Чеченский феномен: Неистребимая страсть к свободе гл. 32
Пропуск в Чеченскую Республику журналистов с начала второй войны был строго избирательным. То есть, в зону боевых действий допускались только те, кто освещал события в пользу российской армии.
Десятки иностранных журналистов из разных стран мира месяцами оставались в назрановской гостинице «Асса» в ожидании разрешения на въезд в Чечению. Некоторых из них я знала не один год. Самым отчаянным удавалось проникнуть в республику нелегально, с большим риском для себя.
А тем, кому с большим трудом удавалось добиться официального разрешения, приходилось работать под бдительным оком российских военных, сопровождавших их на места съёмок, выбранных по их же усмотрению. Знакомая журналистка, часто бывавшая в Чечении и до, и после первой войны и проникшая в республику под видом чеченки, постоянно напоминала мне, что головной платок ни в коем случае не должен быть белым, так как белый цвет привлекает повышенное внимание. Я нашла для неё чёрный платок, а волосы в тёмный цвет она покрасила раньше.
Освещение событий в ходе первой русско-чеченской войны было связано для иностранных журналистов с определёнными трудностями. Не всем удавалось достичь намеченной цели, поскольку российские пограничники чинили всевозможные препятствия, чтобы не допустить их в зону военных действий. Они не раз сталкивались с грубостью и даже откровенными угрозами со стороны российских военных, которые отказывали им в их естественном праве на освещение интересующей их темы.
Одну такую «беседу» с офицером федеральной армии засняли на видеоплёнку при помощи скрытой камеры двое турецких журналистов. Этот материал был выдан по турецкому телевидению – единственная, кстати, съёмка, которую им удалось осуществить в той поездке, так как в разрешении пересечь границу Чеченской Республики им было решительно отказано.
Российское консульство в Стамбуле неоднократно отказывало в выдаче визы известному турецкому журналисту Мете Чубукчу, специализирующемуся на освещении событий из горячих точек. Правда, российская виза ещё не обеспечивала беспрепятственного въезда на территорию Чечении, но самые упорные всё же проникали в зону боевых действий, затратив на организацию въезда недели, а то и месяцы, проводя всё это время в ожидании в соседних республиках.
Были случаи ареста иностранных журналистов, в том числе турецких, которых месяцами содержали под стражей. Ни с чем вернулась в Стамбул и группа французских журналистов, с которыми я встречалась перед их отбытием в Баку. Неделями ждали отправки в Чечению в Представительстве ЧРИ в Стамбуле репортёры из США, Португалии и других стран. Им приходилось всё это время довольствоваться устными сообщениями об обстановке в Чечении, которую они и передавали в свои агентства.
Информацию из республики я получала обычно ночью. Джохар редко звонил в дневное время. Он выходил на телефонную связь между двумя часами ночи и четырьмя утра. Получаемые мной информации имели особую ценность, поскольку исходили из первых рук, то есть непосредственно от Президента ЧРИ, и различные агентства, в том числе российские «Интерфакс», «Итартасс» и другие, а также многие радиостанции мира получали их из нашего Центра. Сведения о развитии военных событий в Чечении передавались также и в страны, где имелись представительства ЧРИ, распространявшие их на местах.
Большое внимание данной теме уделяли турецкие СМИ, которые пользовались нашей информацией постоянно. Но одно дело — услышать и совсем другое – увидеть всё своими глазами. В этом заключается преимущество телевидения перед другими средствами массовой информации, но лишь при условии, что тележурналист верен истине и честно исполняет свой профессиональный долг.
Документальный фильм турецкого журналиста Селима Гёстеришли, отснятый им в разгар войны в 1995 г., был результатом тщательного анализа корней беспримерного героизма в защите своего Отечества. Сопоставляя характер чеченцев из Чечении с характером представителей чеченской диаспоры Турции, он приходит к заключению, что это — не одни и те же чеченцы.
На его взгляд, у этих двух групп, несмотря на общий язык и происхождение, абсолютно разный менталитет. Автор подводит зрителя к выводу о том, что люди, оторванные от родной земли, теряют присущие им национальные качества. Разумеется, такая трактовка не вызвала у большинства диаспоры большого восторга. Но были и те, кто находил наблюдение журналиста естественным и справедливым.
Телевизионные каналы продолжали демонстрировать полные ужасов кадры, отражающие трагедию неожиданно оказавшихся в центре войны мирных жителей. Вот — площадь «Минутка», с разбегающимися во все стороны людьми, во время авианалёта. Тело пожилой женщины, лежащей на земле с оторванной ногой, сотрясается в предсмертных конвульсиях. А вот взывает о помощи срывающимся от крика голосом молодая женщина, сидящая на асфальте с тяжелораненным ребёнком на руках. Скользнув по забору, камера сосредотачивается на мужчине, с залитым кровью лицом, сидящем на корточках. Кругом – суета, оставшиеся невредимыми хлопочут о многочисленных раненых. Одних погружают в машины, других – в автобус. Бежит, спотыкаясь, парень с неподвижным ребёнком на руках и т.д. и т.д.
А вот этот сюжет явно снят садистом-маньяком от журналистики, запечатлевавшим для истории «геройства» российских вояк. На экране – железнодорожный вокзал г.Грозного. А вот и они, агрессоры. Безупречно экипированные спецназовцы тащат тщедушного паренька-чеченца, оказавшегося, по всей видимости, на их пути случайно. Промелькнул кадр, где его затаскивают в автомашину, и отряд спецназа покидает район вокзала.
А вот новый сюжет. Теперь участники предыдущей сцены оказываются в полном составе у небольшого одинокого домика с потрескавшейся голубой краской на полуоткрытых воротах, стоящего посреди целинного поля. Судя по всему, здесь никто не живёт. Тут и начинается игровая сцена, порождённая больной фантазией автора-извращенца.
Уже знакомая нам группа спецназовцев организованно, как в передаче «Служу Советскому Союзу», картинно врывается, стреляя на ходу, в обветшалые ворота заброшенного жилья, явно принадлежавшего колхозному сторожу или обходчику, будто берут крепость, и… Внимание! Вытаскивают из дома того самого тщедушного паренька-чеченца, которого заталкивали в машину в предыдущем сюжете.
Как он там оказался? Очень просто. Был произведён подлог, который легко обнаружить даже непрофессиональным взглядом. Автор, во-первых, подменил реальные события любительской игрой; а во-вторых, использовал жертву, пойдя на компромисс не только с профессиональной честью, но и с человеческой совестью. Хотя какой там компромисс. Компромисс с честью и совестью предполагает их наличие.
Дело в том, что мальчишка, которому была отведена роль боевика, был застрелен ради пущего эффекта прямо перед объективом камеры. «Дела, орцах вала! Дела, орцах вала (Помоги, Господи)!»,- в ужасе взывает к Всевышнему подросток. «Закрыть глаза!» — театрально командует палач, приставив автомат к голове лежащего на земле юноши. Репортёр явно с вожделением ожидает момента убийства.
Раздаётся короткий щелчок выстрела, и из виска выступает алая кровь, которая, разделившись на две струйки, медленно ползёт по его лицу на крупном плане. Завершается мизансцена отъездом камеры на общий план, где на фоне свежей жертвы позируют все участники «операции»…
«Телешедевр» ценою в человеческую жизнь обошёл почти все экраны мира. Восторга он у мировой общественности, конечно, не вызвал. Насколько мне известно, прибывшие в Чеченскую Республику в качестве добровольцев иностранцы заявляли, что решение идти воевать в Чечению они приняли после того, как увидели по телевидению кадры убийства беззащитного чеченского подростка.
За трагедией чеченского народа с тревогой следят не только этнические чеченцы, но и представители других народов Кавказа: адыгейцы, черкесы, ингуши, карачаевцы, кабардинцы, дагестанцы, чьи предки были вынуждены покинуть родину после Кавказской войны, в 1859 г. Основные места, где можно пообщаться с соотечественниками и получить наиболее достоверную информацию о событиях в Чечении, – это дернеки диаспор. Всего кавказских дернеков (обществ) в Турции более 120, и более половины из них – чеченские.
Особенно многолюдно было в первые месяцы войны в Стамбульском дернеке. С началом информационной программы по телевидению собравшиеся разом прекращали всяческие обсуждения и сосредотачивали всё внимание на экране, чтобы не пропустить ничего из сообщений о военных действиях в Чечении, которые шли обычно первыми. Затаив дыхание, следили за каждым кадром, пытаясь разглядеть знакомые лица. В одном из сюжетов рассказывалось о гуманитарной помощи, направленной в Чечению Турецкой Республикой.
Этот небольшой вклад их страны, по мнению комментатора, хоть как-то облегчит страдания населения опалённой войной Чеченской Республики. «Самолёт с гуманитарным грузом уже прибыл в Минеральные Воды», — продолжал закадровый текст, однако кадры, мелькавшие на экране, не оставляли никакой надежды на то, что помощь эта достигнет адресата, т.к. получателями её оказались… российские военные. Они, удовлетворённо улыбаясь в камеру, со знанием дела производили разгрузку самолёта с использованием грузоподъёмной техники и транспорта.
Эти кадры вызвали у собравшихся настоящий шок… Одни говорили о недоразумении, другие – о предательстве. Как бы то ни было, ясно, что эту помощь пострадавшие в Чечении не получат. Ещё долго обсуждался вопрос о безнравственном поступке передавших груз в руки тех, кто является непосредственным виновником трагедии чеченского народа. Не помочь вообще — это куда ни шло, но обеспечивать всем необходимым врага…
Осмыслить этот инцидент пытались и представители турецкой интеллигенции, вновь и вновь возвращаясь к этой теме на той или иной встрече. Впоследствии стало известно, что почти вся гуманитарная помощь, направленная в Чечению по линии Красного Креста и других гуманитарных организаций, попадала в руки российских военных. Нередко продукты питания и медикаменты, предназначавшиеся для населения Чеченской Республики, оказывались на прилавках рынков. Говорить же о снабжении техническом не приходилось вообще. Тем службам, которые продолжали свою деятельность в условиях войны, приходилось искать выход из тяжёлого положения самим.
Такая миссия выпала и на долю Салмана Бетельгиреева, работавшего до войны в Экономическом отделе МИД Чеченской Республики. Это был весёлый парень с независимым и прямолинейным характером, пользовавшийся репутацией порядочного и принципиального человека. В коллективе МИД с восторгом рассказывали о его визитах в кабинет Ш.Юсефа, когда он расстилал перед министром иностранных дел длиннющие полотна счетов на солидные суммы за телефонные разговоры по международной связи, говоря: «Вот какую пользу ты принёс Чеченской Республике». И что наездной по характеру Ш.Юсеф предпочитал промолчать в таких случаях. Сотрудники этого ведомства были уверены, что Салман – единственный в МИДе человек, которого шеф по настоящему побаивается.
Когда началась война, С.Бетельгиреев включился в работу пресс-службы при главном военном штабе. Снимал все значительные события и выдавал в эфир по местному телевидению. Работа его осложнялась отсутствием какого бы то ни было снабжения. Вопросы замены «выдохшейся» батареи от камеры, приобретения кассеты или других необходимых деталей стояли остро.
В Генпредставительстве в Стамбуле, куда он прибыл для решения этих проблем, ему помогли собрать необходимое, нагрузив его заодно ещё и одеждой и обувью для раздачи нуждающимся. Кроме того, он взял с собой несколько понравившихся ему плакатов с фрагментами войны и вымпелы, выпущенные Комитетом по правам человека. Затратив на приобретение необходимого более двух недель, Салман, наконец, отправился домой. Но… был арестован в Нальчикском аэропорту.
У него был изъят весь, состоявший из трёх мест, багаж. В Представительстве стало известно, что ФСК добивается от него ответа на вопрос, где остальные пять единиц багажа. Тогда и стало понятно, что задержали Салмана по наводке. Дело в том, что из Представительства действительно было вывезено 8 единиц, но опытные работники стамбульского карго утрамбовали их для удобства в три. Информатор, передававший сведения в ФСК, не мог предусмотреть это превращение, вот и получилась накладка.
Продолжение следует …….
Chechenews.com
19.05.20.