Ни в коем случае не опрадывая предательство Руслана Хасбулатова, призывавшего российские власти к свержению легитимного президента Чечении Джохара Дудаева, а также его роль в провоцировании российской военной агрессии против чеченского народа в декабре 1994 года, наша редакция повторно публикует статью Руслана Хасбулатова, опубликованную в СМИ Ичкерии 31. 07. 04, чтобы лишний раз доказать, что российское вторжение в Чечню была агрессия против независимого государства. Chechenews.com
Традиционный подход советских, ныне — российских юристов заключался и заключается в том, что нормы международного права немедленно отметались при анализе ситуации, напоминающей события Чеченской войны, ссылками на «внутренние конфликты», или на «борьбу с криминальными элементами (в новейшее время — ссылками на «международный терроризм»).
Хотя вполне очевидно, что когда применяется армия численностью в 100-200 тысяч солдат и офицеров, с количеством танков, превышающих их число в Орловско-Курской битве, а также тяжелые бомбардировщики, современные ракетные минометы, превосходящие системы «Град», боевые возможности Каспийской флотилии, в частности, тяжелые ракеты весом около 4-5 тонн, — наверное, говорить о какой-то «контртеррористической операции» просто нелепо. Речь идет о классической широкомасштабной войсковой операции, свойственной современной войне.
Специфика этой войсковой операции заключалась лишь в том, что она, во-первых, была объявлена против неких «международных террористических групп», которые, однако, не были выявлены и идентифицированы как конкретный противник; во-вторых, эта войсковая операция с самого своего начала была направлена против всего населения Республики.
Это наше суждение доказывается тем, что бомбардировкам с суши, воздуха и моря (Каспия) подвергались без разбора все населенные пункты. Это, языком российских военных, называлось «бесконтактным боем», и обосновывалось, якобы, «опытом предыдущей войны». Отсюда — немыслимо высокая доля жертв среди гражданского населения: до 98-99 процентов во Второй чеченской войне всех погибших — это мирные жители, в то время, как в Первой чеченской войне доля мирных жителей составляла около 75 процентов.
Таким образом, говоря о какой-то «контртеррористической операции», Путин развязал в Чечне полномасштабную войну на уничтожение мирного населения. Причем, эта война осуществлялась в самых жестоких и беспощадных формах — и даже официально перед войсками ставилась задача по уничтожению населения.
О том, что российское руководство, включая Путина, не считает фактически Чечню российской территорией, вытекает даже из следующего его пассажа: в одном из своих многочисленных заявлений по поводу событий 11 сентября в Америке, Путин сделал многозначительное «открытие», заявив, что «Россия потеряла в Чечне около 5 тысяч человек — чуть меньше, чем Америка 11 сентября…».
Конечно, Путин хорошо знал, что чеченский народ потерял более 100 тысяч человек, — но он считал только «своих граждан», а своими для него были и есть только солдаты и офицеры федеральных сил. Так, спрашивается, за что воюет в Чечне Путин и кого он обманывает?.. Но вернемся к нашему вопросу.
Необходимо прежде всего выяснить, в какой мере применимо понятие агрессия, данное Генеральной Ассамблеей ООН, к двум российско-чеченским войнам.
Первое. Кто начал войну — чеченская или российская сторона? Я как свидетель этих событий, утверждаю, что войну начала российская сторона. Напомним: 26 ноября 1994 года российская сторона направила на штурм Грозного какой-то сброд, назвав это «ополчением». Я в то время с моими сторонниками в течение нескольких дней убеждал и уговаривал российскую сторону не совершать этот акт агрессии, поскольку, по моему представлению, это вело к началу крупномасштабных военных действий. Все было тщетно.
Кстати, отмечу и еще одно важное обстоятельство — в тот период российская сторона ничего не говорила относительно криминального характера чеченской власти. Говорилось о ее «незаконности» и о том, что она нарушает права человека. Отчасти с этим можно было согласиться, но это вовсе не означало, что нужно было начинать войну и совершать акт агрессии против этой власти и против чеченского государства, против гражданского населения.
Второе: важно определить являлась ли Чеченская республика «государством», поскольку в определении ООН говорится, повторим это еще раз: «Агрессией является применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, или каким либо другим образом, несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций, как это установлено в настоящем определении». Таким образом, надо выяснить, являлась ли Чеченская республика «Государством»?
Да, являлась — отмечаем мы на этот вопрос, поскольку даже в «старой», много раз раскритикованной за недемократизм, и, наконец, расстрелянной в октябре 1993 года российской Конституции, в статьях которой определяются статусы республик России, прямо говорится о том, что они, Российские республики, являются «государствами». Требования ООН, не будем забывать, описывают формально-юридические признаки, а по таковым не только Чеченская республика, но и любая другая республика, входящая в состав России, является ГОСУДАРСТВОМ. Причем, ООН в своем определении, в частности, в пункте а) дальновидно предусмотрел, что речь может идти не только о государствах-членах ООН, но и о таких государствах, которые НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ЧЛЕНАМИ ООН. Давайте подумаем, что это за государства, не являющиеся членами ООН?
Во-первых. это как раз государства-республики, входящие в состав России, или оспаривающие соответствующие требования России.
Во-вторых, не случайно для обсуждения проблемы агрессии были приглашены лидеры «национально-освободительных движений», с провозглашенными им государствами, еще не получившими признания ООН. Следовательно, Чеченская республика является государством. И в широком смысле, как элемент национально-освободительного движения, прямо регламентируемый (и предусматриваемый) международным правом как возможный — объект агрессии, и в узком смысле, с точки зрения внутреннего, российского федерального права, конституированного в основных законах — в конституциях: и в «расстрелянной» в октябре 1993 года, и в ныне действующей от 12 декабря 1993 года, где, как отмечалось выше, говорится о «суверенных республиках-государствах», входящих в состав России.
Третье. Исключительно важным обстоятельством является следующее, «забытое» юристами и политиками обстоятельство.
Дело в том, что 10 апреля 1990 года Президент СССР М. С. Горбачев подписал Закон «Об основах экономических отношений Союза ССР, Союзных и Автономных республик», который полностью приравнял бывшие автономные республики России и других союзных республик к самим союзным республикам. В последующем, в 1990-1991 годах все автономные республики России (кроме Дагестана) приняли Декларации о национально-государственных суверенитетах, признанные официально Россией и даже упомянутые в Конституции России (через внесение конституционных поправок).
Поэтому все эти бывшие автономные республики, которые избавились от слова «автономные» к моменту демонтажа СССР в декабре 1991 года, были юридически выведены из состава России и могли, при желании, завершить этот выход и процедурно-правовым способом. Это, однако, сделала только Чеченская республика. Она еще в ноябре 1990 года приняла Декларацию о суверенитете, затем самостоятельно договорилась с ингушской частью республики о разделе республики на две части — на Чеченскую и Ингушскую Республики, — что, кстати, было безоговорочно принято высшими государственными органами власти России — Президентом, Верховным Советом, Правительством, Конституционным Судом. Поскольку изменение ситуации возможно было только насильственным путем, против чего решительно выступал Российский парламент, волей или неволей Российские власти могли реагировать только переговорами, из необходимости которых исходили парламентарии.
Чтобы не вызвать полного краха России, я форсировал в тот период заключение Федеративного договора, который был подписан в конце марта 1992 года — это, собственно, единственный правовой акт, возвративший республики в состав России (кроме Чеченской Республики и Татарии).
Чеченская республика не подписала Федеративный договор (объединивший все субъекты России в единое государство, 31 марта 1992 года), она не участвовала ни в каких выборах и референдумах, проводимых российскими властями после уничтожения СССР. И по всем формально-конституционным и международным нормам права соответствует суверенным самостоятельным государствам. Собственно, она таковой и рассматривалась фактически Россией до начала агрессии 26 ноября 1994 года. И поэтому действия федеральных войск на ее территории, начиная с 26 ноября 1994 года, являются агрессией в классическом смысле слова, в полном объеме, предусмотренном определением, данным Генеральной Ассамблеей ООН.
Как известно, агрессия предусматривает ответственность; особая ответственность — за убийства мирного населения, жестокие методы ведения войны, пытки и издевательства, преступления против человечности и т. д. Собственно, почти все формы агрессии, предусмотренные Генеральной Ассамблеей ООН в определении агрессии, в частности, в статье 3 (пп. а, в, с, д, ж), имеют место в действиях высших должностных лиц Российской Федерации и военных чинов, уничтоживших значительную часть чеченского народа и вогнавших республику в каменный век.
Резюме:
Завершаем наше исследование этого вопроса еще следующими выводами.
Первый вывод. После поражения Федеральной армии в первой Чеченской кампании и официального ее завершения подписанием Хасавюртовских договоренностей (август 1996 года), а также Договором о мире (май 1997 года), — на деле и формально Россией была признана независимость Чеченской республики (уже вторично, вначале — с периода прихода к власти Дудаева в 1991 году и вплоть до начала войны 11 декабря 1994 года).
Второй вывод. И очевидно, что вина за начало Второй Чеченской войны, позволившая насильственно пересмотреть статус Чеченской Республики и доведение ее до уровня ниже статуса субъекта России, — требует своего анализа: могут ли эти Договор и Соглашения считаться «как бы не существующими» только потому, что некая вооруженная группа людей из Чечни напала на Дагестан, а в свою очередь — Россия напала на Чечню, перебив 120 тысяч человек?
Третий вывод. Как рассматривать указанные соглашения: — они были заключены исключительно между указанными должностными лицами, или от имени государств? И означает ли исчезновение с политической арены, независимо от мотивов и причин, конкретных должностных лиц, признание ничтожными подписанных ими соглашений и договоров? Означает ли война, поводом к которой послужило вторжение шайки проходимцев и искателей приключений, в дружескую соседнюю Республику, автоматическое аннулирование этих соглашений и изменение статуса Чеченской республики? Безусловно, нет.
Четвертый вывод. Война в Чечне имеет все признаки международного конфликта. И соответственно, требует международного вмешательства в этот конфликт в более энергичных формах, чем это происходит в настоящее время. Статья 6 приводимого Документа ООН требует международной правовой ответственности за факт агрессии.
Первый председатель Российского парламента, Профессор Р. И. Хасбулатов
Чеченпресс, 31.07.04г.
Chechenews.com
20.06.18.