В предрассветные часы 24 августа 1945 года советские бомбардировщики дальнего радиуса действия должны были взлететь с авиабазы недалеко от Владивостока и взять курс на восток, через Японское море, сбросив бомбы на остров Хоккайдо, пишет бывший научный сотрудник Woodrow Wilson International Center for Scholars Сергей Радченко в статье для Foreign Policy.
«В 5:00 два советских полка, к которым через два часа подошло бы подкрепление, должны были стремительно продвинуться с боями по суше. В течение нескольких дней две пехотные дивизии должны были занять север Хоккайдо, разделив остров пополам», — пишет издание.
«Таков был приблизительный план захвата Хоккайдо, разработанный командующим советским Тихоокеанским флотом адмиралом Иваном Юмашевым в конце Второй мировой войны», — поясняет автор.
Второй по величине остров Японии, Хоккайдо имел огромное стратегическое значение, отмечает Радченко. «Захват острова Иосифом Сталиным превратил бы обширное Охотское море в «советское озеро» и облегчил бы обеспечение присутствия советского ВМФ в Тихом океане», — говорится в статье. «Подробные советские оперативные планы, впервые полностью опубликованные в среду Woodrow Wilson International Center for Scholars в переводе на английский, показывают, что все было готово для быстрой оккупации — не хватало только окончательного сигнала к началу действий от Сталина», — говорится в статье.
16 августа советский лидер попросил президента США Гарри Трумэна дать согласие на это «скромное пожелание», в противном случает рискуя «оскорбить российское общественное мнение». Хотя всего за несколько месяцев до этого военное министерство США рассматривало возможность того, чтобы дать добро на советскую оккупацию Хоккайдо и даже части Хонсю, Хиросима очевидно полностью изменила ситуацию в глазах Трумэна, рассуждает Радченко. «Обладание мощным новым оружием придало Трумэну уверенности, чтобы ставить Сталину новые условия», — пишет он.
«Сталин медлил, взвешивая все за и против. За два дня до запланированной на 24 августа высадки на Хоккайдо он отменил операцию», — говорится в статье.
Автор задается вопросом, почему Сталин отказался от возможности создать своего рода «Японскую народно-демократическую республику» по образцу Северной Кореи.
Очевидно предположить, что Сталин был напуган демонстрацией американской военной мощи в Хиросиме 6 августа 1945 года и в Нагасаки тремя днями позже, пишет ученый, но указывает: «Хиросима и Нагасаки в меньшей степени шокировали Сталина, чем можно предположить». Радченко упоминает ускоренную работу над советским атомным проектом, который к этому времени был недалек от завершения.
«Как бы то ни было, большой интерес Сталина к бомбе не означает, что он был напуган ее потрясающей мощью. Напротив, Сталин хотел ее получить в качестве статусного символа великой державы. Он был в гораздо меньшей мере впечатлен пригодностью бомбы для военных действий», — говорится в статье.
Радченко упоминает опросы населения Хиросимы и Нагасаки и фиксацию разрушений, проведенные сотрудниками ГРУ и советскими дипломатами, и отчет посла СССР в Японии Якова Малика, занизившего степень потерь в результате ядерных бомбардировок городов.
«Всего несколько недель спустя после того, как Сталин уступил в вопросе по Хоккайдо, министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов занял жесткую позицию в Лондонском совете министров иностранных дел, воспрепятствовав американским претензиям на влияние в Румынии и Болгарии и даже потребовав базы в Средиземноморье», — пишет автор. Тогдашний госсекретарь США Джеймс Бёрнс «прибег к оружию атомного шантажа». Молотов остался непреклонным, отмечает Радченко.
Почему же тогда Сталин отступил в вопросе о Хоккайдо?
«Ответ заключается в том, что даже такой циничный реалист, как Сталин, хотел не столько геополитических завоеваний, сколько признания США его сферы интересов. Привлекательный по геополитическим соображениям, Хоккайдо не был частью соглашения, заключенного в Ялте в феврале 1945 года. Сталин знал, что, нарушив это соглашение, он рисковал поставить под угрозу советские завоевания на Дальнем Востоке, в том числе обладание Южным Сахалином и Курилами», — полагает автор.
«Давно существует спор между историками, которые утверждают, что атомная бомбардировка Японии была «военной необходимостью», и их оппонентами, которые считают, что она послужила средством запугивания СССР. 70 лет спустя данные позволяют предположить, что, даже если Трумэн намеревался запугать Сталина, ему это не удалось. Отступление Сталина по Хоккайдо было серьезной уступкой, сделанной вопреки Хиросиме, — запоздалой попыткой советского диктатора наладить быстро ухудшавшиеся отношения с США», — считает Радченко.
Поняв, что Трумэн, ободренный Хиросимой, давит на него, Сталин решил настаивать на своем. Трумэн, со своей стороны, возможно, принял уступку по Хоккайдо за признак того, что Сталин будет поддаваться давлению. «Хотя не бомба заставила Сталина отступиться от Хоккайдо, подразумевавшаяся угроза превратила сотрудничество супердержав в отдаленную перспективу. Таким образом, Хиросима сделала холодную войну практически неизбежной», — заключает автор статьи.