Тех, кого боги решили погубить, они сначала лишают рассудка. На заключительном этапе саммита Евросоюза, который прошел на Мальте в феврале, президент Литвы Даля Грибаускайте (Dalia Grybauskaite) отвергла призыв премьер-министра Терезы Мэй «конструктивно и терпеливо» взаимодействовать с администрацией Трампа: «Не думаю, что в наведении мостов есть смысл, — заявила Железная леди Литвы (ей очень нравится, когда ее так называют), очевидно, решив пошутить. — Мы общаемся с американцами в Твиттере».
Обратите внимание на то, кто это сказал и о ком. Литва — это прибалтийское государство, площадь территории которого меньше, чем площадь территории Шотландии, а численность населения меньше, чем у Уэльса. Если не считать короткого промежутка времени между двумя мировыми войнами, этой страной на протяжении многих столетий управляли ее более крупные и сильные соседи, и только четверть века назад она обрела независимость после распада Советского Союза. Президент Грибаускайте называет себя независимой, однако в реальности она таковой не является.
В рамках своей карьеры она без каких-либо трудностей сменила работу в Коммунистической партии Советского Союза на работу в Комиссии Европейского союза. Этот переход, по всей видимости, обусловил формирование у нее такого мировосприятия, неотъемлемой составляющей которого является антиамериканизм. И, подобно остальным главам государств Евросоюза, собравшимся в Мальте, литовская «железная леди», несомненно, испытывает особую неприязнь к Дональду Трампу.
Г-н Трамп стал единственной темой, в которой лидерам Евросоюза удалось достичь полного взаимопонимания. Даже Брекcит не смог сплотить 27 государств-членов (некоторые граждане которых искренне завидуют британцам) так прочно, как это сделало избрание американского президента, который, по мнению многих еврократов, даже хуже, чем Владимир Путин. Когда председателя Еврокомиссии Жана-Клода Юнкера (Jean-Claude Juncker) спросили, кто из них двоих хуже, он отказался ответить на этот вопрос. Мечта времен холодной войны о том, что Евросоюз сможет стать третьей сверхдержавой между СССР и США, уже осталась в прошлом.
Накануне саммита на Мальте председатель Европейского совета Дональд Туск (Donald Tusk) отметил, что «учитывая то, что новая администрация [Трампа], по всей видимости, поставила под сомнение последние 70 лет американской внешней политики… дезинтеграция Евросоюза приведет не к какому-то мифическому суверенитету его членов, а к их реальной, фактической зависимости от крупных держав: США, России и Китая». Другими словами, Евросоюз может и должен тоже стать сверхдержавой, если только его члены будут придерживаться линии Брюсселя. Именно эта идея лежит в основе планов Евросоюза по созданию его собственных вооруженных сил.
В конце XVI и начале XVII века Литва тоже претендовала на статус сверхдержавы. Польско-литовское содружество управляло огромной многонациональной империей в Восточной Европе, простирающейся от Балтийского до Черного моря. В великолепной опере Мусоргского «Борис Годунов», действие которой разворачивалось именно в тот период времени, одним из лейтмотивов стала угроза России со стороны Литвы. Однако в современном мире Литва — как и остальные страны Балтии, а также Центральной и Восточной Европы — имеет возможность не поддаваться гравитационному притяжению России на востоке и Германии на западе только благодаря тому международному порядку, который был установлен Лигой наций, а затем ООН, и гарантом которого в конечном итоге выступают США.
Тот основополагающий факт, что в вопросах безопасности и сохранения независимости европейцы долгое время зависели от американцев, затмевался миазмами паники, позерства и пассивной агрессии, охватившими континент с момента избрания Трампа и особенно его инаугурации.
Но я обратил Ваше внимание на Литву не только потому, что она является ярким проявлением этих тенденций, но и потому, что она — так уж сложилось — примыкает к весьма таинственному уголку Европы, о существовании которого знают лишь некоторые немцы, поляки и ее прибалтийские соседи. Речь идет о Калининградской области — российском анклаве в самом сердце НАТО. Это всеми забытое место, отрезанное от остальной Европы и связанное с Россией только по морю и по воздуху, было закрытой военной базой на протяжении всего периода холодной войны.
Закрытый и всеми забытый Калининград не смог восстановиться в результате бума 1990-х годов, который принес независимость Польше и странам Балтии. Миллион россиян до сих пор прозябают там, живя в глубокой нищете, демонстрируя низкие показатели продолжительности жизни и уже ни на что не надеясь. Только теперь это место постепенно начинает возрождаться, но это возрождение касается не его прежних архитектурных и интеллектуальных достижений — не говоря уже о его значении для ведения торговли — а его гораздо более зловещих функций, которые он выполнял в советское время. Оно превратилось в укрепленную военную базу, с которой Россия может угрожать Западу. Путин превратил Калининградскую область в самый милитаризированный район Европы, изобилующий «Искандерами», «Бастионами», самолетами-невидимками, военными кораблями и оборудованием для ведения наблюдения. И от Берлина это место отделяют всего 500 километров.
До того как Сталин аннексировал и переименовал этот город в 1945 году, Калининград был Кенигсбергом, прежней столицей Восточной Пруссии. В 1256 году он был впервые упомянут в исторических документах: замок, расположенный на реке Преголя, до которого можно было добраться со стороны Балтийского моря, доминировал над расположенным ниже городом в течение следующих семи веков. Он был резиденцией главы Тевтонского ордена, позже бранденбургских курфюрстов, а затем прусских королей. В XVIII веке Кенигсберг уступил звание политического и экономического центра Берлину, но он продолжал играть важную роль в возрождении Германии и всей Европы в целом.
Философ Эммануэль Кант, который прожил в Кенигсберге всю жизнь, служил тем магнитом, который привлекал туда талантливых людей, в результате чего по своей роли в просвещении этот город можно было сравнивать с Эдинбургом. Эти прибалтийские Афины стали домом для таких романтиков, как Иоганн Готфрид Гердер и Иоганн Георг Гаман, маг иррационализма и пророк культуры, Генрих фон Клейст, чья яркая карьера осветила сумрачные ландшафты Восточной Пруссии его блистательным гением, Эрнст Теодор Вильгельм Гофман, чьи жуткие сказки до сих пор заставляют читателей холодеть от страха. В 20 веке политический философ Ханна Арендт (Hannah Arendt) и покойный главный раввин Эммануил Якобовиц (Immanuel Jakobovits) стали одними из немногих членов процветающего еврейского сообщества Кенигсберга, которым удалось бежать до начала войны.
Подобно многим другим крепостям и городам этого региона, где добывать камень для строительства было довольно трудно, Кенигсберг был построен из кирпича: готический лес башенок и башен. В XIX веке в нем появились промышленные предприятия, и началась активная торговля. Его политика стала крениться влево — от либерального героя революции 1848 года и пионера эмансипации евреев Иоганна Якоби (Johann Jacoby) до Отто Брауна (Otto Braun), социалиста, ставшего премьер-министром Пруссии в Веймарской республике, и решительного оппонента Гитлера. Однако за стенами крепости, построенной в феодальную эпоху, работали многочисленные крестьяне германского и славянского происхождения, которыми управляла сельская аристократия, считавшая эти земли — в зависимости от характера конкретного ее представителя — либо идиллией, либо захолустьем.
В ее мемуарах, посвященных изгнанию немцев из Восточной Пруссии, которые были опубликованы в 1962 году, есть множество фотографий разрушенных замков и домов, включая фотографию Кенигсберга, охваченного пожаром после рейда британских бомбардировщиков «Ланкастер». Ее элегическое прощание с ее любимыми пейзажами было адресовано ее ожесточенным соотечественникам, которым потребовалось три десятилетия, чтобы отказаться от своих территориальных притязаний. Падение Кенигсберга в апреле 1945 года — хотя его масштабы уступали масштабам падения Берлина — оказалось не менее апокалиптическим. Ганс фон Лендорф (Hans von Lehndorff), еще один граф Восточной Пруссии, сумел все это пережить — в основном благодаря тому, что русские ценили его врачебное мастерство.
В своем «Дневнике Восточной Пруссии» он описал переход от нацизма к коммунистическому режиму в период с 1945 по 1947 годы. Эта книга, опубликованная в 1967 году, стала бессмертной классикой. С глубоким сожалением и сухим юмором Лендорф рассказывает о тех ужасах, которым подверглись прежние притеснители со стороны русских солдат, твердо решивших отомстить. Спустя несколько недель освобожденных мирных жителей согнали в лагеря, его самого и его подчиненных отправили обратно в Кенигсберг, чтобы там они искали остатки медикаментов. Один из коллег Лендорфа сделал ему замечание по поводу его изношенной одежды: «Вы не можете ехать в город в этой шляпе!» Он не мог поверить, что больше никому нет до этого никакого дела. «Город? Это огромная груда обломков. А люди — это крохотные жуки-навозники, по которым только что проехал каток и которые до сих пор не могут понять, как им удалось остаться в живых. Трудно поверить, что остались еще люди, которые принимают этот очевидный божественный приговор за ужасающую случайность». Всего за два года всех оставшихся в городе немцев выслали, заменив их русскими поселенцами.
Спустя 70 лет после ужасных событий в Кенигсберге это всеми забытое место снова может стать источником масштабного конфликта. Не только немцам, но и всей Европе угрожает эта божественная кара — не за приводящие в ужас преступления нацистов, а за самодовольство, ставшее почти преступным. Сегодня Калининград очень напоминает Мордор из «Властелина колец»: сумрачная земля, над которой возвышаются башни всевидящей российской разведки. Там находится арсенал тактического ядерного оружия, способного уничтожить северо-восточную Европу — наиболее вероятный театр военных действий после Украины. Никакая система обороны стран Балтии не поможет, пока этот российский плацдарм находится в тылу натовских сил, намного дальше восточных границ западного альянса. Калининград — это бомба с часовым механизмом, способная взорваться в любой момент.
Европейцы продолжают игнорировать ту угрозу, которую представляет собой экспансионистская Россия, считающая все бывшие территории Советского Союза частью своей законной сферы влияния. Но Европа также поворачивается спиной к Америке, которая сегодня на самом деле является последней надеждой западной цивилизации. Как я уже писал, военные НАТО и США все еще находятся в странах Балтии, чтобы сдерживать угрозу со стороны Калининграда. Но что если президент Трамп решит ответить на демонстративное неприятие со стороны его европейских союзников выводом этих войск? Зачем Америке подвергать себя риску ядерной войны ради Литвы — и всех остальных членов НАТО?
Если британская общественность согласна со спикером Палаты общин Джоном Беркоу (John Bercow) в том, что этот президент недостоин того, чтобы обращаться к парламенту, почему мы считаем допустимым искать опору в американских войсках, которыми он командует? Если мы ведем себя с г-ном Трампом так, будто он прокаженный, разве он сильно ошибается, критикуя Европу за то, что она сама делает себя беззащитной и позволяет террористам и иммигрантам переполнять ее города? Калининград представляет собой символ исторической памяти: утраты коллективной памяти, истории, языка и культуры вследствие амбиций завоевателей.
Правда заключается в том, что мир в Европе в определенной степени зависит от калининградского фактора: отдаленной, но вполне реальной вероятности того, что война может начаться внутри или в непосредственной близости от этого российского анклава. Территориальная целостность Украины была гарантирована сторонами, подписавшими Будапештский меморандум в 1994 году, в частности США, Великобританией и Россией, в обмен на отказ Украины от ее ядерного арсенала. 20 лет спустя ничто не помешало России аннексировать Крым и вторгнуться на Украину. Если президент Литвы считает, что Великобритания не нужна ей в качестве трансатлантического моста, потому что «мы общаемся с США в Твиттере», да поможет Бог странам Балтии, если и когда калининградский фактор сработает.
Источник: Standpoint, Великобритания
06.03.17.