«Российское вмешательство в американские выборы — это почтенная традиция, — пишут в американской газете The Washington Post Алекс Хазанов, преподаватель на кафедре истории Пенсильванского университета, и Яков Фейгин, научный сотрудник в области истории и политики в Центре Эша по вопросам демократического управления и инноваций при Школе управления имени Кеннеди Гарвардского университета.
«В 1968 году советские агенты обратились в штаб вице-президента Хьюберта Хамфри, чтобы предложить тайную помощь, — рассказывают авторы. — Ярый либерал времен холодной войны отказался. В начале 1980-х годов КГБ энергично, но тщетно распространял пропаганду и дезинформацию, направленную на то, чтобы навредить политическому положению президента Рональда Рейгана».
Однако, говорится далее, несмотря на эти прецеденты, российская вовлеченность в выборы 2016 года — на самом деле противоположность повторяющейся истории. «Во время холодной войны СССР вмешивался, чтобы сохранить международный порядок и помешать приходу к власти Ричарда Никсона и Рейгана, людей, которых он воспринимал как непредсказуемых, возможно, нерациональных, — повествуют эксперты. — В 2016 году Россия приложила усилия к избранию непредсказуемого, возможно, иррационального американского президента в надежде перетрясти международный порядок».
«Объяснение этой резкой перемены заключается в преобразовании властной структуры Кремля, — считают авторы. — Попросту говоря, внешнеполитические элиты вышли из игры, а разведчики встали у руля».
По словам исследователей, «российская внешнеполитическая элита долгое время была прибежищем части самых либеральных, космополитичных и образованных элементов общества. Эксперты по внешней политике и дипломаты, так называемые mezhdunarodniki, составляли костяк либерального крыла КПСС». Самые талантливые и амбициозные среди этих элит сосредотачивались вокруг Отдела ЦК по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, главой которого был Юрий Андропов. Он, как говорится в статье, «стал покровителем ведущих mezhdunarodniki и молодых, лучше образованных региональных лидеров, который хотели перетряхнуть коснеющих, престарелых лидеров в Москве».
По иронии судьбы, на своей следующей должности в качестве главы КГБ Андропов сформировал группу элиты, которая имела абсолютно другой взгляд на международную систему, продолжают Хазанов и Фейгин. «Взяв на себя руководство КГБ в момент, когда репутация ведомства была разорвана в клочья из-за его роли в сталинском терроре, Андропов взялся за возрождение агентства, набирая молодых, патриотичных университетских выпускников (включая новоиспеченного юриста по имени Владимир Путин)», — повествуют авторы.
«В то время как Андропов был нацелен на профессионализацию советского сбора разведданных и деятельности тайной полиции, он также создал культовый образ сотрудника разведки в качестве идеального советского гражданина, который вел агрессивную войну против инакомыслия и коррупции, — продолжают исследователи. — Обладая глубоким чувством миссии, его новые, получившие университетское образование кадры видели свою работу как защиту партии и государства против иностранных врагов, а именно — американцев и их союзников, которые пытались подорвать советское общество при помощи «идеологической подрывной деятельности».
Как говорится далее в статье, «значительные части российского разведывательного сообщества восприняли падение СССР как подтверждение заговорщического взгляда на мир КГБ. В первую очередь, они возлагали вину за падение СССР на заговор ЦРУ, которое, как утверждали последний глава КГБ Владимир Крючков и другие, использовало mezhdunarodniki в качестве агентов влияния, которые, сознательно или нет, разрушили мощь советского/российского государства».
И все же, несмотря на рост этого мощного реакционного нарратива, отношения с Западом до недавнего времени управлялись опытными, профессиональными дипломатами, отмечают эксперты. «Подход России к революции Майдана, которая была нацелена на свержение украинского правительства, состоящего в союзе с Россией, стал сигналом решительного разрыва с прошлым, — пишут авторы. — В поисках ответа на то, что он воспринимал как тотальный заговор против российского государства со стороны Запада, стремящегося к мировому господству, Путин отодвинул на задний план дипломатов и дал волю шпионам».
Украинский кризис, по словам авторов, «разрушил разделение, которому было много десятков лет и которое оставляло отношения с Западом МИДу и его профессиональным сотрудникам. Разведчики стали так доминировать, что теперь могут действовать на всех фронтах без каких-либо одобрений со стороны дипломатов и, как мы знаем, начали вести операции против самой американской политической системы, используя некоторые из техник, которые им так хорошо послужили на Украине».
«Недавно обретший господство разведывательный аппарат видит хаос и подрывные действия как стратегический ответ на российскую структурную слабость», — считают Хазанов и Фейгин. «Он считает, что, если Россия обречена быть бедной страной с могущественными врагами, она должна поменяться ролями с Западом и сделать жесткую силу, а не богатство мерилом измерения международного успеха, — поясняют авторы. — С этой точки зрения, хаос лучше всего содействует российским интересам, и Россия готова протянуть руку помощи любому агенту, обещающему ослабить силы, против нее выстроившиеся».
В заключение авторы пишут, что в долгосрочной перспективе лучший способ спасти либеральный порядок — это сфокусироваться на недовольстве, которое использовали Россия и ее специально привлеченные союзники.