мертвые младенцы лежали прямо на снегу. Поравнявшись с колоннами беженцев, русские войска расстреливали их из пушек и пулеметов.
Еврей Михаэль Вик (Michael Wieck) – один из тех, кто выжил в этой бойне – рассказывает:
«Сначала нас пытались уничтожить Гитлер и нацисты, теперь этим занялись русские… Каждого встреченного мужчину они убивали, а каждую женщину – насиловали. В ночи отовсюду слышались крики и мольбы о помощи. Они запирали людей в подвалах и поджигали дома. Они сгоняли мирных жителей на бывшие поля сражений в окрестностях города, и там расстреливали или сжигали».
Кровавая зима Восточной Пруссии – один из самых страшных эпизодов второй мировой войны. Немцы по сей день испытывают ярость от того, что мир так мало о ней знает. Одна женщина из Восточной Пруссии сказала Максу Гастингсу, автору книги : «Это был наш Холокост, но всем на это наплевать»».
Записки знаменитого русского писателя В.Г.Короленко по следам его поездки по Уралу в 1911 г. («У казаков. Из летней поездки на Урал», 1901 г.) красноречиво иллюстрируют национальные особенности простодушно-добродушного русского фашизма, чьи представители не нуждаются ни в каких идеологических оправданиях для самих себя и даже в обычной неприязни в качестве топлива для разжигания в себе жестокости. Уничтожение всего, что не является русским, воспринимается как нечто абсолютно естственное и совершается любовно-беззлобно.
«….Он посмотрел на меня, и в старых глазах мелькнул огонек.
— Так они чего делали, кыргызы-то… Видят — беда неминучая, сами кто уж как может измогаются, а ребятишков соберут в какую ни есть самую последнюю кибитченку да кошмами заложат… Значит — к сторонке… Ну, казаки аул разобьют, кибитку арканами сволокут, ребятишки и вывалются, бывало, что тараканы…
— И что же?
— Да что: головенками об котлы, а то на пики…
Старик говорил просто, все улыбаясь тою же старческой улыбкой… Ветер слегка шевелил седую бороду и редкие волосы на обнаженной голове казачьего патриарха. Мне вспомнилась повесть И.И. Железнова, чрезвычайно популярная среди уральцев, настоящая казачья эпопея. В ней герой Урала, Василий Струняшев, тоже разбивает головы киргизских ребят о котлы.»
Из здравствующих сегодня наших современников все шансы примкнуть к российскому лику святых есть у плачевно известной «группы Вагнера», поскольку эта банда головорезов отвечает всем необходимым критериям архетипа героя «а ля рюс».
Журналистам «Новой газеты» удалось получить видео, на котором запечатлено одно из многочисленных преступлений,совершенных этой частной военной компанией. Кадры сняты в 2017 г. в Сирии (См. «Головорезы 2.2.0», сайт «Новой газеты»). Напевая весёлую песенку, российские военные забивают тяжёлой кувалдой сирийца в гражданской одежде, лежащего на земле. Слышно, как несчастный отчаянно взывает о помощи к Всевышнему.
Очевидно, он не первая жертва этого буйства — рядом лежит ещё чья-то отрезанная голова. На бедро мужчине кладут и взрывают ручную гранату. Человек корчится в страшных муках. Затем под дикий хохот ему отрезают руки и буквально отпиливают голову — режется плохо, и соратники помогают советами: «Режь, давай (нецензурная брань)! Давай прямо позвонки ломай! Лопаткой давай!» «Ноги надо оставить, — замечают убийцы. — За ноги подвесим». Отрезанную голову водружают на забор, а тело подвешивают за ноги и сжигают под бравурную музыку. В финале все участники экскурсии,кривляясь, позируют на фоне жертвы.
Трое из 5-7 участников этой дикой расправы действуют на видео с открытыми лицами. Одного из них сотрудникам редакции удалось идентифицировать. Им оказался Станислав Евгеньевич Дычко, 1990 г.р., бывший сотрудник ставропольской полиции, который ни от кого не прячется, поскольку родина ничего предосудительного в его действиях не усматривает. Несмотря на то, что данная акция квалифицируется, как преступление против человечности, ни Следственный комитет России, ни прокуратура на обращение и предоставленные документы не отреагировали.
(Справка: Вагнер — это кличка командира группы Дмитрия Уткина. Официально члены группы являются служащими российской компании ООО «Евро Полис», ведущей боевые действия против противников Асада в обмен на 25% от добычи нефти и газа на освобождённых месторождениях. Формальные владельцы тесно связаны с бизнесменом Евгением Пригожиным, приближенным Владимира Путина.)
Какова хата, таков и тын, каков отец, таков и сын…
Фашизм а ля рюс заставит мир забыть все ужасы прошлого, потому что на этот раз объектом геноцида станут не отдельные этнические группы или какие-то «сексуальные меньшинства», но ВСЕ!
Лозунги, которые скандируют сегодня толпы манифестантов по всей России, красноречивее любых объяснений:
«Все «хохлы» — в состав России!»
« Нам мало Крыма! »
« Наши МИГи сядут в Риге! »
« Наши танки будут в Праге ! »
« Варшава – русский город! »
« Мариуполь – русский город ! »
« Киев – русский город ! »
« Таллин – русский город ! »
« Минск – русский город ! »
«Вильнюс – русский город ! »
« Берлин – русский город ! »
« Стамбул – русский город ! »
« Россия – всё, остальное — ничто ! »
Человечество не должно забывать уроков недавней истории: игнорировать или недооценивать зло может иметь слишком тяжёлые последствия для нас всех …
Продолжение следует …….
Chechenews.com
24.05.20.