В июле президент Обама заявил, что его «обнадежил» телефонный разговор с Владимиром Путиным о Сирии, состоявшийся по инициативе российского президента. Обама с уверенностью заявил: «Русские чувствуют, что режим Асада теряет контроль над все большими участками территории». Поэтому «мы получаем возможность провести с ними серьезный разговор».
Обама не впервые предположил, что Путина можно привлечь на свою сторону в дипломатическом урегулировании гражданской войны в Сирии и убедить согласиться на такой сценарий, который поддерживает Вашингтон и его арабские союзники. И похоже, президент не впервые доказал, что он совершенно неверно истолковал поведение российского правителя.
Москва отнюдь не отказалась от поддержки режима Асада. Напротив, многое говорит о том, что она удвоила эти усилия. Согласно многочисленным сообщениям, Россия строит базу на аэродроме неподалеку от оплота Асада на средиземноморском побережье, а также подала заявки соседним странам на пролет их территории. Аналитики считают, что Россия намеревается разместить в Сирии более тысячи человек личного состава и начать действия авиации по поддержке сил Асада. Сирийские повстанцы уже не раз сообщали, что видели российские самолеты на подконтрольной им территории.
Разведданные оказались достаточно серьезными для того, чтобы госсекретарь Джон Керри позвонил в субботу министру иностранных дел России Сергею Лаврову, а также выступил с предупреждением о том, что Москва своими действиями «может вызвать еще большую эскалацию конфликта, рискуя создать конфронтацию» с коалицией под руководством США, которая ведет борьбу с «Исламским государством».
В действительности стратегия Путина в Сирии отличается большой последовательностью. Все это время он стремится блокировать любые действия по отстранению Башара аль-Асада от власти, которые поддерживают США, и заставить Запад поддержать его режим как партнера по борьбе против «Исламского государства». В пятницу Путин сказал, что Асад полностью поддержал его план политического переходного периода в Сирии, включая парламентские выборы и коалиционное правительство, в которое войдут «здоровые» оппозиционные фракции. Таким образом, здесь все понятно.
Готовясь отправить в Сирию российские наземные войска и авиацию, Путин осознает то, что отказывается признавать Обама. Любые политические планы сирийского будущего бессмысленны, если они не будут поддержаны реальной силой. Асад уйдет в соответствии с прогнозами Обамы и его призывами, звучащими на протяжении четырех лет, но только в том случае, если баланс военных сил сделает победу оппозиции неизбежной и неминуемой. Если бы Соединенные Штаты обеспечили хотя бы скромную помощь сирийским повстанцам, которую Обама пообещал, но не предоставил (не говоря уже о более активных усилиях, предлагаемых многими его советниками), то Москва вряд ли пошла бы на риски, связанные с отправкой в Сирию своих войск и авиации.
Возможно, Путин считает, что американская слабость дает ему возможность сместить баланс военных сил обратно в сторону режима Асада. Как говорится в заявлении Керри, это приведет к «еще большим потерям среди ни в чем не повинного мирного населения» и к увеличению потоков беженцев. Однако Москву и Дамаск невозможно переубедить американской риторикой. Если Обама хочет, чтобы американские представления о сирийском будущем возобладали над российскими, ему понадобится нечто большее, чем телефонные звонки.