Продолжение статьи «Незавершенная война».
Глава: Чеченская политическая доминанта.
Или грань между невозможным и необходимостью.
Из предыдущих глав вырисовывается что чеченцы в Ичкерийский период поэтапно пришли к тому что философия их миропонимания наложенная на исторические предпосылки и закономерности развития взаимоотношений с Россией подводили их не к простому строительству элементарно этнического государства, а к идейной нации, альтернативного кремлю политического центра на евразийском пространстве. Это в корне отличало Ичкерию от всех новоиспеченных государств постсоветских республик и именно с этим не могла смириться Россия. Но об этом как-нибудь поговорим в отдельной статье. А в этой главе о том, что именно Кадыров старший заклал на алтарь своего предательства.
В оправдание этому гнусному факту как сами Кадыровы, так и автор статьи «Кадыров. Новейшая история» считают идею Ичкерии утопией, обрекающей чеченский народ на горе. Ключевое обоснование якобы иллюзорности ичкерийской идеи независимости автор статьи находит в факторе геополитического положения Чечни к северу от Кавказского хребта, являющимся, по его мнению, супер-важным для России геостратегическим южным рубежом. И мол именно потому Россия никогда не допустить полной политической независимости Чечни.
Вообще политическая независимость автору представляется как абсолютная категория, предполагающая никоим образом не зависеть от внешнего мира, забывая, что это невыполнимое условие даже для мировых держав. И отталкиваясь от подобного превратного понимания мировой политики и взаимоотношений его участников он считает, что полная политическая независимость Чечни априори невозможна в мире больших геополитических игроков, что, разумеется, является антинаучным утверждением. Мир как известно состоит из больший, средних, малых и очень карликовых государств. В основе их жизнеустойчивости лежат разные политические закономерности, среди которых нет аксиомы, исключающей возможность существования небольшого государства. Утверждение о невозможности достижения независимости Чечней из-за ее небольших размеров и геополитического расположения является абсолютно абсурдным с точки зрения политической науки, а также геополитики как ее раздела.
Во-первых, желание государств расшириться до естественных рубежей не всегда согласуется с их возможностями и с этим приходится жить. Во-вторых, регионы-перекрестки не диагноз обреченности быть стыком региональных держав, которые иногда предпочитают иметь между собой нейтральное государство. Также такие регионы мира в силу своего геополитического расположения сами могут стать центром мировых цивилизаций какими были в истории как сам Кавказ, так, к примеру и Ближний Восток. В-третьих, Чечня с развалом СССР уже не анклав, каковым являлась в царский период до своего завоевания в 1858 году и после включении в Российскую империю Закавказья с Грузией.
Как известно сегодня Грузия независимая страна ведущая самостоятельную политику. Она единственная страна, граничащая с Чечней помимо России при этом политически на Россию не ориентированная. Это является очень важным и благоприятным для Чечни геополитическим фактом способствующим ее потенциальной независимости, в отличии от тех же Татарстана, Башкирии и Якутии которые бы и не прочь стать независимыми, но являются анклавами внутри России.
Геостратегическая значимость для России Кавказского хребта в критикуемой статье также чрезмерно преувеличена. Куда значимым южным геостратегическим рубежом для России были Памир и бескрайние степи Туркмении и Казахстана. Для преодоления в южном направлении этих намного более отдаленных от центра естественно-географических преград гипотетическим военным противникам России пришлось бы приложить куда больше усилий чем для преодоления Кавказского хребта. Плюс несравненно превосходящие Чечню энергетические ресурсы Туркмении и Казахстана. Но Россия прекрасно существует как региональная держава и после этих Среднеазиатских потерь. Кавказ уходит глубоко на юг от казахских рубежей с Россией. Никакими естественными преградами не прикрытая многотысячекилометровая российско-казахская граница являются действительно слабым южным подбрюшьем России.
Даже потеряв не просто Северокавказские республики, а весь Северный Кавказ до Волги и Дона южные рубежи России были бы куда надежнее прикрыты этими труднопреодолимыми реками чем открытая степная казахская граница, уходящая вглубь России севернее Волго-Донского рубежа. А к примеру, от западной белоруской границы России без каких-либо естественных географических рубежей по оперативным просторам до столицы Москвы всего 400 километров, это однодневный переход для мотострелковых подразделений при беспрепятственном марш-броске. В итоге мы можем констатировать что удержание Северного Кавказа на основополагающую причину геостратегической необходимости существования России никак не тянет.
Итак, мы опровергли основной постулат автора критикуемой статьи о практической невозможности выхода Чечни из состава России по геостратегическим соображениям безопасности. Геополитический аспект как угловой камень доказательной базы его утверждений на проверку оказался безосновательным с научной точки зрения и служил лишь самоутешительным фоном его глубокой веры в неспособность чеченской нации к самостоятельному существованию. Говоря проще, мы имеем дело с логикой мышления приспособленца, для которого все едино и независимая Ичкерия и пророссийский кадыровский режим. Независимость Ичкерии не была сиеминутной прихотью Джохара Дудаева чтобы Ахмад Кадыров легковесно заявлял, что ситуация поменялась и чеченский народ решил повернутся в сторону России. Будь кадыровская власть закономерным продолжением Ичкерийской, а не прокремлевским марионеточным режимом ичкерийских перевертышей предавших народ они не старались бы так рьяно порочить ставших шахидами ичкерийских лидеров и их достижения, а лишь уважительно указывали бы на их ошибки и свои достижения по их исправлению. Кадыровские огульные обвинения в адрес Ичкерии выдают фундаментальные расхождения между ними.
Политическая борьба за независимость и военное противостояние российской агрессии стали перманентным явлением с тех пор, как по крайней мере трижды провалились исторические попытки чеченцев интеграции в геополитическое пространство России. Провал их был неизбежен так как союз возможен только на равных. А для равных условий союза между Чечней и Россией нет не моральных не материальных оснований. Так веками формировалась чеченская политическая доминанта независимого государства как необходимой основы построения чеченской нации ввиду невозможности равного политического союза с Россией. И отход от нее в стратегическом плане построения нации всегда был куда проигрышнее временных тактических поражений в войнах с Россией. Неудивительно что кремль так щедр к кадыровскому клану, который конвертировал в свои 30 сребреников труд, пот, горе и кровь многих поколений чеченцев. Но не стоит обманываться что чеченский народ обольстился российскими подачками в отличие от самих Кадыровых. Он просто приспособился сегодня к ситуации и выживает как выживал после проигрыша в Кавказской войне. Выживает, потому что понимает, что борьба не закончена, что нельзя не бороться и сохранить этническую идентичность.
Возводящие Кадырова в ранг спасителя нации говорят об жертвах народа. Да они ужасающие. Но войн не бывает без утрат самозабвенных героев и жертв среди мирного населения, такова цена рождения нации. Потери в последних войнах не были критическими даже по сравнению с Кавказской войной, после которой в среде чеченцев все же не было воплей подобных кадыровским. Кадыров сдал России и лично Путину не просто независимость Ичкерии, а чеченскую национальную идею последних трех веков. Предательство Кадырова оплачено дорого, потому что ею снова удалось сорвать развитие политической доминанты, заложенной еще шейхом Мансуром и которой чеченцы с перерывами следуют с 18 века. Эта доминанта будет оставаться неизменной пока чеченцы не приобретут независимость, и каждый срыв лишь отсрочивает ее и удлиняет муки народа на этом пути.
На пути становления нации, которая не может зародиться вне политического суверенитета маленькому чеченскому народу чья страна оккупирована, а государство аннексировано не избежать перманентной борьбы на десятилетия, а возможно и столетие. Силы не равны для удачи с первой или второй попытки и нет иного выхода как измотать оккупанта, сделать невыгодным и непривлекательным для него удержание завоеванной страны. Ничего иного за всю историю человечества люди не придумали.
Издержки на пути, человеческие жертвы вполне себе оправданы, потому что иначе покорившийся и смирившийся с участью колонии малый народ становиться неизбежной жертвой полной ассимиляции, языковой и ментальной. Истории почти не известны факты полного физического истребления народов в войнах, но известны сотни фактов исчезновения народов в ходе покорения с последующей постепенной ассимиляцией. И ассимилировались именно те народы что, смирившись с участью прекращали борьбу и попытки освобождения.
Также известная исторической науке закономерность доказывает, что независимости добиваются те народы, которых не могли сломить неудачи вооруженной борьбы и не прекращали попытки выйти из-под политической зависимости от другого государства. Это социально-политическое явление согласуется вообще с физической закономерностью перехода количества в качество, когда от количества повторений зависит повышение качества и итогом этого процесса в идеале становится достижение искомой цели. Как сказал Карлос Кастанеда устами дона Хуана: «Самое главное это не снова не получается. Самое главное это я больше не хочу пытаться.» Нереально говорить о невозможном и узнать предел возможного, не устремляясь к максимальной планке. И это доказала победа в первой войне.
10 декабря, 2019-го года.
Продолжение следует.
Chechenews.com
11.12.19