В начале мая премьер-министр Японии Синдзо Абэ посетил российского президента Владимира Путина в городе Сочи, Россия. Это была 13-я по счету встреча двух лидеров с 2013 года, когда Абэ в качестве премьер-министра посетил Россию, и это был первый официальный визит в Россию на таком уровне за десятилетие. Но если Абэ провел всего лишь семь встреч со своим американским коллегой, то почему он так часто встречается с Путиным?
Главной целью Абэ является разрешение затянувшегося территориального спора с Россией. Речь идет о четырех принадлежащих в настоящее время России островах, которые в Японии называют северными территориями, а в России — Южными Курилами. После того как Абэ стал премьером, он стал прилагать большие усилия для решения нескольких вопросов, оставшихся после Второй мировой войны. Территориальный спор с Россией — один из них. Это весьма заманчивое дело для Абэ, поскольку Москва была готова в прошлом обсуждать этот вопрос. Важно также то, что, по словам Путина, компромисс в этом вопросе «может быть найден и будет найден».
Однако весьма маловероятно, что может быть найден компромисс, приемлемый для обеих стран. Москва считает, что эти острова были законным образом захвачены у Японии в ходе Второй мировой войны. Япония в попытке вернуть утраченные острова в течение всего периода предложила несколько компромиссных вариантов — ни один из них не был принят Москвой. Вопрос об островах остается нерешенным, и это мешает обеим сторонам подписать мирный договор, что сдерживает развитие двусторонних связей. Существуют, в частности, две области, которые могут получить выгоду от более тесных связей.
Бедная энергоресурсами Япония хочет диверсифицировать поставки нефти и природного газа, тогда как Россия нуждается в иностранных инвесторах после резкого снижения цен на нефть и другие сырьевые товары. Хотя определенный уровень двусторонних экономических обменов уже существует, включая японские инвестиции в энергетические проекты на Сахалине, торговля, тем не менее, остается на довольно низком уровне. Это обусловлено не только отсутствием приоритетов у обоих бизнес-сообществ относительно расширения существующих возможностей, но и тем обстоятельством, что японские бизнесмены и банки не спешат инвестировать в российскую экономику из-за ее внутренних структурных слабостей. Некоторые люди надеются на то, что улучшение двусторонних отношений сможет дать толчок развитию экономических связей.
То же самое относится к геополитическим связям. Активность России в азиатско-тихоокеанском регионе относительно невысока в сравнении с ее активностью в Европе. У России там, в основном, один партнер — Китай. Как говорят, Путин обеспокоен увеличением делового присутствия Китая на Дальнем Востоке, и, кроме того, он настороженно относится к росту военной мощи Китая. Это на руку Японии, поскольку ее конфликт с Китаем в морской сфере становится все более острым. Укрепление связей с Россией усиливает позиции Японии в каждом из этих вопросов. Абэ может предоставить Путину выход на азиатских партнеров, и тогда Москве не нужно будет сохранять столь существенную зависимость от Китая. Кроме того, это может помочь вбить клин — хотя и небольшой — в российско-китайские связи, и тем самым будет добавлен еще один уровень сложности в стратегические расчеты Пекина.
Однако потенциальные выгоды от активного стремления Абэ установить конструктивные отношения с Путиным рискуют стать причиной разногласий с Вашингтоном относительно проводимой политики. Вашингтон настаивает на том, что введенные в отношении России экономические санкции должны оставаться в силе до тех пор, пока Россия не будет соблюдать договоренность о прекращении огня с Украиной. Единство усилий среди союзников Соединенных Штатов рассматривается как ключевой фактор. Хотя Япония добросовестно выполняет введенные G-7 санкции, Россия будет пытаться использовать любую сделку с Японией для их ослабления, а также для направления послания о «бизнесе как обычно».
К счастью для Абэ, потенциал в отношении пагубного воздействия на американо-японские отношения является ограниченным. Токио понимает важность своих отношений с Вашингтоном. И Вашингтон понимает важность вопроса о потерянных территориях для Токио. Важно то, что коммуникация между Вашингтоном и Токио по этим вопросам находится на весьма хорошем уровне. Япония имеет пространство для проведения независимой внешней политики без риска поставить под вопрос критические союзнические отношения, какими бы донкихотскими эти действия не казались временами Вашингтону.
Все это происходит потому, что Соединенные Штаты и Япония понимают: вероятность того, что Россия пойдет на заключение договора, являются весьма невысокой. Москва не подает серьезных сигналов относительно того, что она готова к компромиссу. В конечном итоге, Москва заявила о значительном социально-экономическом развитии этих территорий и продолжает возводить на двух островах новые строения для своих военнослужащих. Заявление премьер-министра Дмитрия Медведева о том, что российские чиновники «посещали, посещают и будут посещать» эти острова, заставляют еще больше сомневаться с серьезности намерений Москвы.
Никто не ожидал, что апрельская встреча в Сочи станет прорывом в разрешении территориального спора. Хотя Абэ пообещал некий «новый подход», который будет «свободным от любых прошлых идей», он не уточнил, что именно он имеет в виду. Однако сложно не относиться со скептицизмом к возможности какого-то прорыва по вопросу о северных территориях, принимая во внимание традиционную непреклонность Москвы и слабость переговорных позиций Абэ.
Абэ достиг потрясающих результатов в других областях внешней политики Японии, а также в разрешении вопросов, оставленных после ошибочного марша Японии в сторону империи. Но пока Москва не продемонстрирует значительную степень гибкости, сохраняется риск того, что Абэ станет очередным японским премьером, неспособным вернуть утраченные северные территории.
Д-р Джеффри Хорнунг является участником программы «Безопасность и международные отношения» расположенного в Вашингтоне, округ Колумбия, фонда Sasakawa USA.
26.05.16.