Стырив Крым и похоронив уже окончательно идею «мышебратских народов», Кремль пытается вообще не замечать Украину. Оно, пожалуй, и к лучшему. Первым отправился в небытие украинский борщ, превратившийся в одночасье в свекольный суп.
За ним последовала серия мелких краж, сопряженных с осквернением могил — впрочем, на воровстве и мародерстве Россия стояла и стоять будет. Умыкнули было покойную Анну Ярославовну, назвав ее «русской княжной». Попытались стырить Грюнвальдкую битву.
«Великую победу» украли уже давно, отрицая всякую причастность к ней украинцев — мол, и сами бы великопобедили. Придавили украинские библиотеки, пересажав персонал — что характерно, тот, который сами же и назначили, из числа проверенных персон, но который, работая там, мог поднабраться украинских вольностей.
И вот очередной эпизод: на станции метро «Киевская», подновляя фрески, украинку переделали в россиянку, заменив венок на платок. Как обычно, исполнили все бездарно и тяп-ляп — из-под платка торчат ленты.
Пойманные за руку реставраторы уже без смущения заявили, что так и было — и они лишь восстанавливают историческую справедливость. Вероятно, это Хрущев, ночью, лично, стоя на стремянке дорисовал украинский венок, дабы обосновать передачу Крыма Украине.
Уверен, что мы еще услышим и такую версию. На очереди, вероятно, переименование известной картины, на которой запорожцы пишут письмо султану.
Выяснится, что это были и есть ополченцы-шахтеры, пишущие письмо киевской хунте. Еще и диссертацию на этом кто-нибудь защитит.
В принципе, ничего нового в этом нет. После 1917 года, когда отказ от любой морали и даже намека на совесть был провозглашен важнейшим принципом построения новорусской жизни, представления россиян об окружающем мире конструировали, как игрушки из лего: надо — собирали из кубиков лагерную тачку для похода к коммунизму, надо — строили стену и ей закрывали Америку, а с ней и Европу, надо — складывали много китайских друзей, а потом совершенно забывали о Китае, а потом снова их складывали из тех же кубиков.
Ретушь и прямая фальсификация фото и кинодокументов, начиная от фото из Смольного, где убрали Троцкого от Ленина и до постановочных фото с Гагариным стояли на потоке. Несуществующими признавали и людей, которых вчера знала вся страна, и лишние часы на руках бойца, «водружающего знамя Победы» — кстати и кадр, да и сама история тоже постановочные, но их пришлось потом ретушировать, поскольку сделали все из рук вон плохо.
Ретушью убирали даже целые страны. Иногда они вообще исчезали в небытие — вот не упоминались нигде, и все (как, к примеру, Республика Корея и ФРГ, о существовании которых забыли настолько, что даже в посвященный географии том Детской Энциклопеди 1968 года не внесли).
Иногда упоминать приходилось, но страны, признанные несуществующими, становились в сознании россиян чем-то потусторонним, выпадающим из мира живых и потому запретным. Поехать туда было все равно что умереть. Эта практика возникла не от хорошей жизни, конечно. Шаг был вынужденный — «строители нового мира» уже через пару лет оказались сидящими на куче отбросов — правда, очень большой куче, в которой, если поискать, можно было найти и чего-то ценного на продажу.
Но благостная картина нуждалась в постоянном подрисовывании: там закрасить уморенных в Голодомор украинских крестьян, тут подрисовать улыбку спивающемуся потомственному дегенерату, назначенному передовиком производства.
У Кремля другого выхода и не было никогда — и сейчас тоже нет. Иначе придется признать глобальный провал, растянувшийся на столетие — а так-то картина для российского телепотребителя вырисовывается по своему даже логичная.
Есть Россия, где кипит жизнь, и есть окружающий ее враждебный мир холода и смерти. Кто туда пойдет — тот пропадет. Мир украинской нави тянет к России холодные длинные руки и утягивает неосторожных. Нужно держаться от него подальше, потому что в правильной стране никаких украинцев нет и быть не может.
Никаких гипербол в этом тексте нет. Если вы полагаете что я утрирую, вы просто не сталкивались с типичным работягой из советской глубинки годах даже в 80-х, и не знаете как он воспринимал мир не то что за пределами СССР — а за пределами своего барака, в котором блевало уже третье поколение класса-гегемона, освобожденного навсегда вообще от всего. Вот именно так и воспринимал.
Там даже «вражьи голоса» не глушили — их некому было слушать. Заявления о том, что «Украина не существует», звучат в России с официальных трибун уже не первый год. Эпизод с фреской просто попался на глаза. А постепенное прекращение трудовой миграции из Украины по причине наступления окончательного коллапса в России и неизбежного ухудшения отношений лишь ускорит процесс.
И это хорошо! Россиянам вообще не надо знать, что есть Украина. Не надо поощрять контакты, или, не дай бог, приезд туристов. Пускай знают что тут у нас Дикое поле, что по улицам носятся орды фашистов, а отловленных русских рубят на борщ (не путать со свекольным супом!).
Вполне достаточно, если россиянские знания об Украине будут ограничиваться страной Еетамнет. «Пошел Ванька-дурак в ихтамнеты, поехал в Еетамнет счастья искать да и сгинул безвестно, а баба его страховку получила и стала жить-поживать да с Ахметом добра наживать». Такая вот добрая новорусская сказочка. Нет, ну, правда — хорошая новость. Порадовала.
Хорошо, что еще на одну украинку в России стало меньше. Когда я еще бывал в Москве, украинка на фреске всякий раз смотрела на меня с тоской полонянки. Ей уже давно было не место в московском метро, как и всем украинцам — не место в России. Да и была ли вообще Россия, хоть когда-нибудь? Или это все-таки Московия, привыкшая жить грабежом соседей и не способная более ни к чему страна Мокша, которой попытались отмыть репутацию, выписав документы на другое имя?
http://inosmi.ru/social/20180204/241364200.html
Chechenews.com
04.02.18.